Читать книгу "Эпоха Пятизонья - Михаил Белозеров"

Гнездилов уже находился в конце помещения. Тусклый свет едва пробивался сверху из полуовальных окон. Под ногами стояли зловонные лужи, в которых плавала рыбья требуха. В углах белели мешки с солью, да все какие-то странные – из дерюги. Костя видел такие только в старых сибирских деревнях, куда не доходили электричество и связь. Отец этих деревень избегал. Были они «темными». Да они, собственно, только один раз в такую деревню и забрели, когда на реке Тиша раньше времени наступили заморозки. Выменяли бутылку спирта на теплую одежду и ушли восвояси. Узкоглазый пьяный народ там был не очень дружелюбным, все водки просил, и глаз за ним был нужен да глаз, потому что тянули все, что плохо лежало. У отца подсумок свистнули. Хорошо, он вовремя заметил и после пререканий, криков и махания кулаками вернул его себе. Понятно, они опасались погони, но обошлось. Перепились мужички в дупель. А когда очнулись, они с отцом за эту самую Тишу уже перебрались, догонять их было – себе дороже, потому что наступила оттепель и река «двинулась» и сделалась непроходимой ни на лодке, ни пешком. Шли они две недели и благополучно, даже не поморозившись, пришли на родной кордон. Потом с этими же мужичками было продолжение, но это другая история, в которой отец получил удар ножом в бок.

Костя очнулся от воспоминаний. Гнездилов подавал таинственные знаки. Он сразу и безоговорочно признал главенство Кости и теперь поглядывал на майора так, словно остерегался его, особенно после того, как тот забрал у него пистолет.

Костя и сам услышал голоса – вначале далекие, потом все ближе и ближе, наконец в соседнем помещении раздалось:

– Черт вас дери! Где вас черти носят? Ищи с утра! Ну-кась, возьми тот чан. Давыдка, помоги ему. Да не так, раззявы. Тяните наверх. Стоп! Я посмотрю.

Костя осторожно выглянул.

– Гошпода плохую рыбу не жалуют, – сказал толстый человек в красной рубахе, похожий на артиста из очень знакомого фильма.

Только Костя не мог вспомнить, из какого именно. Что-то из Средневековья что ли?

Это ж надо так загримироваться! Может, действительно фильм снимают, подумал он. Уж очень ему было не по себе от мысли, что он вот так запросто попал в прошлое. Не Кремль, подумал он, а сплошной «Мосфильм».

Человек, который командовал, запустил в чан руку, вытащил рыбину, похожую на селедку, и впился в нее зубами. По бороде и усам потек пахучий рассол. Костя даже в шлеме учуял его запах. Пряностей переложили, сообразил он, но вкусно.

– А-а-а… хороша! – произнес человек. – Тащите. Да не разливай! Не разливай. Гопа, не задирай, не задирай!

Тот, который шел впереди, худой и высокий, с длинными руками, покорно согнулся в три погибели.

– Да нешто я не стараюсь?!

– Тяни, оглобля!

– Тяжко, грудь болит.

– Тяни, говорю!

Троица с кряхтением и руганью удалилась.

– Где мы? – спросил, оробев, Гнездилов.

– В прошлом… – ответил Костя и вдруг почувствовал, что Базлов занервничал. – Я уже здесь был, – пояснил Костя на всякий случай. Объяснение, однако, не удовлетворило Базлова. А почему, непонятно.

Где и когда они пересекли границу этого самого времени, Костя так и не сообразил. Дело даже было не в этом. Он не стал говорить, что знает, где выход, потому что это было не суть важно и не объясняло явления Зоны. А Базлов почему-то злился. Ну и ладно, ну и злись, подумал Костя и пошел туда, откуда струился дневной свет. И тут, как по заказу, разом «проснулись» «анцитаур» и «титан». «Анцитаур» звякнул, словно колокольчиком, а «титан» врубил такую тревогу, что весь экран залило ярким красным светом. Такого «титана» Костя еще не видел и перепугался.

