Читать книгу "Шаман 2. Чёртов чай - Клименко Тимофей"

тычок ребром ладони по шее. Дионисий убедился, что Карась пока не представляет опасности, и качаясь, как ванька-встанька, подошёл к Ольге. Несмотря на раны в груди и в животе, она была жива и даже в сознании.

– Дэн, времени нет совсем! Срочно вытащи из меня пули! Этот урод их освятил! Лезь руками, чёрт меня подери, руками, зубами, хоть чем, но быстрее! – потребовал Сатана.

Дионисий погрузил палец в одну из ран и попытался на-щупать пулю. Стараясь не отвлекаться на чавканье плоти, он нашёл продолговатый инородный предмет и попытался его достать. Но скользкий от крови палец не мог удержать пулю. Тогда Дионисий схватил с ближайшего столика нож и чайную ложку. Воткнув их в рану и используя вместо зажима, бывший священник достал на свет цилиндрик чуть меньше восьми миллиметров в диаметре. Через несколько минут он таким способом вытащил из тела Ольги все четыре пули. Денис сложил их вместе с инструментом на некогда бывшую белой салфетку. Потом свернул её в несколько раз и сунул в карман, дабы не оставлять ни отпечатков пальцев, ни образцов крови.

В это время посреди разгромленного зала застонал и зашевелился Карась.

Дионисий вернулся к нему и связал руки бандита его же вымоченным в святой воде кнутом. Потом устало стёр со лба крупные капли пота и грустно посмотрел на свои окровавленные руки.

– Дэн, Дэн, это Денница, ай нид хелп! — прохрипел, поднимаясь, Сатана и надсадно рассмеялся собственной шутке. – Извини, тебе придётся тащить и меня, и Карася до машины. И чем быстрей, тем лучше!

Дионисий взял со стола несколько салфеток и вытер ими досуха руки. Потом завалил себе на спину связанного бандита, попутно отметив, что кличка Кабан подошла бы тому более чем Карась, а с боку подхватил Сатану. На удивление, худощавая девушка оказалась гораздо тяжелее невысокого плотного мужчины. Медленно перебирая ногами, Денис дотащил их обоих до машины и хотел было посадить связанного пленника на заднее сиденье, но Ольга заворчала:

– Дэн, не позорь машину! В багажник эту тварь! Нечего ему в салоне делать!

Возражать сил не было. Дионисий тяжело вздохнул, перехватил Карася за шиворот и дотащил до багажника, пока Сатана, хватаясь за машину, добрёл до пассажирской двери. Денис недолго повозился с неподатливым замком, после чего свалил в распахнутый зев багажника свой груз, и груз тут же подал голос:

– Эй, слышь! Ты же ни фига не демон! Я тебя помню, ты за иконой недавно приходил. Блин, да ты же поп! Поп, а поп! Тебе хана. Тебя теперь в ад отправят! За служение чертям. А этот, в теле бабы, он тебя будет мучить. Ты не думай, он не простит и не сжалится! Ха-ха-ха! Тебе хана, слышишь, поп, хана!

Денис согласно кивнул и заткнул рот Карасю окровавленными салфетками. Потом машинально перекрестил пленника и захлопнул багажник машины. Спотыкаясь, он добрёл до водительской двери и плюхнулся за руль. Ольга лежала на откинутом назад сиденье и дрожала, как осиновый лист.

– Денис! Гони быстрее! Хоть куда, но быстрее отсюда! Уже едут! — послышался её свистящий шёпот, но Денис и без этого знал, что ему делать. Не разворачиваясь, Денис уехал вперёд, через все перекрёстки и повороты. Бывший священник убедился, что погони нет, и только тогда развернулся и осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания, поехал в обратную сторону.

У крыльца ресторана уже было многолюдно. На ходу проглотив без запивки обезболивающее, Дионисий вывел машину за город, едва не проскочив в сгущающихся сумерках нужную развязку. Слева сквозь зубы стонала Ольга, а в багажнике с грохотом бесновался Карась. После каждого их возгласа бывший священник бормотал сквозь зубы «Господи прости» и сильнее сжимал баранку. И гнал вперёд так, будто бы за ним гнался сам дьявол. Но дьявол лежал рядом. Едва вырвавшись за город, Дионисий остановил машину, взял с заднего сиденья бутылку холодной воды, с наслаждением её ополовинил.

– Отче! Там пожрать что-нибудь осталось?— послышалось с пассажирского кресла. – А то мой футляр, того и гляди, ласты склеит. Надо бы подкормить!

Денис наклонил спинку своего кресла назад и собрал с заднего дивана остатки Ирининых бутербродов и булочки, что положили в дорогу слуги Сатаны. Тот съел их, практически не жуя, и заметно повеселевшим голосом спросил:

– Бать, ты ещё час-полтора за рулём протянешь? Или, может, так посидим, пока я не оклемаюсь?

– Я доеду до дома, всё нормально. Тебе так и так ещё долго будет не до руля.

В ответ Ольга приподняла дырявую, в красных пятнах рубаху, демонстрируя живот с еле заметными шрамами.

– Мне осталось только токсины скинуть в почки и нервы срастить. Это как раз час-другой и займёт. А дальше всё, из последствий только эта рыба мечты в багажнике.

– А как же видео с камер наблюдения? А куча свидетелей? А убитый охранник, в конце концов?

– Поп! — Засмеялась Ольга, ты же сразу знал, что для меня это не проблема! Ты знал, ты верил! Иначе нафига забрал с собой нож и вилку? Потому что знал!

– Ну...— замялся Денис. – Знать, может, и не знал, но ты прав, верил. Я верил, что ты не оставишь девчонку расхлёбывать нашу охоту на... А кстати да, на кого? Кто он?

– Тварь. Просто тварь. Когда-то был человеком, и знаешь, не самым плохим для своего времени. Но замучил двух крестьян и попал ко мне, что закономерно. Потом испугался мук и сумел сбежать, что при его уме в общем не удивительно. Тут-то и начались изменения. Чтобы поддерживать в теле жизнь, твари понадобились смерти. Но чтобы не попасться мне или крылатым, он всегда действовал чужими руками, опосредовано. Поэтому и сумел две сотни лет проскитаться на Земле. Сначала просто провоцировал на убийство других, а сам стоял в стороне, улавливая силу жизни, что уходила из тел. Но потом чуть не попался и стал совершенствоваться. Со временем научился создавать маньяков и всегда был с ними рядом в моменты убийств. Когда подался в бандиты, то присутствовал на всех казнях. Минимум магии, чтобы не наследить, и максимум психологии, чтобы спровоцировать убийцу. Две сотни лет. Около тысячи жизней. Вот такую лютую тварь ты стреножил, погранец.

– Но если ты столько знаешь о нём, почему не остановил раньше?

– А я и не знал. Куча охранных заговоров прятали его, как маскхалат. Ты их все разрушил, пролив кровь. А он ведь даже