Читать книгу "Плюсик в карму - Елена Штефан"

А Тыря осерчала. Да так, что камни старой крепости дрогнули. Потом расчувствовалась – мамочку обидели – и вошла в раж – заистерила. Ни Пашка, ни Свап, ни лавэ со своим фирменным «нгурули-нгурули» не могли унять разбушевавшуюся поганку. Вожаку, бедняге, досталось больше всего – эта кусучая блоха таки цапнула его за вожделенный хвост. 

Свап как-то исхитрился и дал понять, что детка хочет к Оле. Через следилку, о которой Раим позабыл давным-давно, выяснили, что помощница в подвале и вроде как в порядке. Рассердился и открыл дверь вольера, чтобы выйти. Не потакать же вздорным капризам? Этого оказалось достаточно, чтобы Тыря исчезла, а через минуту победно появилась с ошеломленной Ольгой на буксире и с трофейной мосолыгой в зубах. Сие феерическое явление случилось на кухнях. Малышка уловила подспудное Олино желание оказаться именно здесь. Проштрафившиеся кухари только что в ногах не валялись, уверяя – они не нарочно. Загрузили заказанный поварами набор продуктов в корзины, да и заперли дверь по привычке. Госпожа управляющая же тихо сидела, вот они и запамятовали. Оля хмыкнула – людям она, разумеется, верила, но наивной не была. Может, и не врут. А если врут – урок получился жестокий. Совпало ли так, или Тыря осознанно хрумкнула косточкой толщиной с черенок саперной лопатки, но хрустнуло знатно. Другой угрозы и не понадобилось.

Потом Раим щене такой разнос учинил, что от него даже Свап пятился. Но и нахваливал двуногий вожак от души. Особенно за то, что Туря, славная девочка, на кухнях из подпространства вышла, а не в виварии. Перенесла бы пассажирка встречу с магией – вот вопрос. Хотя, размышлял Раим, может быть, и пронесло бы, раз щена опять в барьерной сети вивария брешь нашла. После этого решили – дверь в вольер держать открытой и лазейку в магической защите пока не искать. Свапу, бедняге, теперь добавилось хлопот – следить, чтобы своенравная подопечная не увлеклась и не отправилась гулять. А пастухи нервничали. Их Оля лично успокаивала и заверяла, что ни щене, ни вожаку они никаким боком не интересны, потому как давно знакомы и невкусные. Бояться не надо, с косточками девочка просто играет. А Тыря, проходимка такая, забавно шевелила иголками на макушке и сопела так трогательно, что впору «Ежик в тумане – 2» снимать с нею в главной роли. Пастухи от такого шквала обаяния размякли, неожиданно осмелели, и теперь козявка получала от них подношения личинками и пусть робкие, но почесушки. Один из этих гигантов духа оказался не чужд рукоделию и выстрогал специальный гребешок, чтоб нгуруле бровки чесать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Заходите, Оля. Здесь у нас помещение для пастухов. Как управляющей вам здесь делать нечего, а как наезднику – стоит познакомиться. – Раим сделал приглашающий жест и полез в настенный шкафчик.

Помещение Оле не понравилось – маленькое. Длинный узкий пенал с куцыми окошками на обе стороны. На редкость неуютно, хуже, чем у нее в караулке. Стол, скамейки, шкафчики в простенках. Мужичье царство.

Опытным глазом мебельщика Оля прикидывала, как сделать бестолковое помещение удобнее. Сейчас терпимо, нгурульих нянек только трое. А ведь совсем скоро вернутся остальные пастухи,  и здесь будет не протолкнуться. Так, эту лавку убрать на полигон, там сгодится. Все равно на ней отдыхать неудобно – слишком узка. Стол такой длинный зачем? Не лучше ли два покороче? Замену можно присмотреть в запасниках, там много чего приличного сгрузили…

– Госпожа Вадуд! – Голос Бигбоссыча был недовольным, и Ольга обернулась недоуменно. Разве он привел ее сюда не затем, чтобы у пастухов появился хоть какой-то комфорт?

Лавэ что-то вынул из убогого навесного шкафчика.

– Снимайте повязку, драгоценная госпожа, и показывайте, что там у вас. – На стол демонстративно была поставлена стеклянная узкогорлая посудина, в которой плескалось и переливалось опаловым нечто несерьезно розовое. 

Оля медлила, а Сатрап Эскулапыч, не стесняясь, проявлял нетерпение. Бинты снимать ох как не хотелось, у нее не было ничего на смену. Вчера и так пришлось Павла просить, чтобы постирал полотняные полоски, которые не столько защищали ожог, сколько заставляли осторожнее шевелить рукой. Под неумолимым взглядом лавэ Оля поежилась – начальник смотрел исподлобья и был очень похож на Свапа, которого допекла Тыря. Хорошо-хорошо, она уже снимает, но, видит бог, начальник, ты сам напросился...

Вспухший волдырь напоминал рыбий воздушный пузырь. Даже Ольга внутренне скривилась, а ведь час назад она обрабатывала кожу смягчающим средством от мадам Ироты и уродство это видела. Прав Пашка, придется решать вопрос с лекарем, раз тут никакого завалящего противоожогового спрея с пантенолом не водится. То, что водянку удается сохранить от разрыва, это хорошо. И ожог второй степени – тоже не смертельно. А вот багровая каемка, которой еще вчера не было, немного настораживает. Воспаление, вот оно и набирает силу.

– Это для каких ран средство? – уточнила недоверчивая помощница, отдергивая руку. 

– Это проверенное зелье, Ольга. Изготавливается специально для наездников, – терпеливо уговаривал Раим, стараясь быть снисходительным. – Я сам им постоянно пользуюсь. Видите, ни одного шрамчика! – Он медленно покрутил крепкой кистью. Действительно – ни одного.

– Раз зелье для открытых ран, значит, подсушивает и стягивает, – констатировала Ольга и отступила подальше. – А у меня волдырь, и нельзя допустить, чтобы он лопнул.

Недоверие к отличному зелью и к его, Раима, мнению раздражало неимоверно, но некоторое здравое зерно в этих рассуждениях было. Действительно, ожог – не колотая рана и не ссадина.

– Тогда собирайтесь, едем к целителю.

– Я планировала сегодня посмотреть раскладку продуктов на…

– А я планировал наконец рвануть в столицу, заказать эти ваши реле! Хватит перечить!

– Но мы еще не завтракали!

– Вот в городе и позавтракаем. Раз такая оказия вышла, то и проблему с одеждой решим. Зовите Павла, Оля.

Глава 25

Под вечер утро наконец-то стало добрым.

 (Одностишие Леонида Либкинда)

Оля стояла на пороге вивария и недоуменно смотрела на то место, где только что был лавэ. Поморгала и заслонила глаза от утреннего по-летнему яркого солнышка. Вот сейчас слепящие блики рассеются, и лавэ вновь станет видимым, помолчит и как ни в чем не бывало одарит ее насмешливой улыбкой.