Читать книгу "Все было не так - Коди Кеплингер"

Я буду уважать твои границы. Даже если мы просто останемся друзьями. Я последую за тобой, куда ты позволишь, как бы банально это ни звучало. Просто я хочу быть с тобой.

И я не хочу, чтобы ты во мне разочаровалась.

Так что вот так. Вот правда, которую ты просила. Я очень надеюсь, что, написав это, не совершил огромную ошибку.

С любовью, Майлс

Я отбросила письмо Майлса на кровать и вскочила. Было уже за полночь, но мне плевать. Я должна его увидеть. Я натянула какие-то сандалии и совсем не подумала, что одета лишь в пижамные шорты и топ. Выбежала из комнаты и понеслась по коридору.

– Ли, детка? – раздался из темной комнаты мамин хриплый ото сна голос. Я слышала, как она пришла полчаса назад и отправилась спать. – Ты в порядке? Ночной кошмар?

– Не в этот раз, – ответила я. – Я в порядке. Вернусь через несколько минут.

Я распахнула входную дверь и быстро спустилась по ступенькам. В соседнем доме не горел свет, и я помедлила, преодолев двор. Майлс привез меня домой час назад, но, возможно, уже лег. И его бабушка точно уже спала. Если постучусь, могу разбудить их обоих. Но это не могло подождать до утра. Я даже не могла вернуться назад и написать ему сообщение.

Я сглотнула тревогу и зашла на крыльцо миссис Мейсон. Сначала тихонько постучалась. Затем чуть громче. Только я подняла руку, чтобы постучать в третий раз, как дверь распахнулась.

Передо мной стоял Майлс в черной футболке и боксерах.

Его волосы растрепались, но было не похоже, что он только проснулся.

– Ли, – выдохнул он, и я заметила, как еле заметно задрожала его рука, державшая дверь. Как нервно дернулся уголок его рта.

Не успел он что-то сказать – двинуть еще одним мускулом, – как я рванулась вперед и обхватила его руками за шею. Он сначала напрягся, словно я его напугала. Я даже хотела отступить, извиниться. Понимала, к чему приводят такие резкие движения. Но потом его руки переместились на мою талию. Он прижал меня к себе. Крепко, но не слишком сильно.

Я надолго уткнулась лицом в его шею. Он был теплым и пах мятой и свежевыстиранной одеждой. Я могла простоять так вечность и просто вдыхать его аромат.

Но отстранилась. Его руки расслабились, а я положила свои на его плечи и долго внимательно смотрела на его лицо.

– Я прочитала его, – прошептала я. – Прочитала твое письмо.

Он опустил взгляд, но я сжала его плечи, призывая смотреть мне в лицо.

– Посмотри на меня, – сказала я. – Пожалуйста, Майлс.

Он медленно поднял глаза. И я попыталась передать ему все своим выражением лица. Каждое мое чувство к нему. Каждое желание, надежду, момент спокойствия с ним. Хотела, чтобы он увидел, что я не разочаровалась в нем. Не видела в нем героя. Но не видела и монстра. Передо мной стоял Майлс. Мой лучший друг.

Парень, которого я любила.

Мне кажется, он понял. На его лице отразилось облегчение, смешанное с новым видом нервозности. Он сглотнул, кадык подскочил.

– Так… – сказал он.

– Так.

А потом я сделала то, чего никогда не делала. Чего никогда не хотела прежде. Я снова придвинулась к нему и медленно прижалась губами к его.

Он не стал обнимать меня крепче. Не пытался прижать к себе или углубить поцелуй. Просто улыбнулся. Широкой глупой улыбкой, от которой я принялась хихикать. Эта улыбка уверила меня в том, что такого быстрого и невинного поцелуя было достаточно.

Я отстранилась и, сжимая его руку, медленно спустилась с его крыльца спиной вперед.

– Увидимся завтра, – сказала я.

Он кивнул.

– Увидимся завтра.

– Майлс? – Я уже стояла на траве. Но пока не могла от него отвернуться.

– Да?

– Я тоже тебя люблю.

Не знаю, какое будущее у нас с Майлсом. После той ночи мы обменялись кучей коротких легких поцелуев. К остальному я пока не готова. Возможно, однажды это изменится. А может, нет. Возможно, придет время, когда ему понадобится больше, чем я могу ему дать. А может, нет. Я не знаю. Никто из нас не знает. И я начинаю думать, что все хорошо.

Я так долго удерживала его на расстоянии, боялась разрушить нашу связь. И есть шанс, когда я уеду из этого города, когда окажусь в тысяче километров отсюда, мы снова сможем стать друзьями. Но я начинаю думать, что бы ни произошло, мы будем связаны навечно.

Не только я и Майлс, но и все мы. Все выжившие. Не важно, как сильно злится на меня Эшли, не важно, как сильно Келли или Рене хочет от нас избавиться, мы все связаны. Это узы боли, совместного потрясения. Но еще узы надежды, комфорта и понимания, которые останутся только нашими.

Не важно, что случится с Майлсом, я понимаю, что мы всегда будем связаны. Что именно ему я всегда смогу позвонить, когда начну в чем-то сомневаться. Когда покажется, что небо без звезд проваливается в небытие. Когда случится пятая, десятая или тринадцатая годовщина стрельбы, мы будем на связи. Даже если этого… того, что происходит между нами прямо сейчас, не хватит надолго.

Но сейчас все кажется правильным.

Я пишу это за несколько дней до поездки в Калифорнию. Он повезет меня с моими вещами через всю страну, а потом вернется в Индиану, когда я устроюсь. Я боюсь этой части. Где я больше не буду жить с ним по соседству. Я не смогу забираться на свою крышу и знать, что он скоро придет.

Но мне кажется, все будет хорошо. У нас обоих все будет хорошо. Мы пережили худшее.

Томас Нолан

Из некролога тренера Нолана становится ясно, что ему сорок два, он был одинок (развелся почти десять лет назад), детей нет. Он был тренером по футболу и бегу, и добрая часть трофеев в стеклянном кубе возле администрации школы появилась там благодаря ему. Когда о нем говорят жители города, то ссылаются на его деятельность, на все победы, к которым он привел старшую школу округа Вирджил. Но никогда не упоминают, что он был учителем.

Что довольно странно, ведь буквально каждый ученик посетил хотя бы один из его уроков. Мы все знали тренера. Шутили, какой он деловой, что обращается к ученикам по фамилии, всегда надевает на урок пиджак и галстук. Практически каждый спародировал тренера Нолана, чтобы развлечь своих друзей.

Но в то же самое время его все уважали. Он был суровым, но справедливым. Помню, я впервые получила обратно написанное на его уроке сочинение. Наверху красными чернилами красовалась тройка. Мне стало стыдно. Я не училась на одни пятерки, но никогда не получала отметку ниже четверки.

После урока я подошла к его столу, нервно сжимая бумагу в руках, а Сара ждала меня у двери.