Читать книгу "Под парусом «Фортуны» - Маргарита Полякова"

Конечно, можно было просто приказать дочерям. Но как бы чего эти дуры не учудили, прости Господи. На всю Европу ославят! Ох… дорого казне обойдется бабская глупость. Куда как дорого. И чего царевнам не хватает? Принц, вроде, не страшный. Парсуна, во всяком случае, вполне себе ничего. Богат. Причем состояние свое сам и заработал, и приумножил. И главное, при определенном стечении обстоятельств, его дети вполне могут претендовать на испанский трон. А какие это перспективы для России!

Однако и Евдокия, и Марфа, две перезрелые дурынды, заливались слезами, и не хотели ехать в «поганые земли». Алексей Михайлович уж было совсем отчаялся, когда его навестила третья по старшинству из выживших дочерей. Софья. С детства обнаружившая и упорство, и стремление к власти. Будь она мужчиной, после смерти Алексея другого наследника Алексей Михайлович и не искал бы. Несмотря на появившегося в январе сына. Но кто ж в здравом уме подпустит бабу к власти?

Софья была убедительна и красноречива. Скорее всего, заранее готовилась к этому разговору. Алексей Михайлович даже умилился. Вся в него! 15-тилетняя царевна, ни больше, ни меньше, предлагала свою кандидатуру в жены заморскому принцу. И это даже не взглянув на его парсуну! Софья убеждала, что куда как лучше справится с ролью супруги, чем две ревущие клушки, которые чуть ли не в монастырь решили уйти. Слишком уж Софью манит Европа. И царь задумался. А почему бы, собственно, нет?

Дети от первого брака не приняли его вторую жену. Совершенно. И не скрывали своей неприязни. Особенно Евдокия, у которой разница в возрасте с мачехой была не слишком велика. Но старшую дочь Алексей Михайлович всерьез не воспринимал. Евдокия никогда не влезала ни в какие политические дрязги, стараясь держаться подальше от всего этого. А вот Софья продемонстрировала неженский ум и честолюбие. Такой, пожалуй, только в Европе и место.

А вице-король Сицилии еще и порадуется, небось, что жена досталась молодая. Бог даст, и здоровый наследник у них появится. А уж воспользоваться потом ситуацией… да не учите ученого.

Софья

В царском тереме было не то, что душно — тошно. Не отвлекали ни искусные росписи на стенах, ни любимые книги, ни дурные мамки и няньки, пытавшиеся развеселить царевен. Берегли царских дочерей пуще собственного ока. И, несмотря на наряды, драгоценности и собственный статус, Софья ощущала себя в темнице, вырваться из которой не было никаких шансов.

Чего она видела? Вышивку? Пение дворовых девок? Выступление скоморохов, на которые и глянуть-то разрешалось через решетку в стене? Прогулки только во внутреннем дворе или выходы в церковь? А ведь там, за порогом отчего дома, все было не так. Но кто позволит царевне сие увидеть? Уж точно не батюшка, который после свадьбы словно забыл про своих детей от первой жены. Да и чего не забыть? Нарышкина — почти ровесница его старшей дочери Евдокии. И уже родила наследника.

Сколько еще лет проживет батюшка, и сколько еще наследников у него появится — бог весть. Покамест он выглядел вполне здоровым мужчиной. Но заботясь о собственном удовольствии, государь совсем забыл о счастье своих дочерей. Выдавать их за бояр было невместно. И Софья буквально выла, вцепившись зубами в подушку, понимая, что все, что ей уготовано в будущем — это монастырь. Что никогда ей не пойти под венец, не родить детей.

А ведь там, за границей, женщины уже давно были свободнее! Конечно, Софья в жизни не надела бы французского платья. Срам сплошной! И руки открыты, и грудь чуть не вываливается из декольте, и голова не покрыта. Но… как бы ей хотелось, хоть чуть-чуть, попробовать иной жизни! Хоть чего-нибудь, что отличалось бы от текущей размеренности дней. В книгах благородные рыцари сражались на турнирах за руку и сердце прекрасной принцессы. Талантливые трубадуры слагали очаровательные вирши, и вообще все было прекрасно.

Софья и не надеялась, что ее сосватает какой-нибудь заграничный принц. Пробовали уже русских царевен выдавать за иностранных женихов. Ничего хорошего не вышло. Так что когда донесся слух о сватовстве вице-короля Сицилии, Софья даже не поверила поначалу. А уж когда батюшка согласился отправить на чужбину дочь — тем более. Но почему он выбрал Евдокию? Эту… эту курицу? У нее ж на уме кроме молитв и нет ничего!

О чем она с принцем иностранным разговаривать станет? Языков иностранных не знает, и изучать не стремится. Да и лет-то ей уже 22! Перестарок! И неизвестно, сумеет ли сестра родить наследника. А вот Софья молода. И хочет увидеть мир. Так что когда дура-Евдокия начала рыдать, слезно упрашивая отца лучше отдать ее в монастырь, чем на чужбину, царевна поняла, что это ее шанс. Пусть сестрица и дальше занимается вязанием и слушает одни и те же сплетни. А Софья вырвется отсюда! Каким бы ни был этот иностранный жених.

Ничего, по-всякому живут люди. Это вон царь может позволить себе по великой любви жениться. И то не всегда. И чем только змея Нарышкина батюшку приворожила?! Однако ж не всем так везет. И желаний собственного дитяти родители не спрашивают. На кого укажут, тот и судьба. А коли не судьба — так в монастырь всегда двери открыты. И высокопоставленным монахам там всегда будут рады. Только вот не хочется Софье в келью. Хоть убей.

Первый порыв — броситься отцу в ноги с просьбой — был задавлен на корню. К делу следовало подойти обстоятельно. Софья несколько свитков исчертила, пытаясь найти побольше аргументов, чтобы переубедить отца. И речь ее звучала не униженной просьбой, а предложением. Нужна Руси торговля с Испанией? Будет. И на Сицилии появится место, где русским всегда рады. Умная жена направит мужа в нужную сторону…

Отец, не ожидавший от нее подобной инициативы, расчувствовался и обнял дочь-разумницу. И хотя взял время на размышления, однако ж подготовка к отправке царевны в дальние страны тут же оживилась. А батюшка довольно быстро принял положительное решение, не раз вызывал дочь для разговоров о будущем, и даже показал-таки Софье парсуну жениха. Миниатюра была выполнена весьма искусно. На ней довольно молодой и очень симпатичный мужчина мягко улыбался, словно приветствуя зрителя.

Художник, конечно, приврал, польстив заморскому принцу. Все живописцы таковы. Но Софья, несмотря на юный возраст, была достаточно практична, чтобы понимать, что рыцарские романы отличаются от реальности. Мечтать мечтала, но кто не мечтает в 15 лет? И если выпал шанс выбраться, надо его хватать. Даже если тебе страшно до обморока. Испанские корабли скоро прибудут. А это значило, что пора начинать учить язык. Чтобы хоть как-то объясняться с супругом.

Хорошо, что языки ей легко даются. Софья свободно говорила на польском, читала на латыни и греческом, да и вообще Симеон Полоцкий называл ее одной из лучших своих учениц. Царевна даже в стихосложении упражнялась! Так неужто убоится новых знаний? Поди уж испанский язык окажется не сложнее той же латыни. Особенно если старание приложить. А уж Софья приложит! Упросит отца пригласить послов испанских, да расспросит их подробно о стране. Что там за люди, что за законы, что за мода, и как все устроено в государстве. И платья себе пошьет такие, чтобы в Европе было показаться не стыдно!