Читать книгу "Мимолетная страсть - Лесия Корнуолл"

— Мне кажется, что-то происходит в аббатстве Уотерфилд, в Кенте. Мой управляющий… то есть управляющий Чарлза, потому что имением распоряжаюсь не я… ему нужны деньги, и я не понимаю, почему их нет. Я не бывала там много лет, с тех самых пор, как моя мать…

Изабель замолчала. Финеас подошел к ней вплотную, и чтобы посмотреть на него, ей пришлось запрокинуть голову.

— Я думаю, Роберт умер на…

Стукнула щеколда на двери, и последние слова замерли у нее на устах. Дверь медленно начала открываться. Изабель ахнула, ее лицо исказилось от ужаса.

Через несколько секунд их обнаружат.

Глава 31

Стук щеколды показался громким, как ружейный выстрел в тихой комнате. Изабель резко повернулась, слишком ошеломленная, чтобы что-то сделать, она могла только смотреть, как поднимается отполированная ручка. Она сверкнула в свете свечи, дверь заскрипела и начала открываться. Желтая полоса света упала на пол, прикоснулась к туфлям, начала взбираться по юбке…

Попалась. С Блэквудом, его последним скандалом.

Только на этот раз это будет ее скандал, и она потеряет все. От ужаса Изабель окаменела.

Она едва ощутила его руки на своих плечах. Блэквуд потянул ее за занавеску, в нишу, которую она даже не заметила, и там, в этом узком пространстве, крепко прижал к своей груди. Она чувствовала, как быстро бьется его сердце рядом с ее. Изабель попыталась оттолкнуть его, но он держал крепко. Импровизированный чуланчик был узким и темным, заполненным тенями мольбертов, кистей и холстов.

В комнату кто-то вошел, громко зашуршала тафта.

Изабель стиснула кулачки, прижатые к твердым мускулам на груди Блэквуда, и снова попыталась его оттолкнуть, но он ее не отпустил. Еще мгновение, и ее обнаружат в его объятиях, и…

— Да бросьте, Эвелин. Я хочу увидеть этот портрет, уж больно много о нем говорят!

Изабель буквально почувствовала, как ее зрачки расширились, а коленки обратились в прах. Онория!

Блэквуд вжал ее лицо в свое плечо, заглушая вскрик ужаса. Она ноздрями втянула запах чистой рубашки, сандалового мыла и знакомый запах его тела.

— Насколько я поняла, Августа не хочет, чтобы портрет видели, пока его не закончат, — нервным шепотом произнесла Эвелин Реншоу.

Онория фыркнула. Закрыв за собой дверь, она даже не пыталась понизить голос.

— Дверь была не заперта, а девчонка в любом случае выйдет за Чарлза. И раз портрет все равно будет висеть в моем салоне в Мейтленд-Хаусе, не понимаю, почему бы мне не увидеть его сейчас.

Изабель сжалась в комок, услышав такое самодовольство в голосе Онории. Почувствовав, как напрягся Блэквуд, она подняла на него взгляд. Он наблюдал за двумя женщинами в комнате сквозь узкую щель в занавеске. В полутьме челюсть его сильно выдалась вперед, а глаза пылали, как раскаленные угли.

— Миранда Арчер согласилась выйти за Чарлза? — с недоверием переспросила Эвелин.

— Можно считать, да, — пробормотала Онория. — Осталось всего несколько формальностей. — Тут она с отвращением фыркнула. — Ну и ну! Если это тот портрет, о котором леди Августа без конца говорит по всему городу, должна заметить, я разочарована! Девушка совершенно на себя не похожа, правда?

— Мне кажется, он прелестен. Ее живой характер отражен тут замечательно, — дипломатично произнесла Эвелин.

— Ну, этот характер обуздают, когда она выйдет за Чарлза, — сказала Онория. — Мейтленды не терпят неприличий, даже если их оправдывают «характером». В семье вполне достаточно одной черной овцы, и потребовались годы, чтобы выбить из Изабель влияние потаскушки Фрезер.

Унижение обожгло Изабель с ног до корней волос, но руки Блэквуда ласкали ее, успокаивали. Она не хотела его жалости. Изабель гневно сверкнула на него глазами, выгнулась, как рассерженная кошка, но он легко удержал ее, завладел ее губами и целовал так, словно она для него дороже золота, или рубинов, или любой другой женщины на земле.

Она прильнула к его губам, чувствуя, что слезы обжигают глаза, а сердце в груди распускается, как роза. Голос Онории отдалился, превратился в бессмысленное жужжание под влажным жаром его губ, его дыханием на ее щеках, на веках. «Он не считает, что я опозорена, — поняла вдруг Изабель. — Он помогает мне почувствовать себя красивой и почти любимой».

— Но я уверена, Чарлз знает, где сейчас Филипп!

Услышав пронзительный вскрик Эвелин, Финеас прервал поцелуй. Его руки на ее плечах напряглись, он с очень жестким лицом снова стал подглядывать за женщинами.

— С чего вы взяли, что Чарлз знает?

Изабель инстинктивно напряглась, услышав в голосе Онории опасные нотки.

— Я получила от него письмо, и там сказано, что Чарлз навестит меня и передаст сообщение, которое Филипп не может доверить бумаге, — произнесла Эвелин.

Зацокали каблуки, зашуршало платье, заскрипели половицы — Онория начала расхаживать по комнате.

— И что, Чарлз передал вам сообщение?

Голос Онории приблизился. Изабель сообразила, что та сейчас прямо за тонкой занавеской, настолько близко, что сможет уловить их дыхание. Желудок словно прилип к позвоночнику.

— Нет, — сказала Эвелин, и голос ее дрогнул.

Вздох Онории напоминал ураган.

— Значит, это было ничего не значащее замечание. Может быть, Филипп просто попросил Чарлза передать вам привет или справиться о вашем здоровье. Не удивляюсь, что Чарлз забыл о таком пустяке.

— Где же он виделся с моим мужем? — требовательно спросила Эвелин.

— А я-то откуда знаю? — фыркнула Онория.

Изабель нахмурилась. Чарлз никогда и ничего не делал без ведома матери.

— Но вы же знаете, правда? — снова выкрикнула Эвелин и замолчала. Секунды утекали. — Пожалуйста, попросите Чарлза передать Филиппу сообщение от меня, когда они снова увидятся.

— Если вы хотите передать своему мужу любовное послание, напишите и отправьте по почте. Чарлз не курьер, — холодно ответила Онория.

— У меня очень простое сообщение. Даже Чарлз сможет его запомнить, а доставка не потребует от него больших усилий. — Теперь Эвелин говорила спокойно и с достоинством, не умоляя о любезности. Изабель почувствовала прилив восхищения.

— Если он увидит Филиппа… — начала Онория, но Эвелин ее перебила:

— Когда Чарлз увидит моего мужа, пусть скажет ему, что я устала дожидаться его возвращения домой.

Послышался звук шагов.

— Куда это вы собрались? — недовольно вопросила Онория.

— Обратно в салон. Нам вообще не следовало сюда приходить.

— Да, вероятно, не следовало, — ледяным тоном согласилась Онория. — Совать нос в чужие дела вообще неблагоразумно.

— Мы говорим о моем муже или о портрете? — осведомилась Эвелин.