Читать книгу "Старообрядцы и евреи. Триста лет рядом - Григорий Владимирович Бондаренко"

примочки и гусиный жир, поили молоком, всячески ставили меня на ноги. К весне 1942 года я уже свободно ходил, ноги были спасены от гангрены. Я привык к своему новому статусу – мальчик, которого перепрятали добрые люди и спасли меня в очередной раз от неминуемой гибели.

Что особенно изумляло маленького мальчика, так это то, что Юрковы помогали ему и другим евреям совершенно безвозмездно – даже после войны они не хотели получать никаких благ и льгот за сделанное ими добро.

Все это время семья Юрковых очень волновалась, чтобы мальчика не нашли у них дома, – ведь рядом, на той же улице, жил полицай. Тем не менее семья продолжала прятать Абрама. На случай, если мальчика обнаружат, Юрковы придумали историю его «арийского происхождения», согласно которой Абрам был их дальним родственником. Юрковы очень переживали за каждый новый расстрел в гетто и молились за местных евреев и цыган. Однажды при попытке пронести продукты в гетто Василия Ивановича остановила румынская жандармерия и предупредила его, чтобы он перестал этим заниматься, однако старообрядец не послушался и продолжал выполнять свою гуманитарную миссию. Весной 1943 года жандармы снова остановили Василия с корзинкой продуктов, когда он нес еду в гетто для семьи Тублиных, жестоко избили его – до крови и сотрясения мозга – и предупредили, что в следующий раз он будет расстрелян.

Тогда же, весной 1943-го, стали распространяться слухи, что власти Румынии (в состав которой входила Балта в период оккупации) вывезут бессарабских и буковинских сирот в Палестину. Узнав об этом, Василий отвел мальчика обратно в гетто, в специально созданный для таких детей «сиротский дом», надеясь таким образом мальчика спасти. Однако и в это время он продолжал тайно забирать Абрама домой на праздники и выходные, старался заботиться о нем снабжать едой. Кроме того, он приносил еду и другим детям «сиротского дома». При этом сама семья Юрковых жила в нужде, порой отдавая последние продукты евреям.

Конечно, нацисты и не собирались отправлять еврейских детей на их историческую родину. В марте 1944‐го Абрама отвезли на городской вокзал, где евреи занимались погрузкой военного имущества и боеприпасов. Василию Ивановичу удалось найти мальчика и незаметно увести его оттуда. Всю ночь они шли пешком от железнодорожной станции в Балту. Позже стало известно, что все евреи, оказавшиеся в тот день на вокзале, погибли: после окончания работ нацисты согнали их в один из крестьянских домов и сожгли заживо. Так старообрядец в очередной раз спас мальчика от смерти.

Юрковы укрывали Абрама у себя дома вплоть до освобождения Балты Красной армией 29 марта 1944 года. После войны Абрам остался в очень тесных отношениях со своими спасителями, продолжил с ними общаться и приходил в гости. Можно также предположить, что во время посещений гетто Юрковы спасли от голода и других еврейских детей, прекрасно зная, что сами могут быть покараны за это смертью. 18 августа 2004 года «Яд Вашем» удостоил Василия, Ефросинию и Евдокию Юрковых почетных званий Праведников народов мира.

Семья старообрядцев Смирновых жила в украинском городе Кировограде. Дети Смирновых учились в одной из городских школ, где Зинаида Семеновна познакомилась с учительницей Анной Михайловной Краснобродской, еврейкой по происхождению. Осенью 1941 года нацисты расстреляли всех евреев города, включая Паю Гершовну Каплун, мать Краснобродской. Сама учительница и ее 11-летняя дочь Алла сумели избежать расстрела, потому что немецкий каратель принял голубоглазую и светловолосую Аллу за украинку. Краснобродская и ее дочь видели, как убивают евреев Кировограда в расстрельных рвах, провели несколько дней в скитаниях, были голодны и боялись за свою жизнь, у них не было никаких документов. Они прятались в развалинах недалеко от городского рынка, когда увидели проходившую мимом Смирнову.

Выслушав историю Анны Михайловны и Аллы, Смирнова попросила их остаться в укрытии до вечера, а когда стемнело, проводила их в свой дом. Муж Смирновой был выслан в Сибирь в 1937 году, и во время войны она жила со своим братом Кузьмой и его женой Антониной. Краснобродская с дочерью могли свободно бродить по дому, скрытому от глаз соседей высоким забором. Алла Владимировна вспоминает:

Если бы не они [Смирновы], мы бы очень скоро погибли. Каждый из них делился с нами последним куском хлеба, тарелкой борща и картошки. Живя на нелегальном положении, мы не получали по карточкам хлеба, и Смирновы спасали нас от голода. Мы жили в одной из дальних комнат дома и все два с половиной года оккупации не выходили на улицу… Наши спасители были совсем бескорыстные. Они не преследовали никаких корыстных денежных целей, да и чем мы могли отплатить им за их доброту? Пряча нас, Смирновы очень рисковали, так как если бы нас нашли, то всю семью, включая детей, немцы бы расстреляли.

Алла внешне была похожа на детей Смирновых, поэтому Зинаида Семеновна выдавала ее за свою дочь. Краснобродская была осторожнее и даже не выходила во двор, а при обысках пряталась в потайной яме-комнатке, подземном бункере, который специально для нее выкопали Кузьма с женой. Порой Краснобродскую, которая не успевала спрятаться, Смирновы выдавали военным жандармам за больную тифом родственницу. Через какое-то время Смирновым удалось сделать для Краснобродской фальшивый «арийский» паспорт на фамилию ее мужа (Игнатьева), в котором было указано, что она по национальности украинка. Чтобы добыть такой документ, местному старообрядцу М. С. Макарову, дальнему родственнику Смирновых, пришлось отдать людям, делавшим паспорт, свой фамильный серебряный складень-икону XVIII века. 8 января 1944 года Кировоград был освобожден. После войны мать и дочь всю оставшуюся жизнь носили фамилию Игнатьева, благодаря которой они спаслись. Алла Владимировна эмигрировала в Израиль в 1990‐х годах. 12 января 1997 года «Яд Вашем» удостоил Зинаиду Смирнову, Кузьму Смирнова и его жену Антонину почетного звания Праведников народов мира.

Староверка Улита Сергеевна Варушкина (в некоторых документах – Ворушкина) работала нянькой в доме семьи Тагер в Резекне, где заботилась об их единственном сыне Мордхае Тагере (1939 г. р.), к которому очень привязалась. После начала оккупации Резекне немцы поместили всех мужчин-евреев города в местную тюрьму. Позже туда были отправлены и все остальные евреи Резекне: женщины, дети и старики. В конце сентября 1941 года