Читать книгу "Плюсик в карму - Елена Штефан"

Не одарил.

И даже не проявился. Его не было. Совсем. Интересно, она сможет когда-нибудь привыкнуть к подобным казусам? И вообще, что за манеры?! Кинул непонятное распоряжение и пропал:

– Собирайтесь, Ольга. И поторопитесь. Через полчаса извольте быть у главных ворот. – И сделал шаг в никуда. Только холодом повеяло. Вот так настоящие мужчины оставляют за собой последнее слово – исчезают в подпространстве. 

Бесит!

– Ты чего, тёть Оль? – осторожно спросил племяшик. – Рука болит?

– Угу, Паш, болит. Аж чешется кое-кому по кумполу настучать! – Пашка противненько заржал. Взаимное недопонимание между взрослыми его чрезвычайно веселило. Самому Пашке каким-то непостижимым образом удавалось держаться на одной волне и с тетушкой, и с начальством. Хотя оба они – те еще «нудитаторы-энтузиасты». Ольга передернула плечами, стряхивая раздражение. 

– Сказано собираться, ну дык и пошли. – Парниша слегка недоумевал, что такого сложного потребовал лавэ, раз добрейшая тёть Олечка так осерчала. 

– Так! – провозгласила свой любимый стимулирующий лозунг Ольга. – Ты, – указующий перст больно ткнулся в широкую грудину, – марш переодеваться в приличное. Зайдешь в мою комнату, заберешь в тумбочке кошелку. 

– У меня приличное дома, – кивнул Пашка в сторону караулки.

– Ага. Тогда я за кошелкой, а ты заберешь у моей кровати узел. Там форма, которую тебе давеча подобрали. 

Пашка поморщился. Примерки – это такая нудятина! В наездники, что ли, спецом мелкотравчатых берут? Если по плечам хорошо, то штаны либо коротки, либо спадают. Обратный алгоритм тоже действует. 

Оля рассчитала все, кроме того, что главные ворота оказались значительно дальше от бытовых помещений, чем она помнила. Пришлось нестись как на уходящий поезд, благо, что поутру в этих коридорах обслуге делать нечего и никто не увидит ее свекольно-румяной физиономии. Чем он думал, этот Раим Солдафоныч, когда дедлайн назначал? Часы бы сначала выдал! Внутренний таймер – это, конечно, хорошо, но не всегда доказуемо точно. 

Помощница была зла, как рой ночных шелисс-кровосток. Лавэ услышал и без труда узнал этот уникальный мыслепоток раньше, чем увидел саму Ольгу. А когда увидел – усовестился. Это ж надо было так одичать, чтобы дать женщине на сборы в город так мало времени! Собственно, он дал ровно столько, сколько потребовалось бы ему самому, чтобы сходить ножками до кабинета, нацепить пару артефактов, кинуть в потайной карман несколько крупных монет и дотопать быстрым шагом до ворот. Быстрым шагом тренированного мужчины. Ну или хорошему извозчику доехать от ближайшей стоянки до ворот корпуса. Теперь лавэ настроился ждать подопечных и платить извозчику-буби за дополнительное ожидание, но подопечные приятно удивили. Ольга даже принарядиться успела – освежила свое унылое «форменное» платье шарфом. 

– О! Карета подана! – восхитился Павел. – А ты переживала, тёть Оль! – Догадаться, что Раим Заботович метнулся в город, чтобы нанять коляску, было несложно. Ольга была благодарна – не пилить до лекаря пешкодралусом. Ехать – не идти, не придется подвешивать руку на шарф. Ожог неприятно дернуло. 

– Надеюсь, вы артефакты не забыли? – пробухтел лавэ, желая скрыть, как он доволен расторопностью иномирцев. Пашка свою висюльку и не снимал – нравилось ему так. Ольга победно ухмыльнулась: начальничку не удастся выступить в стиле а-ля «шеф в гневе» – про «мозговую оборонку» она не забыла, смела серьгу в карман. А браслетку она и так не снимала. 

