Читать книгу "Кровавый отпуск - Виктор Кнут"

Естественно, неучтенные мной сюрпризы просто не могли оставить меня без внимания. А я, наверное, не смогла бы прожить без них и часа… Итак, очередной геморрой: дверь в дом оказалась заперта. Заперта, и все тут! Сволочь карлик захлопнул ее на французский замок. А ключ, скорее всего, лежал в одном из карманов его одежонки. Или, что хуже, был спрятан под какой-нибудь дощечкой. В каком-нибудь из тайничков. Когда мы выходили из дома, я не обратила внимания, прятал ли карлик куда-нибудь что-нибудь. Мне тогда было совсем не до этого. Я панически боялась собак.

Я и сейчас их боюсь. Ой, как же я их боюсь!

И от кого же потребовалось уродцу запирать дверь?

О mierda![7]Что, возвращаться в баню, обыскивать шмотки «хозяина»? Поискать ключ на крыльце? Попытаться выломать дверь? И сколько же это займет у меня времени?.. Черт, ну и дерьмо!.. Скоро сюда припрутся собачки.

Скоро моя кочерга остынет совсем!

И. крыльцо станет моим эшафотом!

Судорожным движением я сбила ногой в комок половик перед дверью. Провела рукой по верхней планке косяка, не отдавая себе отчета в том, что карлик не смог бы дотянуться дотуда даже со стула. Потом пошарила под скамейкой. Сильно ткнулась плечом в неколебимую дверь. И обреченно застыла, не ведая, что еще можно сделать. Представляя, как собаки сейчас внимательно следят за крыльцом кровожадными взглядами. И мечтают вцепиться мне в горло. Похоже, что такая возможность им скоро представится.

Я спустилась по лестнице и испуганно выглянула из-под навеса. Оба кавказца стояли около бани и внимательно наблюдали за мной. Они пока не проявляли еще никакой активной агрессии — не знали, несчастные, что кочерга у меня в руках почти остыла и потеряла свою убойную силу. Я была сейчас самой легкой добычей в их жизни. Мне даже было некуда спрятаться.

Я быстро обвела взглядом двор, поискала, на что бы такое можно влезть, чтобы собаки не смогли до меня дотянуться. Самым реальным для этого казался забор. Высоченный — выше двух метров — забор из мощных дюймовых досок. Интересно, и зачем такой карлику? От разбойников? Или от диких зверей? А может, чтобы не вырвались на свободу кавказцы?

Да не все ли равно! Мне-то что? У меня сейчас другие проблемы! Предстоит добежать до забора, повыше подпрыгнуть, зацепиться за его край… А потом еще надо суметь подтянуться, перекинуть через него свои кости. И не сверзиться прямо в зубы кавказцев. И не свернуть себе шею. О-о-о, и за какие грехи мне все это?!! Чем я прогневала Бога, что он сперва заставил меня заниматься гимнастикой на несущемся со скоростью ветра товарном вагоне, а теперь хочет, чтобы я кувыркнулась через забор!

Но даже если удачно переберусь через него, что дальше? Бежать искать людей? Совсем голой, с обрывками обгорелой веревки на щиколотках? Впрочем, на это мне как раз начихать. А вот поверят ли мне те люди, которых я встречу? Не сочтут ли за сумасшедшую? Не засадят ли в новый плен? А Оля тем временем погибнет от голода. Или в зубах волкодавов…

Слишком долго перечислять все те мысли, которые на самом деле тогда промелькнули у меня в голове всего за доли секунды. За доли секунды я перебрала все возможности бегства, взвесила все свои шансы и решила…

Я решила, что через забор не полезу. Я просто могу не успеть. Мне может просто не хватить сил, чтобы подтянуться и не доставить удовольствия псам искусать мою голую задницу. Нет, через забор не полезу. Так куда же? Куда?!!

А собаки уже направлялись ко мне. Осторожно подкрадывались, склонив морды к земле и своим тайным собачьим чутьем определив, что страшная кочерга у меня в руке остыла. И теперь меня можно съесть без особых преград.

