Читать книгу "Кельтская загадка - Лин Гамильтон"

Те посетители, которые хотели слышать музыку, толпились в несколько рядов большим полукругом вокруг стола, первый ряд сидел на низких скамейках. Я стояла неподалеку от этой воодушевленной музыкой группы, когда музыканты начали играть. Первым номером была баллада в исполнении брюнетки, песня, которую, казалось, знали все, кроме меня. Голос ее был чистым, благозвучным, припев разносился над толпой, кое-кто негромко подпевал.

Через несколько минут музыканты перешли на джигу под оглушительные аплодисменты толпы, потом на рил, потом на другую джигу. Музыка становилась все быстрее и быстрее, скрипачка склонилась к инструменту, лицо ее было сосредоточенным, бодран задавал завораживающий ритм, гармоника жаловалась, ноты флейты взмывали, толпа раскачивалась, колено руководителя ходило вверх-вниз, словно поршень.

Потом в спину мне уперлось что-то твердое, хриплый голос прошептал: «Идемте со мной, иначе выстрелю». Я почувствовала, как меня вытаскивают из толпы, выталкивают в коридор, потом в выходящую в переулок дверь. Не успела я понять, что происходит, или хотя бы повернуть голову, как мне ко рту прижали тряпку, и мир почернел.

* * *

Я проснулась, или, скорее, пришла в сознание, в каком-то месте, где не было ни света, ни звука. Может быть, смерть бывает такой, подумала я, ни облаков или крыльев, ни жемчужных ворот, а с другой стороны — ни огней, ни серных дымов ада. Просто вечное небытие. С сожалением подумала обо всем, чего не сделала и не сказала, и задалась вопросом, может ли быть еще один шанс, отсрочка. Смутно подумала, нет ли где-нибудь поблизости Эмина Бирна, наоборот, жалеющего, что высказал некоторые мысли.

Однако постепенно небытие превратилось в холодную, твердую поверхность, запах сырости, позывы к тошноте, мерцание ночного неба вверху и рев ветра за пределами моей тюрьмы. А потом поблизости раздался стон.

— Роб? — воскликнула я. — Роб, это ты?

Я поднялась на четвереньки и стала шарить рукой в той стороне, где послышался этот звук. Нашла Роба в нескольких футах. Он еще не совсем очнулся, но приходил в себя. Я нашла его руку и держала ее.

— Кто здесь? — хрипло спросил он, внезапно придя в чувство.

— Я, Роб. Ты со мной.

Минуты две он молчал, и я подумала, что он снова потерял сознание.

— Представляешь, где мы? — спросил он наконец.

— Нет, — ответила я.

Роб медленно сел и застонал снова.

— Припоминаю, — заговорил он. — Бар, музыка, и ты исчезаешь в заднем коридоре: я увидел тебя лишь мельком. Это показалось странным, и я решил пойти посмотреть. И дошел только до задней двери. Наверно, их было двое. Тяжело думать, что со мной справился всего один. Должно быть, основательно потерял форму. Все дело в работе за письменным столом, которую мне поручали дома. Не иначе. Не думаешь, что это сказывается возраст, а? Видимо, это был эфир или что-то подобное, если я правильно понял за ту долю секунды, что оставалась до потери сознания. И если эта отвратительная тошнота может служить симптомом. Примитивно, но эффективно. Я сразу отключился. Должно быть, этот человек сперва лишил сознания тебя, а потом набросился на меня из-за двери. Я ничего не заметил. Определенно потерял форму.

— Очень мило, что ты пошел за мной, — сказала я, когда этот монолог окончился.

— Мы, полицейские, этим и занимаемся. Останавливаем преступления, спасаем женщин в беде и все такое. Правда, в данном случае со своей задачей я не справился.

— Ты случайно не видел, кто выталкивал меня из двери? — спросила я.

— Нет, к сожалению. Видел только верхнюю часть твоей головы и чей-то затылок, но видно было плохо.

— Мужчина это был или женщина?

— Не разобрал. А ты? Определила что-нибудь по голосу?

— Нет, но голос был явно изменен, из чего следует, что я, видимо, знаю этого человека.

— Мммм, — протянул Роб. Я услышала, как он пошевелился, потом щелкнул зажигалкой, вспыхнул огонек.

— Вот видишь! — сказал он. — Курение имеет свои достоинства. Я замечал, что ты его не одобряешь, не думай.

Мы встали, и Роб повел вокруг крохотным огоньком, оглядывая нашу тюрьму. Мы находились в каком-то круглом строении около десяти футов в диаметре. Каменные стены, поднимаясь, загибались внутрь, к маленькому отверстию футах в двенадцати над землей. Там была маленькая дверь с металлическими полосами, и Роб с силой налег на нее. Она не подалась. Он погасил зажигалку.

— Нужно поберечь горючее, — сказал он, — пока буду думать.

* * *

— При таких загибающихся стенах будет невозможно взобраться, чтобы попробовать расширить отверстие вверху, — негромко заговорил Роб в темноте. — Для этого нужно быть пауком или мухой. Может, ты смогла бы встать мне на плечи, попробовать столкнуть несколько верхних камней. Но, — вздохнул он, — туда нам не подняться. Может, мне встать возле стены и подтолкнуть тебя? Пожалуй, не стоит, — сказал он с безнадежностью в голосе.

Я была склонна согласиться с ним.

— У меня к тебе вопрос, — сказал он через несколько минут, — это у меня первая возможность побыть наедине с тобой с тех пор, как мы сели в самолет.

А чья это вина, подумала я, что ты проводишь столько времени со своей ненаглядной гардой?

— Спрашивай.

— Ты в самом деле думаешь, что я дрянь и — как там ты еще обзывала меня — олух?

Надо же, мужское эго.

— Нет, — ответила я. — Ну, может, изредка. Если б только ты мог быть помягче с Дженнифер.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаешь, сейчас подходящее время для обсуждения этого? — вздохнула я.

— А почему нет? Делать здесь больше нечего, так ведь?

— Хорошо. Тогда на твоем месте я смирилась бы с тем, что она будет становиться старше и у нее будут кавалеры. Соберись с духом, у нее будет секс. Почему бы тебе, вместо того чтобы отпугивать парней, что, откровенно говоря, видимо, приводит к противоположному твоим намерениям результату, не поговорить с ней о таких практических вещах, как противозачаточные меры, венерические заболевания и прочее.

— Это дело матери, — ответил он.

Меня подмывало сказать, что, поскольку матери у нее нет, эту роль он должен взять на себя. Но он, разумеется, сам это знал, старался как можно лучше воспитать Дженнифер, и получилось у него отнюдь не плохо.

— Знаешь, я не такой уж динозавр, как ты думаешь. Я знаю, что она не вступит в брак со своей первой школьной любовью, как это сделал я.

«Конечно, раз ты не позволяешь ей иметь школьную любовь», — хотела сказать я, но промолчала.

— Ничего не говори, — приказал Роб. — Даже в темноте я точно знаю, какое сейчас у тебя выражение лица. Но я никак не думаю, что этот Гилхули может быть хорошим началом, — продолжал он. — По сравнению со своими подругами Дженнифер слегка незрелая. Я имею в виду — сколько ему лет? В отцы ей годится? Он моложе меня от силы лет на десять. — Сделал паузу. — Ладно, может, не на десять, а больше, но ты понимаешь, о чем я.