Читать книгу "Анатомия скандала - Сара Воэн"

Подталкиваемый адвокатшей, Джеймс изложил свою версию поцелуя, хватания за ягодицы и расстегивания блузки.

– Блузку я на ней не рвал, – уточнил он и оглядел зал, будто сама идея казалась ему абсурдной. – Насколько я помню, мисс Литтон сама помогла мне ее расстегнуть. Мне не свойственна жестокость, я не из тех людей, которые рвут на женщинах одежду. Это не мой стиль.

Он умен, подумала Софи, не сказал прямо, что такому мужчине, как он, нет нужды срывать одежду с женщин, что Оливия сама прыгнула на него.

– А как быть с затяжками на колготках? – не дала ему уйти в сторону адвокат Риган. – Колготки тонкие, пятнадцать ден, на таких легко остаются затяжки.

– Должно быть, это вышло, когда она их стягивала, а я помогал. – Джеймс замолчал почти что с покаянным видом. – Боюсь, в порыве страсти события приняли бурный оборот, – сказал он.

– А трусы с надорванным эластичным поясом? Вы можете сказать, когда они были порваны?

– Нет. Может, когда она их натягивала. Не помню, чтобы я слышал, как они рвутся, но, как я уже сказал, события приняли бурный оборот. Насколько мне помнится, трусики спустила сама мисс Литтон.

Софи подавила рвотный спазм – все представилось ей слишком ясно. Она бывала в лифте палаты общин: тесная скрипучая каморка, где невозможно не задеть локтями о дубовые стенки. Поцеловавшись, любовники не могли не прильнуть друг к другу – пространство побуждало к крепким объятиям. Оливия помогала ему расстегнуть ей пуговицы, может, даже сама все их расстегнула, спустила колготки, сдернула трусы. И Джеймс, неистовый, обезумевший, пусть сначала и пытался сохранить лицо, но потом потерял голову и был втянут в это действо.

Но в то же время Софи похолодела от сознания, что муж говорит неправду. Для этого не было никаких особенных причин – лишь еле ощутимая дрожь, ощущение, что рассказ отклоняется куда-то в сторону, что настоящая правда здесь не прозвучала. Джеймс сказал, что никогда не срывал с женщин одежду, однако Софи прекрасно помнила, как он рвал на ней вещи, стремясь побыстрее добраться до тела. Взять хоть то платье-комбинацию косого кроя, у которого он оторвал бретельки на вечеринке, или блузку со сложной застежкой, под которую ему не терпелось проникнуть, или юбку, с которой посыпались пуговицы от его рывка. Это все дела минувших дней, когда Джеймс был импульсивным, страстным и совсем молодым – двадцать один, двадцать два года. Тогда это доказывало взаимность их страсти, потому что Софи хотела Джеймса не меньше. Но если он давно перестал так делать с ней, женой, это не значит, что он не делал этого в лифте с Оливией! Джеймс еще как способен рвать на женщине одежду, что бы он ни говорил.

Не в силах думать, Софи оцепенело слушала, как муж объясняет, что синяк – просто чересчур энергичный укус в порыве страсти.

– Вы уже оставляли ей подобные следы? – спросила Анджела Риган.

– Да, когда мы занимались любовью, – признался Джеймс. – Она хотела, чтобы я покусывал ее во время секса.

Софи потрясла головой, стараясь привести в порядок мысли. Она знала, что муж лгал и раньше: в полиции в 1993 году, потом ей насчет Оливии. У Софи копились неопровержимые доказательства его постоянной лжи с той минуты, как эта история получила огласку. Не стоит забывать, что уклончивость – одно из требований его профессии, часть политической игры наравне с манипулированием статистическими данными, фальсификацией цифр, замалчиванием или утаиванием фактов, способных украсть победу в споре, а потому подлежащих зачистке.

Но лгать под присягой, что он не рвал на ней одежду? Это уже что-то новое даже для Джеймса. А может, и нет. Может, он не считает это предосудительнее умолчания или полуправды. «Я не такой человек, чтобы срывать с женщин одежду». О чем еще он солгал? О той фразе? Или о том, говорила ли Оливия «нет»? Мысли завертелись калейдоскопом, но голос мужа вернул Софи в реальность. Наступал самый важный момент.

Именно этой части показаний Софи страшилась больше всего – и не могла ее не выслушать. Вместе со сгорающими от любопытства соседями по галерее она вытянула шею, ловя слова Анджелы Риган, обратившейся к щекотливому вопросу согласия мисс Литтон. В зале стало очень тихо – воздух был пропитан неестественной тишиной, когда адвокат качнулась на носках, опустилась каблуками на пол и приступила к разбору юридической сути дела.

– Мисс Литтон заявляет, что вы сказали: «Нечего было передо мной бедрами вертеть». Эта фраза заставляет предположить, что вы понимали: мисс Литтон не желает заниматься сексом. Вы это говорили?

– Нет. Какая гнусная фраза! – в ужасе отшатнулся Джеймс.

– А вы говорили что-нибудь вроде «вертихвостка»?

– Нет! – твердо стоял он на своем.

– Тогда, может, вы просили ее не дразнить вас?

– А вот такое я мог сказать, – признал он, – в процессе любовных ласк. Но это было задолго до того, как мы дошли до этой стадии. Возможно, я пробормотал что-то подобное, когда она поцеловала меня.

– Мисс Литтон показала, что говорила вам: «Отойди от меня. Нет! Не здесь!» Вы слышали от нее эти слова?

– Нет, не слышал.

– Могло ли быть так, что она говорила, а вы не слышали?

– Нет, мы стояли совсем рядом. Невозможно, чтобы она такое сказала… да и вообще что-нибудь сказала, а я бы не услышал. К тому же… – здесь Джеймс сделал паузу, будто собираясь с духом, чтобы сказать нечто очень деликатное, и ему крайне неловко, хотя поступить иначе он не может. – Мисс Литтон всячески давала понять, что это как раз то, чего она очень хочет. Ни словесно и никак иначе она не выразила своего несогласия.

Рядом кто-то беззвучно ахнул, а Софи невольно выдохнула. Она смотрела, как ее муж обращается к присяжным, переводя взгляд с одного на другого, прекрасно сознавая: наступил важный момент, необходимо сделать все, чтобы они накрепко запомнили эту часть показаний, прежде чем удалиться на совещание решать его судьбу.

Софи очень нужно было услышать это от мужа. Он говорил абсолютно искренне, звучно и уверенно. Сейчас Джеймс был сама убедительность, и Софи была готова поверить ему до конца.

Однако – может, потому, что она уже много раз слышала этот голос и знала, что в драматические минуты он появляется у Джеймса как по заказу, – ее не отпускала странная неловкость. Дурные предчувствия усилились, когда Джеймс повторил, делая паузы, чтобы значительность сказанного разнеслась по залу:

– Я точно помню, что она не просила меня прекратить. Не было ни секунды, когда бы у меня сложилось впечатление, что она этого не хочет.

Но, зная своего мужа: его любовь к сексу, эгоцентричность, легкомысленное отношение к правде, его уклончивость, – ей было больно мысленно перечислять все это сейчас, – Софи не могла избавиться от неприятного осадка.

Она не была убеждена, что верит ему.

Глава 26

Кейт

28 апреля 2017 года