Читать книгу "Сетерра. Книга 1. Шепот пепла - Диана Ибрагимова"

Думая об этом, Хинду был так зол, что даже хорошая погода после черного дня его не радовала. Шагая по лесу, он щурил глаза цвета пыльной травы на небо, вплетенное лазурью в канву бамбуковых крон. Ветер трепал его волосы, оттенком напоминавшие сухие листья кукурузы. Обычно он заплетал их в две косы и оборачивал вокруг головы, перевив со скрученным, завязанным на затылке платком, но сегодня не стал: соль вымывала из банданы огненный цвет.

Они шли к восточному берегу – поплескаться в волнах, пока женщины убирали кровь и готовили блюда из разделанных мужчинами козлиных туш. Младшим такое видеть нельзя, поэтому их отправили подальше, а полуденное пекло лучше пережидать у воды.

Совсем мальков Хинду вел за руки. Третий топал сзади, ухватившись за его порядком потускневшие купальные шорты и норовя их стянуть. Старшие мальчишки убегали далеко вперед, приходилось то и дело их окрикивать. Девочки спокойно шагали рядом, сжимая потные ладошки друг друга и очень боясь отстать. Всего на Хинду повесили семерых головастиков от трех до шести беспокойных лет. Остальных взяла с собой Макая. Наверное, опять повела в орешник – излюбленное девчачье место.

Деря глотки песнями под надзором сурового, уставшего от шума Хинду, дети гурьбой вывалились из тенистого зева туннеля на пропеченную гальку побережья. Солнце неистово обливало все вокруг слепящей белизной. Пахло илом и высохшими улитками. Хинду приставил руку козырьком, глядя на беспокойные волны. Ветер баламутил прибой, вода наверняка холодная, зато никаких водорослей и медуз.

– Так. Обувь снимать. Косынки не снимать! В море не лезть без меня! – скомандовал паренек.

Тут кто-то тронул его за ногу, и послышался полный слез голосок трехлетней Ануры:

– Потеяя.

– Чего?

Девочка смотрела на него несчастными глазами цвета голубой рубашки, в которую ее заботливо нарядила старшая сестра – Лисса.

– Что ты потеряла? – тут же подскочила та.

– Бусики.

Анура начала корчить очень неприятную мину, готовясь разразиться рыданиями. Если она начинала плакать, считай, день потерян.

– Бусики потеряла? Какие? Которые на руку? – всполошилась Лисса.

– Я же говорил не брать с собой никакой вашей девчачьей ерунды! – начал было Хинду, но тут же осекся. – Ладно, не ной. Не ной, поняла? Найду я твои бусики. Эй, мелочь! – прикрикнул он на мальчишек. – Я сейчас вернусь, а вы чтоб сидели на задницах ровно, пока меня не будет! Поняли? Ни ногой в воду!

Убедившись в грозности сказанного, Хинду понесся обратно в бамбуковую просеку, кляня на чем свет стоит горластую раззяву.

* * *

Чужак бодро прошагал мимо, что-то высматривая под ногами, и не заметил спрятавшуюся вдалеке Цуну. За серыми стеблями маячили водные блики, значит, она добралась до моря, и лодка уже близко. Только бы таосцы не нашли ее раньше! Цуна шла за ними еще и потому, что Ри велел двигаться к восходящему солнцу, а дорога вела на восток. Теперь предстояло идти вдоль берега в правую сторону, но сначала стоило проследить за чужаками.

Цуна раздвинула великаньи удочки и осторожно выглянула наружу. Это были очень маленькие таосцы. Некоторые даже до пупка ей не доставали. Цуна помнила себя прежнюю и понимала, что перед ней дети. Самые крошечные горланили, как совы-крикухи. Малышка чуть постарше всех утешала. Было еще два мальчика, бродивших по воде. Они закрыли ладонями уши, чтобы отгородиться от воплей, и пинали пустые скорлупки мидий. Цуна решила сосчитать чужаков. Получилось три парных камня и один без пары. Страшных людей на кровяной поляне было столько же, и Цуна поежилась. Ей и без того трудно дышалось от волнения, а тут еще память добавила мурашек.

