Читать книгу "Возвращение в Оксфорд - Дороти Ли Сэйерс"

— Очень способный малый этот Марстон, — сказал мистер Помфрет довольно добродушно. — Звезда Драматического общества,[132]каникулы проводит в Германии. Не знаю, почему они так горячатся по поводу пьес. Я люблю посмотреть хорошую пьеску, но не понимаю всей этой галиматьи про стилистическое решение, планы восприятия и так далее. Но вы-то, конечно, понимаете.

— Ни слова, — весело откликнулась Гарриет. — Думаю, что и они не понимают. Но я знаю, что мне не нравятся пьесы, в которых непрерывно бегают вверх-вниз по лестницам, или где свет так творчески поставлен, что ничего не видно, или где приходится гадать, зачем в центре сцены символическая юла и будут ли ее для чего-то использовать. Меня это отвлекает, я лучше пойду в Холборн-Эмпайр,[133]чтобы беззастенчиво получить удовольствие.

— Правда? — нервно спросил мистер Помфрет. — Может, вы пошли бы со мной на представление в Лондоне, на каникулах?

Гарриет дала неопределенное согласие, что, казалось, чрезвычайно порадовало мистера Помфрета, и они наконец очутились в гостиной мистера Фаррингдона, утрамбованные, как сельди в бочке, среди студентов, и попытались отведать хереса и печенья, не двигая локтями.

Толпа была такой, что Гарриет даже не увидела мисс Флаксман. Однако мистер Фаррингдон все-таки протиснулся к ним, приведя с собой несколько девушек и юношей, которые хотели поговорить о детективах. Оказалось, что они читали довольно много произведений этого жанра — и очень мало всего остального. Экзамен по детективной литературе, несомненно, собрал бы богатый урожай Первых степеней, подумала Гарриет. Мода на психологический анализ, бушевавшая в ее время, пожалуй, прошла, и Гарриет инстинктивно чувствовала, что ее сменило стремление действовать, делать что-то конкретное. Исчезли и довоенная серьезность, и послевоенное изнеможение. Теперь умами владела жажда активных поступков, чего-то определенного, хотя определения этого определенного могли существенно расходиться. Детектив был популярен, поскольку там как раз делали что-то конкретное, а что именно — решал автор, и это было очень удобно. Гарриет пришло в голову, что всем этим молодым мужчинам и женщинам предстоит разрыхлять каменистую почву. И ей стало их жаль.

Сделать что-то конкретное. Да уж. Обдумывая ситуацию на следующее утро, Гарриет ощутила тревогу. История с Джуксом совсем ей не нравилась. Вряд ли он имеет какое-то отношение к подметным письмам: откуда бы ему взять ту цитату из «Энеиды»? Но этот человек затаил злобу, он способен на любую низость, да к тому же еще и вор. Неприятно, что у него вошло в привычку шататься ночами вокруг колледжа.

Гарриет была одна в профессорской, все остальные ушли работать. Вошла скаут со стопкой чистых пепельниц, и Гарриет вдруг вспомнила, что ее дети живут у Джуксов.

— Энни, — сказала она, повинуясь импульсу, — зачем Джукс ездит в Оксфорд по ночам?

Женщина вздрогнула.

— А он ездит? Вряд ли это к добру, мадам.

— Я видела, как он шнырял вчера ночью по Сент-Кросс-роуд, там можно легко перелезть через стену. Как вы думаете, он не взялся за старое?

— Не знаю, мадам, но я сама иногда сомневаюсь. Мне очень нравится миссис Джукс, и мне не хотелось бы доставлять ей лишние огорчения. Но я никогда не доверяла Джуксу. Наверное, надо моих девочек пристроить в другое место, он может на них дурно влиять. Как вы думаете?

— Безусловно.

— Я бы ни за что не стала осложнять жизнь приличной замужней женщине, — продолжала Энни, со стуком ставя на стол пепельницу. — И конечно, она права, что поддерживает мужа. Но дети все-таки важнее, правда?

— Конечно, — довольно рассеянно согласилась Гарриет. — Да, конечно, детям надо найти другое жилье. Вы не слышали, Джукс или его жена не говорили чего-нибудь подозрительного? Может, он опять ворует из колледжа или затаил злобу на кого-то из донов?

— Я не очень-то разговариваю с Джуксом, мадам. А его жена если бы и знала что-то, не сказала бы. И правильно, конечно. Он — ее муж, она должна стоять за него горой. Я понимаю. Но все равно, если он взялся за старое, мне нужно найти для детей другое место. Спасибо, что сказали, мадам. Я туда поеду в среду, у меня вторая половина дня свободна, и предупрежу миссис Джукс. А можно спросить, вы что-то говорили Джуксу, мадам?

— Да, я с ним говорила и сказала, что если он и дальше будет здесь шнырять, ему придется иметь дело с полицией.

— Рада слышать, мадам. Совсем неправильно, чтоб он сюда ходил как к себе домой. Если б я знала, то уснуть бы не смогла. Надо положить этому конец.

— Да, конечно. Кстати, Энни, вы не видели в колледже кого-нибудь в этом платье?

Гарриет взяла со стула черное крепдешиновое платье с рисунком и показала Энни, которая внимательно его рассмотрела.

— Нет, мадам, не помню такого. Может, кто-то из горничных, кто пробыл здесь дольше меня, знает? Там в столовой Гертруда, хотите поговорить с ней?

Гертруда, однако, тоже ничем не смогла помочь. Гарриет отдала им платье, чтобы они опросили остальную прислугу. Это не принесло никакого результата. Студенты тоже ничего не вспомнили. Платье вернулось к Гарриет неопознанным и невостребованным. Еще одна загадка. Гарриет решила, что оно может принадлежать самой злоумышленнице — но, если так, его должны были принести в колледж и прятать где-то до драматического появления в часовне. Поскольку если бы кто-то появился в нем в колледже, то его бы наверняка опознали.

Профессорская смиренно предоставила свои алиби, но ни одно из них не выдерживало критики. Что было совсем неудивительно — странно было бы, если бы железное алиби нашлось. Никто, кроме Гарриет (и, конечно, мистера Помфрета), не знал точного времени происшествия, и, хотя многие могли подтвердить свое место пребывания до полуночи или около того, все благочинно легли спать (или утверждали, что легли), по крайней мере, до половины первого. Были просмотрены журнал привратника и поздние пропуска, но никто из опрошенных студентов, которые могли оказаться во дворе в полночь, не видел подозрительных личностей с мантией, валиком или хлебным ножом. В таком месте легко совершить преступление. Колледж слишком велик, слишком открыт. Если бы кто-то прошел по двору не то что с валиком, а с полным комплектом белья и матрасом, другие бы и глазом не моргнули. Решили бы, что какой-нибудь страстный любитель свежего воздуха просто решил переночевать в саду.

Гарриет в раздражении отправилась в Бодлеанку и углубилась в исследование творчества Ле Фаню. Здесь, по крайней мере, понятно, что исследовать.