Читать книгу "Дикие лошади. У любой истории есть начало - Джаннетт Уоллс"

Любопытно, что именно тогда, когда я говорила эти слова своей дочери, я сама впервые в жизни перестала получать удовольствие от преподавания. Я была учительницей английского и математики в большой школе. Многие ученики в школе выросли в богатых семьях, они красиво и модно одевались и некоторые даже приезжали в школу на собственных автомобилях. Такие ученики отказывались меня слушаться, если им не нравилось то, о чем я их просила. Впервые в жизни я работала не в маленькой школе, а в большой. В этой школе был директор, множество других учителей, масса анкет, которые надо было заполнять, и масса комитетов, на заседаниях которых надо было присутствовать. Половину своего рабочего времени я заполняла всякие бюрократические бумажки.

Казалось, что в школе существует больше правил для учителей, чем для учеников, бюрократическая машина заставляла следовать всем этим правилам. Однажды в учительской я имела неосторожность открыть свою сумочку, и одна из преподавательниц заметила лежащий в ней пистолет. Поднялся страшный крик и хай.

«Это же оружие!» — в ужасе кричали преподаватели.

«Да какое это оружие! — успокаивала их я. — Мелкашка».

О происшествии незамедлительно сообщили директору, который предупредил меня о том, что если я еще раз принесу оружие в школу, он меня уволит.

«А как я тогда буду защищать себя и своих учеников?» — задала я ему резонный вопрос.

«Для этого у нас существует полиция», — ответил мне директор.

«А как мне тогда защищаться от этой полиции?»

«Пожалуйста, оставляйте оружие дома».

Джим никогда ни на что не жаловался, но я заметила, что ему тоже в тягость его работа. Ему было скучно. Он был здоровым, сильным и широкоплечим мужиком, которому весь день приходилось сидеть за офисным столом и проверять по документам и спискам авиационные детали, которые вывозили со склада мексиканские рабочие. Ему не нравилось работать в офисе. У него было слишком много свободного времени, к чему он совершенно не привык. Большую часть времени ему приходилось болтать с коллегой — расфуфыренной и разведенной женщиной-бухгалтером по имени Гленда. Эта самая Гленда звала моего мужа «Смити» и просила зажигать ее сигареты.

Джим не понимал смысл жизни в городе. В его голове не укладывалось, почему люди хотят жить такой странной жизнью. Очень многое в городской жизни казалось ему неестественным. После нашего переезда в Финикс власти приказали вырубить дающие приятную тень посадки апельсиновых деревьев и тополей для того, чтобы построить парковки. «Мне кажется, что от этого больше теряешь, чем получаешь», — заметил Джим.

В общем, он заскучал по жизни на природе. Ему не хватало пыли, жары и пота тяжелой физической работы. Он скучал по запахам полей. Он скучал по внимательности, с которой сельский житель смотрит на небо и землю для того, чтобы понять намерения природы. По воскресеньям мы гуляли в парке в центре города, и по старой привычке Джим продолжал внимательно приглядываться к природе, пытаясь услышать, что говорят ему растения и животные. Той осенью он обратил внимание на то, что птицы полетели на юг раньше обычного, белки запасали много орехов, а их хвосты были очень пушистыми, желуди выросли крупные, кора на тополях и скорлупа на орехах-пеканах была толще.

«Зима будет суровой», — сказал Джим. Все признаки были налицо. Он надеялся на то, что и другие люди видят и замечают эти признаки.

И зима действительно выдалась суровой. Холода пришли рано, и в Финиксе в январе шел снег. Даже старожилы не помнили снега в Финиксе. На ранчо мы бы в это время бегали, как сумасшедшие. Мы бы собирали дрова, приводили в стойла лошадей и развозили сено по территории ранчо. Джим построил бы стену для защиты скота. Он бы вывел все повозки из гаража, поставил бы их в ряд между домом и сараями, накрыл бы их брезентом, одеялами, тулупами, которые потом придавил бы камнями, старыми чемоданами и всем тем, что бы не дало ветру их снести. Он бы загнал максимальное количество скота в сараи и амбары, а когда бы началась снежная буря, он бы верхом на лошади гонял скот, чтобы тот не стоял и не мерз. Каждые несколько часов он бы выгонял из амбаров, загонял внутрь скот, который был на улице за прикрытием стены из повозок, защищающей его от снега, ветра и стужи.

В городе во время снежной бури надо всего лишь сделать отопление посильнее и слушать, как вода журчит в отопительных трубах.

Снег шел не переставая. На следующий день губернатор штата выступил по радио и объявил чрезвычайное положение. Школы и большинство предприятий не работали. Были введены части национальной гвардии, которые помогали спасать людей в отдаленных уголках штата. Джим сказал, что надеется на то, что Сапоги из змеиной кожи и Гамаши не прошляпили ситуацию и сделали все, что нужно было сделать. Он надеялся, что скот перегнали с возвышенности плато на зимние угодья, и ковбои пробивали проруби во льду замерзших прудов. «Перво-наперво надо пробить полыньи, — говорил он. — Иначе скот умрет не от голода, а от жажды».

На третий день снежной бури в нашу дверь постучались. Я открыла, и на пороге стоял человек из департамента сельского хозяйства штата Аризоны. Он сказал, что скот мрет по всему штату. Рейнджерам нужна помощь, и многие говорили о том, что помочь им может именно Джим. Его долго искали, и вот, наконец, нашли. Людям нужна его помощь.

Не прошло и пяти минут, как Джим кинул в армейский рюкзак теплую одежду, схватил шляпу и вышел из дома.

Джим знал, что надо организовать сброс с самолетов тюков сена. Именно это он и сделал в первую очередь. Транспортные самолеты поднялись в воздух и выбрасывали над ранчо тюки сена. Военные выкатывали тюки из открытых транспортных люков самолетов, и тюки падали на землю и подпрыгивали.

Дороги были занесены снегом, и проехать по ним было невозможно. Джим попросил у властей штата дать ему небольшой самолет, на котором он вылетал в отдаленные ранчо и говорил их обитателям, большинство из которых еще никогда не видело таких сильных снежных бурь, о том, что надо делать. «Ломайте лед на поверхности прудов, — говорил он, — и перерезайте проволоку ограды на границах ранчо». Пусть скот бродит, как ему вздумается. Пусть находится в движении и согревается. Скот инстинктивно пойдет на юг, но, если ограду оставить, то стадо просто упрется в ограду и животные подавят друг друга. Пусть собираются большие стада, таким образом животные будут обогревать друг друга. Не стоит думать о клеймах и о том, кому принадлежит то или другое животное. С этим можно будет разобраться, когда буря закончится.

На одном ранчо не оказалось подходящего места, куда мог бы приземлиться самолет. Джим никогда в жизни не прыгал с парашютом, но это его не остановило. Он надел парашют и выслушал указания пилота: «Считай до десяти, дергай за кольцо, катись после приземления». Джим выпрыгнул из кабины самолета.

Джим попал на ранчо Showtime (наше бывшее ранчо), когда снежная буря закончилась, но температура продолжала оставаться низкой. Еще до приземления самолета Джим увидел, что никто не разбил лед на пруду Большой Джим, а на земле вокруг пруда лежали трупы замерзших животных. Когда Джим вошел в здание ранчо, то увидел, что Сапоги из змеиной кожи преспокойно пьет кофе со своими приятелями шоуменами, положив ноги на газовую горелку, чтобы было теплее.