Читать книгу "Кровавый отпуск - Виктор Кнут"

Карлик явно не бедствовал. Имел даже больше, чем надо. Даже видик. Даже наложницу. Но вот пожадничав, решил присоединить ко всему своему' барахлу и меня. И, естественно, не рассчитал сил. Еще одно подтверждение тому, что жадность до добра не доводит. Так пусть «хозяину» земля будет пухом, когда его вытащат из котла.

Я встала на колени и извлекла из-под кровати брезентовый чехол с уже собранным в боевое состояние ружьем. Следом за ним я вытащила на палас пыльный патронташ, набитый охотничьими патронами. Опять без какой-либо маркировки. Впрочем, я даже не знала, а должна ли вообще быть какая-то маркировка. Ладно, чем заряжены эти патроны, определю, когда начну стрельбы.

Я вынула из чехла уже знакомую мне вертикалку, переломила стволы и убедилась в том, что она заряжена. Скорее всего, «хозяин», живя в глухом лесу в одиночестве, если, конечно, не считать «тридцать шестой», опасался визита грабителей. Вот и держал ружье под кроватью. «Интересно, — подумала я. — Ольга мне говорила, что часто здесь оставалась одна, но боялась сбежать из-за собак. А как же ружье? Ведь достаточно было достать его из-под кровати, взвести курки… и прощай, карлик. Впрочем, о чем это я?! Оля же не Марина Гольдштейн, штатный киллер Организации! Откуда забитая девочка может набраться духу, чтобы взять в руки оружие и пальнуть в человека? Это мне просто, и то… Нет, совсем даже не просто. Я даже не хочу убивать собак. И если бы можно было без этого обойтись, я с радостью выбрала бы другой вариант. Но, увы, другого мне не дано. И надо спешить. Оля меня заждалась».

Я взвела курки и не спеша отправилась на кухню, рассчитывая на то, что собаки еще не успели сменить дислокацию. И я смогу разделаться с ними быстро и по возможности бескровно.

— Собачки, цы-цы. Идите скорее, милые. Ах, что я вам дам!

Из окна на меня тотчас оскалилась жуткая морда, выставила напоказ огромные желтые клыки. Мне показалось, что я даже слышу зловонное дыхание этого монстра.

— Сейчас, милая… Сейчас… Погоди, не убегай… Ах, что я тебе сейчас дам!

Я почти уперла ствол в собачью морду и надавила на один из спусковых крючков.

Выстрел оглушил меня. Вот уж не знала, что эти охотничьи пушки стреляют так громко. И что заряжены они дымным порохом. Не продохнуть.

Впрочем, несмотря на все это, собачке, похоже, кранты.

Я осторожно подошла к окну и выглянула наружу. Туша мертвой собаки валялась на травке метрах в двух от стены дома.

Второй кавказец растерянно стоял шагах в четырех от своего мертвого друга, удивленно таращился на него и водил носом, пытаясь унюхать, откуда вдруг пришла смерть. Вот только нюхал он не в той стороне. И вовремя не сбежал. Позволил мне навести на себя ружье, спокойно, как в тире, выбрать место под левой лопаткой и надавить на спуск. Его большое мохнатое тело швырнуло в сторону, перевернуло через голову и припечатало к побеленному стволу яблони. Развороченный выстрелом левый бок тут же окрасился красным, и мою душу разорвал пронзительный жалобный визг. Предсмертный визг несчастной кавказской овчарки, вопящей на всю округу о том, как ей больно. Как ей не хочется умирать!

Я быстро перезарядила ружье патронами из картонной коробки, тщательно прицелилась в голову раненого кавказца и произвела контрольный выстрел. Визг наконец смолк. А я опустила ружье и устало присела на стул.

Все! Все закончилось! Я выбралась из очередной передряги почти без потерь, если не считать потраченных нервов и искромсанной ножом спортивной куртки. Кстати, не мешало бы одеться, а то надоело разгуливать голой, как греческая богиня.

Я с трудом оторвалась от стула, снова вернулась в комнату и бесцеремонно опорожнила на пол платяной шкаф. Все его содержимое составляли детские шмотки карлика — кукольные штанишки, рубашечки и пиджачки, притом в огромном количестве. «Хозяин», похоже, был настоящим тряпичником. И где он только в такой глуши мог покупать все это шмотье? И куда его надевал? Не в лес же, на самом деле? Странный попался мне карлик. А я, негодяйка, взяла и убила несчастного, даже не попытавшись его понять, проникнуть в его ничтожную душу… Ну хватят об этом! Убила, туда ему и дорога!

Из вороха тряпок я смогла выделить единственную вещь, подходящую мне по размерам, — махровый халат, сшитый на нормального человека и, скорее всего, предназначенный для гостей. Я с радостью влезла в него, сразу почувствовала себя в миллион раз увереннее и, прихватив оставленное на кухне ружье, отправилась в баню, неся Оле радостную весть о том, что чудовища повержены, путь домой совершенно свободен и больше нам ничего не угрожает. Шлепая босиком по лужам, с обрывками веревок на щиколотках и с двустволкой в руках, я выглядела, наверное, весьма живописно, но куда более цивилизованно, чем два часа назад, когда шла по этому же пути, точно так же расплескивая босыми ступнями лужи, под конвоем «хозяина». Теперь я могла бы легко принимать гостей, и не нисколечко не было бы стыдно за свой внешний вид. Вот только, кому придет в голову такая ненормальная мысль — переться в гости на дальний лесной кордон? Да еще на ночь глядя. Да еще к какому-то дурацкому карлику.

Эх, придется сегодня нам с Олей вечерять в одиночестве.

* * *

Весь вечер я посвятила тщательному обыску владений покойного карлика. И в первую очередь искала себе и Олене какую-нибудь одежонку. Первым делом я спустилась в подпол, с трудом смогла разобраться с хитроумным механизмом, с помощью которого «хозяин» отодвигал в сторону большой картофельный ящик, и проникла в ненавистную камеру. Оля даже слышать не захотела о том, чтобы составить мне компанию, и как прилипла намертво к телевизору, стоило нам войти в дом, так и просидела перед ним весь вечер. Я вполне могла понять ее, одичавшую за два года заточения в подземной тюрьме. И оставила ее в покое.

Итак, я первым делом проникла в тайную комнату и отыскала в шкафу свои штаны и кроссовки. Там же валялись остатки футболки и спортивной курточки, но они уже не представляли для меня никакого интереса. Зато, старую куртку, которую пожертвовала мне Лейла, я обнаружила в клетке в полной сохранности, если не считать того, что она так и не успела просохнуть с того момента, как я выкупалась в ней в реке. Отлично! Теперь я могла отбросить чужой халат и полностью экипироваться в свою одежду.

Больше ничего путного в подземелье я не нашла. Плетки, ремни и цепи интересовали меня меньше всего, и я оставила их для ментов, которые скоро припрутся сюда и которым здесь хватит работы не на один час. Будет, что поместить им в свой ментовский музей орудий преступников.

Я не стала мучиться и пытаться закрыть за собой дверь. Поднялась из подпола и отыскала в сарае лопату. Если на карлика мне было плевать — пусть и дальше плавает в своем котле, пока его не свезут в морг, — то трупы собак надо было предать земле. Если честно, то кавказцев мне было в какой-то мере жалко. Хоть они чуть не сожрали меня, но ведь в этот момент выполняли свой собачий долг именно так, как они это понимают. И погибли на боевом посту. А к поверженному, но не сдавшемуся противнику всегда надо иметь уважение.