Читать книгу "Академия Изгнания - Таня Свон"

Уж я-то знаю об этом как никто другой!

— Время, когда он стремился занять ректорский пост, как раз совпало с появлением первых жертв Тьмы. Его семья, жена и дочь, погибли, и это вызвало шумиху.

— Вот как, — протянула, ощутив, как тело начинает крупно колотить.

Значит, жена и дочь?

Риган, к счастью, мое удивление расценил как неведение. Он не понял, почему оказалась так шокирована, а я не пыталась пояснить. Это никому из нас не нужно.

— Ясное дело, что с таким пятном на прошлом сложно самому занять управляющий пост, — продолжил пояснять Риган. — А во время учебы в Академии мой отец и господин Френель, так уж вышло, были дружны. Когда старый товарищ обратился за помощью к отцу, он уже состоял в Совете. Дальше дело за малым — замолвить пару слов нужным людям. Вот и все.

Я обдумывала каждое слово, сказанное Риганом. Сознание затуманилось, мысли сплелись в тугой комок.

— Выходит, твой отец помогал ректору ещё и с документами? — спросила, пытаясь выровнять сбившееся от волнения дыхание.

Риган бодро кивнул, глядя куда-то вдаль:

— Разумеется. Поэтому, можно сказать, ректор в долгу у моей семьи.

Сцепила дрожащие пальцы в замок и постаралась успокоиться. Я гнала от себя навязчивые догадки и старалась не думать о том, кто именно помогал господину Френелю стереть мое имя из семейного древа.

О том, кто заменил мои документы и кто знает, что Аста Навье на самом деле — Аста Френель.

— Риган, — позвала чужим, скрипучим голосом.

Парень обернулся, быстро стянул с себя куртку и накинул на мои плечи.

— У тебя голос осип, — пояснил он быстрее, чем успела запротестовать.

Не стала отнекиваться, тем более мне выгодно, чтобы охотник мое волнение не замечал. Однако теплее от дополнительного слоя одежды не стало. Я мерзла изнутри.

— Ты бы смог отказаться от своего ребенка? — слова снова сорвались с пересохших губ быстрее, чем успела прокрутить их у себя в голове.

Риган непонятливо нахмурился и застыл, глядя на меня цепким взглядом. Он ждал пояснений.

— Ты бы стал менять имя, допустим, своему сыну и делать вид, будто его не существует? — казалось, каждая фраза все глубже зарывает меня.

Боялась, что лицо Ригана так и останется непроницаемым, пустым. Еще больше пугало, что он догадается и осудит.

Но я никак не ожидала, что он без капли сомнений скажет:

— Да, если бы от этого зависела его жизнь. Я бы сделал это, чтобы спрятать своего ребенка.

ГЛАВА 22

К комнате Риган проводил меня ближе к полуночи, когда замок уже спал. Я ждала, что охотник возьмет за руку, обнимет, но он лишь пожелал спокойной ночи и растворился в темноте коридоров.

Эйлин спала, укутавшись в одеяло. Я не стала зажигать свечи или призывать магические сферы. В потемках стянула ботинки, отбросила на спинку стула плащ и прямо в одежде легла в кровать.

Сон абсолютно не шел, хотя чувствовала себя разбитой. Мысленно я все еще бродила по окрестностям заброшенного поместья. Раз за разом восстанавливала в памяти увиденное и пыталась состыковать зацепки между собой.

Однако нити в моем полотне проблем по-прежнему не желали связываться в единую картину.

Я ворочалась, волосы разметались по подушке, одеяло и простынь скомкались. Бессонница подсовывала все новые и новые невероятные сюжеты. Дошло даже до того, что в своих подозрениях склонялась к виновности портальщика или профессора Фармона. Наутро эти теории наверняка покажутся ужасной глупостью, но сейчас я отчетливо осознавала, что у первого есть возможность координировать передвижения студентов, а у второго имеется доступ к артефактам.

В попытках уснуть провела несколько мучительных часов, а когда все-таки отключилась, провалилась в глубокое забытье.

* * *

В выходные дни колокола не звонят, и мне повезло, что после отвратительной ночи не последовало оглушительное утро. Я проспала до обеда, пропустив завтрак. Однако на тумбочке у кровати меня, как нельзя кстати, ждал поднос с едой, принесенный из столовой.

— Спасибо, Эйлин, — прохрипела, отлипая от подушки.

На благодарность никто не ответил, и только тогда я огляделась. Подруги не было ни за рабочим столом, ни у зеркала, ни на кровати. О недавнем присутствии соседки говорил лишь открытый комод и украшения, аккуратно сложенные в вазочку на тумбе. Эйлин ушла в купальни или решила посвятить день стирке?

Я пожала плечами и принялась уплетать остывший завтрак, попутно строя планы на сегодня.

В моем списке важных дел все ещё числился разговор с Фраем. Каждый раз, когда пытаюсь поговорить с темератом о его обращении, что-то выходит из-под контроля. Парень то травится, то страдает от похмелья, а то и вовсе — от любовного зелья.

Воспоминания о последней встрече с Фраем приятными назвать сложно. Едва перед глазами возникает плачущий темерат, на душе становится гадко, сердце щемит от необъяснимой тоски, а тело покрывается липкими мурашками.

Нет ничего хуже воздействия на сознание. Я испытывала его на себе, когда была в поместье Линетти. Видела, что навязанная воля делает с другими людьми. Жутко, мерзко, страшно.

От таких мыслей еда комом встала в горле. Я отодвинула тарелку и поджала колени к груди, обхватив их руками.

Мысли — самое личное, что у меня есть. Думать о том, что кто-то может даже в Академии оказывать на них воздействие — невыносимо.

Переливающаяся скорлупа, найденная в заброшенном саду, ярко стояла перед глазами, в мельчайших деталях отпечатавшись в памяти. Я не могла выкинуть из головы слова Ригана о том, что, возможно, таких артефактов полно и в нашем замке.

Ссутулилась, обратившись в комок страха и костей. Вжала шею, низко опустила голову, будто пыталась защититься от всего мира. Но назойливые мысли не уходили, мне некуда было от них спрятаться.

Снова думала о поместье, чарах крови, Фрае…

Что стало с темератом после моего ухода, не знала и очень этого стыдилась. Но и пойти к бывшему охотнику боялась. Вдруг Фрай еще страдает от действия приворотного зелья? Тогда мой визит вновь разворошит искусственные чувства и доставит только боль. Лучше дождаться Эйлин, спросить совета и поговорить о Фрае.

Встала с кровати и оглядела свою измятую после сна форму. Недовольно щелкнула языком и направилась приводить себя в порядок. Переоделась в другое платье. Затянула на груди тесемки, на подвернутых длинных рукавах — ремешки. Расправила юбку, спускающуюся почти до колена. Под низ надела высокие плотные чулки, без которых в замке уже было достаточно прохладно.

Подошла к зеркалу, чтобы причесаться, и в поисках расчески стала шарить взглядом по комоду и тумбам. Однако вместо нужной вещички заметила кое-что другое…