Старшая девочка уговаривала плакс, как могла, но те ее не слушали. Тогда она начала подбирать раковины, принесенные языками волн, и раздавать малышам. Это помогло, но одному подарка не хватило, и пришлось забраться в воду в его поисках. Как назло, попадались одни обломки, да и место было выбрано неудачно. Пенящаяся полоса, врезавшаяся в пляж, выдавала смерть-реку, которой ма пугала Цуну, сколько та себя помнила. Вода в таких местах вела себя странно. Она сильнее приливала и резче откатывала, создавая сильный поток, увлекавший жертву все дальше. Плыть против него было бесполезно. Человек терял силы, паниковал и в итоге захлебывался. Знала ли об этом девочка, забредшая в волны уже по пояс? Она едва держалась под их напором, зажимала нос и ныряла за ракушками, но доставала то камни, то липкие водоросли. Цуна наблюдала с замиранием сердца. Ей хотелось окликнуть ребенка, но страх велел сидеть тихо.

Девочка отступила еще на шаг и присела, а вставая, поскользнулась и грохнулась в волны. Она не успела ничего сообразить. Смерть-река тут же подхватила и отнесла добычу в море. Малышка барахталась, дети на берегу испуганно кричали и звали Хинду. Цуна тряслась от напряжения. Она не могла просто выбежать к ним. Нужно было дождаться, пока появится тот, кого зовут. Он все сделает, а Цуне нельзя шевелиться. Так что пусть девочка не глотает воду! Пусть не тонет! Пусть успокоится и подождет этого Хинду! Да где его раки носят?!

Цуна выскочила из зарослей и метнулась в обжигающий белый поток. Он помог ей добраться до утопающей быстро. Цуна умудрилась схватить ее за волосы и стала грести свободной рукой вбок, чтобы выбраться из смерть-реки. Как только это удалось, она поплыла к берегу, отплевываясь и прикидывая, в каком месте можно искать ногами дно. Таоска судорожно цеплялась за спасительницу, но та держалась на расстоянии и не давала залезть на себя, чтобы самой не утопиться.

Наконец, нащупав скользкую гальку, Цуна подхватила девочку под мышки и понесла на сушу, к ревущим малышам. Уже ощутив пятками горячие камни и испытав мимолетное облегчение, она увидела совсем рядом бешеноглазого Хинду.

Глава 20

Кладбище шаманов

Чем больше я вижу стран, тем больше обретаю глаз. И каждой парой смотрю по-особенному. А когда нужно – сливаю их в цветной калейдоскоп. Полнота видения мира обретается в путешествии, а не в домашнем коконе, потому я скиталец и одиночка без привязи к местам и людям.

(Из черновиков книги «Летопись прималя» отшельника Такалама)

* * *

Материк Намул, Царство Семи Гор, местность близ г. Папария

12-й трид 1019 г. от р. ч. с.

На одном снежном-снежном острове однажды родилась девочка. Волосы у нее были пушистые и светлые, как цветущий ковыль, а глаза мерцали точно серебряные монетки. У девочки не было ни имени, ни семьи. Она появилась из самого снега, а может, из лебяжьего пуха. Бедняжка жила в лесу одна-одинешенька. Она видела, что все кругом имеют пару или семью – и птички, и рыбки. И решила девочка найти себе друзей. В разгар зимы, когда даже звери перестали приходить к ней в гости, она надела теплую шубу и красивые сапожки, взяла с собой котомку мясных пирожков и отправилась в путь. Шел сильный снег, но беловласка была такая легкая, что пушистые сугробы не проминались под ее ногами. Девочка шла долго-долго и встретила мужчину и женщину.