Читать книгу "Проклятие для Обреченного - Айя Субботина"

— Лучше бы убили, - огрызается сестра.

— Прости, что выжила. Что в том послании?

— Не твое дело.

— У тебя снова есть выбор. Решай, чье это дело: мое или людей Тьёрда? Я даже не стану ждать его самого. Выдам тебя с потрохами. Уверена, они умеют развязывать языки даже таким лихим смельчакам, как ты.

Язвлю от всей души.

Намара едва сдерживается, чтобы не накинуться на меня с кулаками, не выцарапать глаза. Но она всегда была трусихой и пряталась за своего отца. А сейчас  унее лицо белеет, стоит произнести имя Тьёрда.

— Что он сделал с тобой, Дэми? – внезапно мягко спрашивает она. – Отлизал между ног или засунул член в зад? Я слышала, где-то в южных землях халларны пристрастилась к такому совокуплению. Расскажи, сестрица. Как оно?

— Обязательно попробуй, - улыбаюсь в ответ. Она правда думает, что хоть слово из ее поганого рта может меня оскорбить или задеть? - Так что ты выбираешь? Расскажешь мне что-то интересное или…

Намеренно не заканчиваю фразу, давая ей возможность додумать и представить.

— Они сжигают наши деревни, убивают наших людей. И это после того, как вроде бы заключили договор о ненападении!

Странно слышать все это от Намары. Она же так прониклась их верой, так хотела стать женой генерала. И вдруг…

Они с Геаратом никогда и ничего не делали без выгоды для себя. А уж тем более не рвали души за свободу Севера.

— Так муж ничего тебе не рассказал? – ухмыляется Намара. – Ну, конечно же. Зачем посвящать в военные планы свою драную потаскуху. Халларны снова убивают северян. Режут и жгут. Вырезают деревни подчистую, не оставляют в живых даже детей. Даже кошек и собак!

Мне хочется сказать, что это неправда.

Выплюнуть ей в лицо, что Тьёрд не стал бы мне врать.

Что это северяне первыми нарушили договор.

Но действительно ли я верю, что Тьёрд всегда был честен со мной?

Может быть, у него очередной хитрый план? Как с моим дядей.

Намара задирает подбородок. Как будто за ней какая-то особенная правда, и ее знание дает ей право смотреть на меня свысока, хоть она и ниже меня ростом, и уже никто – лишь одна из приживал, которым Тьёрд разрешил остаться под крышей моего замка.

Точнее, теперь уже его.

— Настоящие северяне хотят выжить, - противно, но как по заученному, говорит Намара. – мы не сдадимся.

— Вы? Ты теперь с теми, кого полгода назад призывала вешать?

Ей словно грязь в глаза – божьи слезы.

В этом они с Гератом очень преуспели: умеют «переобуваться» на ходу. Меняют стяги, как фокусники – цветные платки из рукава.

— Я всегда была на правильной стороне. – Сестра чуть не плюет на подол моего платья. Не делает это только потому, что вовремя замечает поганую отрубленную голову на столе. Дергается, вспоминая угрозу Тьёрда. – А ты забыла о корнях из-за своей глупой обиды. Даже сейчас… Только о себе и думаешь!

— Глупой обиды?!

Она серьезно?! Меня аж передергивает.

— Не сбрасывай все дерьмо в один котел, сестра, - напираю на нее, сжимая и разжимая кулаки. – Моя обида, совсем небольшая и незначительная, относится только к тебе и твоему папаше. Ни больше ни меньше. Не приплетай сюда мое отношение к моему народу! Ни тебе, с первых минут расстилавшейся перед Тьёрдом, рассказывать, как любить Север. Поэтому, пока я не разозлилась окончательно, тебе лучше рассказать, что было в том послании.

— Надеешься меня запугать? – храбрится Намара, но все же трусливо делает шаг назад.

— И в мыслях не было. – Моя улыбка говорит об обратном.

— Ты здесь – никто! – Сестра заносит руку для удара, но я перехватываю ее запястье и без сожаления швыряю спиной на стену.

Намара ударяется, скулит, медленно сползая на пол.

Она никогда не умела держать удар. Странно, на что она рассчитывала, устраивая эту комедию. Я была бы глупее овцы, поверь хоть на мгновение, что Намара действительно думает о Севере.

— Тебя терпят только потому, что в тебя вцепился проклятый Потрошитель. – Через слезы и сопли, как маленькая, очень беспомощно огрызается она. – Сдохнет он – сдохнешь и ты. Я каждый день молюсь богам и предкам, чтобы какому-нибудь северному воину хватило удачи отхватить ему голову.

— Представь, я тоже.

Она хмурится, не понимая.

Ну и дьявол с ней. Не о том сейчас речь.

— Последний раз спрашиваю – что было в послании, Намара?

Она уже прижата к стене. отступать некуда. И напускная бравада окончательно сдает позиции.

Я прищуриваюсь и сжимаю пальцы в кулаки.

Сестра съеживается, прикрывает голову руками.

— Указание, где и когда будет ждать доверенный человек, - тонким голосом из-под пальцев признается она.

— Ждать кого? – наседаю я. Еще мгновение – и Намара сдаст всех.

Хоть меня почему-то очень пугает это возможное «всех».

— Замолчи! – выкрикивает кто-то из-за моей спины. – Заткнись, Намара!

В дверях, занимая собой весь проем, стоит Геарат. Его толстое лицо покрыто каплями пота. Видимо, очень торопился спасать родную кровиночку.

— Не тебе диктовать здесь свои условия, потаскуха! – его глаза, утопленные в складках жира, пылают неприкрытой ненавистью и смотрят прямо на меня.

Снова потаскуха? Придумали бы что-то еще.

— Наверное, тебе, - позволяю себе ироничную ухмылку.

Боги, совсем как Халларнский потрошитель.

В голове собственные слова звучат его голосом и с его интонацией.

— Ты забыла свое место, подстилка чужаков!

Я не успеваю ничего ответить, когда он скрещивает пальцы в уже знакомом мне знаке.

Тело пронзает жуткая боль.

Снова становится невыносимо тяжело дышать. Как будто кто-то протаскивает меня через узкое горлышко разбитой бутылки.

Сжимаю челюсти, чтобы не проронить ни звука.

Никто и никогда больше не насладится моей болью и страданием.

Тем более – вот эти…

— Думала, ты теперь всесильна? – оживляется Намара и даже, шатаясь, встает на ноги. – Сверни ей шею, отец. Сколько можно терпеть эту стерву? Тьёрд – мой! Поняла?! Это мне он должен был приносить брачные клятвы, со мной проводить ночи. Ты ничего не можешь ему дать! Каждому мужчине нужен наследник. Каждому! А ты просто… пустой мех из-под вина. Ни на что не годишься.

Я с трудом разбираю ее слова. Еще с большим трудом улавливаю их смысл. Но Намара разошлась и буквально пылает ядовитой злобой. Ей уже не страшно подойти впритык и орать мне в лицо, а я, парализованная Геаратом, не в силах даже отвернуться.