Базлов спросил шепотом:

– Чего встали? – Он между делом лакомился селедкой и не знал, обо что вытереть руки.

Воняло так, словно сдохла вся рыба мира. А ему хоть бы хны, с завистью подумал Костя.

– Тихо… – сказал он и, стараясь, чтобы в дисках не громыхнул ни один патрон, на цыпочках стал подбираться к выходу, держа дробовик перед собой.

Он быстро привык к нему и ощущал дробовик как бы продолжением самого себя. Палец лег на курок, и, кто бы ни сунулся, ему бы сильно не поздоровилось.

Последние три метра Костя преодолел не дыша, хотя в этом не было никакого смысла. Узкий, как нора, лаз вел наверх. Дверь была приоткрыта. Снаружи тянуло летним теплом, запахом травы и земли. Какие-то неясные тени мелькали там. Слышались голоса. Что-то знакомое было во всем этом. Поскользнувшись пару раз на грязных ступенях, Костя подкрался и осторожно выглянул наружу. Все стало ясно: так «благоухало» от «богомолов» – смазкой и нагретыми симбонановолокнами ног. Остывая, они отдавали в окружающее пространство много тепла и при этом пахли горячим металлом. Запах не очень приятный – похожий на поджаренный лошадиный пот.

Отделение принимало пищу: «Чмок… чмок…» – пальцы присасывались к рыбе и отрывали чешую. Костя разглядел Хамзю, у которого чуть ниже живота в доспехах красовалась глубокая вмятина. Из-за этой вмятины Хамзя передвигался чуть согнувшись и подволакивая левую ногу. «Моя работа!» – удовлетворенно сообразил Костя. Только тогда выходит, что это был не сон, а самая что ни на есть настоящая явь. Чудеса в решете. Он не успел поломать себе голову над этой тайной, как вдруг снова послышались шаги, ругань:

– Руки из жопы растут… вам бы самовары раздувать…

Костя прыгнул вниз – прямо на любопытствующего Серегу Гнездилова. Патроны в дисках громыхнули: «Дум…» Однако в последний момент Костя сумел смягчить падение, оставив на стенах глубокие борозды от перчаток, но все равно Гнездилову досталось. К его чести, он даже не пискнул, а убрался назад в помещение. Костя – следом, весьма поспешно. Дверь открылась, и пустая бадья соскользнула вниз. Видно, мужикам было лень стаскивать ее в погреб. Бадья с грохотом прогремела по ступеням и замерла в куче рогож.

– Ну все, мужики, – объяснил Костя, когда они отбежали подальше, в соседнее помещение. – Мы в прошлом. Наверху отряд «богомолов». Это очень серьезно, потому что они хорошо вооружены. Есть два варианта: вернуться назад или подняться на поверхность, после того как отряд уйдет.

Только теперь он обратил внимание на деревянные бочонки, ведра и корыта, в которых солилась рыба. А еще здесь были кузова из лыка, корзины, усыпанные рыбьей чешуей, и, конечно, гнилые сети. Все это наполняло подземелье немилосердной вонью.

– Я за то, чтобы вернуться, – сказал Базлов и болезненно поморщился, вспомнив, должно быть, как его тащил Костя.

– А ты, Серега? – спроси Костя.

– Мне интересно… Я еще ни разу не был в прошлом… – прошептал Гнездилов, массируя плечо, и моргнул белесыми ресницами.

В темноте подвала, хотя и разбавленной светом фонариков, он выглядел как старик, не хватало только бороды. А еще он явно замерз в своей синей майке, дрожал, но терпел.

Что-то в нем такое есть, подумал Костя, что мне нравится. Ох уж эти «фракталы», не подловишь их ни на чем! И не агрессивный вовсе, а то бы «анцитаур» предупредил, да я бы и сам почувствовал.