Тарантайка – иначе назвать это сооружение на низеньких колесиках язык не поворачивался – тронулась. Лавэ затребовал у подчиненных серьги-артефакты и сосредоточился, зажав их в кулаке.

Ольга не знала, куда смотреть – то ли на магичащего лавэ, то ли на проплывающий мимо пейзаж. И то и то было ей живо интересно. Пашка в приоритетах определился сразу – глазел на далекое море, рассудив, что лавэ всегда рядом – насмотрится еще. А Ольга рада бы поглазеть окрест, ведь с этой стороны крепости она еще не была, и виды открывались примечательные, но Раим за работой… Она даже не всматривалась в него – вчувствовалась. Вот сидит усталый мужчина в летах. Потратил кучу сил на прокол пространства, чтобы ей, Ольге, было удобно до города добраться. Дела бросил. Пашку с собой тащит, потому что так правильно, хоть и хлопотно преизрядно. Начинку вон в артефактах меняет, чтобы их с Павлом, беззащитных-бестолковых, без риска магам предъявить. Почему-то усовершенствование амулетов представлялось Ольге сродни перепрошивке телефона.

– Смотри, тёть Оль! – Пашка перегнулся через нее, чтобы лучше видеть. Тарантайка легко вписалась в крутой поворот и уверенно катила по гладкому покрытию. С одной стороны к дороге ластился невысокий ухоженный хвойник. Оле такой уже попадался, и она называла его «елка плакучая».

А с другой стороны – вид на море заслонил город. Оля вздохнула в восхищении. Понятно, что это всего лишь цвет кровельного покрытия, но впечатляет. Казалось, что бирюза крупной морской зыби навеки застыла, подчинилась неведомой мощи, способной остановить время. Это там, вдали, стихия может бесноваться, как ей вздумается, а здесь море навсегда замерло в момент счастливого утреннего покоя. 

– Довольно любоваться, – разрушил момент начальник. – Надевайте. – И протянул апгрейденные амулеты.

– Не поделитесь, чем вы нас одарили на этот раз? – со всей возможной деликатностью в тоне спросила Ольга. Тяжесть серьги была неожиданно приятной, обнадеживающей какой-то. 

– Отвод внимания усилил. Если на прямое сканирование чужого менталиста нарветесь, почувствуете, а значит, и я узна́ю. На этом все, пожалуй. Я не такой уж сильный артефактор. 

Ольге почудилось, что лавэ извиняется.

– А сами мы что-то можем? Ну, против менталистов? – Пашке по молодости лет было трудно смириться со своим бессилием. Лавэ задумался.

– А как можно почувствовать, что меня читают? – Ольга мыслила более предметно и готова была защищать свои мысли аки последний рубеж, пусть только научат. Это лавэ в ее голове шарит, как на полках собственного шифоньера, так он свой, даже Тыря его любит. От него уже и скрывать-то нечего. Оля потеребила серьгу – нагрелась отчего-то, и в ухе свербит.

– Спасибо, драгоценная госпожа. Я очень ценю ваше и Турино доверие.

– Тырино, – машинально поправила Ольга и хмыкнула. Демонстрация ощущений при ментальном сканировании удалась на славу. И опять ухмыльнулась. А ментально-вокального творчества не желаете, уважаемый Раим Подслухаевич? Народного? 

Лавэ дернулся так, как будто ему внезапно наушники с «Рамштайном» нахлобучили.

– Ну вы чего? А мне? – Пашка влет сообразил, что взрослые что-то затеяли.

– Объясняйте, Оля, что за пытку вы мне сейчас устроили.

– Да вы и сами поняли, господин менталист. Сойдет за защиту от постороннего нескромного сканирования?

Раим вернул ухмылку, видимо представив реакцию чужака на это безобразие.