Ма-а-амочка родная…

Не сводя глаз с ужасных кавказцев, я снова вышла под дождик и спиной вперед начала пробираться вдоль дома. Вдоль застекленной веранды. Как же мне хотелось сейчас оказаться внутри! Но даже если я успею переколотить маленькие стекла, то разломать раму, больше похожую на редкую деревянную решетку, мне не удастся. Мне нужно нормальное окно. И желательно, чтобы оно оказалось открытым. Тогда по мне не надо будет заказывать панихиду. И не надо будет Барханову тратиться на венок…

Господи! Господи-ы-ы!!! Хоть бы оно оказалось открытым!!! Господи…

«Че за вопли? — оторвался Господь от своих неотложных дел и бросил взгляд вниз. — Во, отпад! Супер! Две кавказских овчарки хотят поиметь голую телку? Хм-м… А сиськи у нее ничего… Жалко, сожрут кобели. Помочь, что ли? Или черт с ней?.. Мда-а-а, классные сиськи… А, помогу!»

И в результате одно из трех окон — самое дальнее — оказалось открытым. Когда я достигла угла и бросила взгляд вдоль фасадной стороны дома, то мне в глаза сразу же бросились его распахнутые на улицу створки. И я больше уже не могла совладать со своими истрепанными нервишками. Отбросила в сторону кочергу и, что есть духу, рванула к спасительной нише, сознавая, что собачки сейчас тоже сделали ускорение и сломя голову несутся ко мне. Если сейчас немедленно не сигану в окошко, то до встречи с ними у меня остается не больше пары секунд.

Теперь я точно знаю, что испытывает кошка, удиравшая от собачьей свадьбы и наконец взлетевшая на спасительное дерево. На подоконник меня словно подбросило катапультой. Я смела на пол какие-то вазочки и статуэтки и смачно шлепнулась следом за ними, отбив себе и локоть, и зад. Что-то подо мной жалобно хрустнуло. Что-то вонзилось острым краем мне в спину. А в окне тут же нарисовалась собачья морда, издала грозный рык и пустила на подоконник тягучую струйку слюны. Кавказец не успел буквально на доли секунды.

Не сводя очумелого взгляда с собаки, я пошарила по полу у себя за спиной и нащупала миниатюрный цветочный горшок с маленьким кактусом, чудом сохранившимся после моего налета.

— Уйди! — жалобно пискнула и зафитилила цветочек точнехонько в собачью морду. — Пошла в задницу, тварь! Сейчас… Сейчас я вас!

Я вскочила на ноги и затравленно огляделась, пытаясь определить, где нахожусь. Это была кухня. Притом шикарно обставленная по деревенским меркам кухня, просто блистающая ослепительной чистотой. «Тридцать шестая» здесь потрудилась на славу.

Первым делом я выдвинула из кухонного стола оба ящика. Из одного рассыпала по полу вилки и ложки, из другого извлекла картонную коробку с ружейными патронами. Притом никакой этикетки, никакой маркировки не обнаружила. Черт его знает, чем набиты эти патроны. И плевать! Когда начну палить из ружья по собакам, тогда станет видно.

В окне опять появилась собачья морда. Та, в которую я угодила цветочным горшком, или другая, я разобрать не смогла. Не все ли равно. Собака гулко рявкнула на меня, я забористо обложила ее по матушке и прикинула, а не ткнуть ли в нее столовым ножом. Но решила не связываться и отложить разборки с кавказцами на потом, пока у меня в руках не окажется заряженное ружье. Эх, и попалю же сегодня из окон по движущимся мишеням!

Из кухни я прошла в небольшую прихожую, из нее проникла в единственную жилую комнату в этой части дома. Как и кухня, она была тоже вылизана до блеска, хотя и оказалась обставленной сборной совершенно разношерстной мебелью. Почти антикварная большая кровать с никелированными спинками — точно такая же, как и в тайной подземной келье, — мирно соседствовала с навороченной стенкой, видеодвойкой «Шиваки» и дорогим комплектом мягкой мебели. На стене висел цветастый ковер, пол был укрыт ворсистым паласом.