Читать книгу "Свет, который мы потеряли - Джилл Сантополо"

Мне кажется, именно поэтому я не стала никому жаловаться, честное слово. Боялась, что стоит заговорить о своих страхах вслух, они обернутся реальностью. Наш брак потерпел неудачу. Мы проиграли. Я потерпела поражение.

Любовью мы с Дарреном уже не занимались так часто, как прежде. После рождения Лиама – раз или два в месяц, не более, это стало нормой. Я и думать забыла о том, чтобы предохраняться. С тех пор как я увидела имя Линды в его телефоне, меня не покидали противоречивые чувства: с одной стороны, я очень расстроилась и злилась на Даррена так, что не желала даже притрагиваться к нему, с другой – мне не хотелось давать ему повода утешаться в чужих объятиях. Несколько месяцев я терзалась подозрениями, не спала ночами, уставившись в потолок, мучила себя картинами, где Даррен расстегивает на ком-то платье, поправляет воротничок, надевает туфельки. В конце концов однажды я не выдержала и сунула руку ему в трусы. Но Даррен уже засыпал.

– Не сейчас, – пробормотал он и отвернулся.

Меня будто ударили ногой в грудь. Когда тебя вот так отвергают, это больно, это физически больно. Как он может хотеть не меня, а другую? Я пыталась анализировать все его действия, все слова, боль и подозрения усиливались, но я продолжала молчать. Но был и плюс в том, что я уже не сомневалась в измене мужа: погружаясь в лихорадочный сон, я грезила о тебе и уже не ощущала за собой никакой вины.

Той весной я стала чаще заглядывать на твою страничку в «Фейсбуке». Мне еще больше нравились твои фотографии. Я даже оставила комментарий к статье, которую ты поместил. Ты заметил его? Задумался ли о том, зачем я это сделала?

Глава 68

Всему свое время. Я эту мудрость хорошо усвоила. Это касается и работы, и встреч с друзьями, и любовных связей – и особенно нас самих.

В середине июня ты на несколько дней прилетел в Нью-Йорк. После того как боевики ХАМАСа похитили трех израильских подростков, руководство «Ассошиэйтед пресс» решило послать тебя в Иерусалим. Ты же заявил, что перед тем, как окунуться в атмосферу новой страны и ее конфликтов, тебе необходимо глотнуть воздуха Америки. Тебе пошли навстречу. Ты уже был довольно известным фотокорреспондентом, и, я думаю, начальство старалось учитывать твои желания. Ты уже успел побывать и на Украине, и в Москве. Не представляю, как это у тебя получалось: каждые несколько месяцев, иногда даже недель – новая страна. Или частые переезды помогают тебе забыться? Не так часто думать о покойной матери, о других потерях?

Ты прислал сообщение, что тринадцатого числа твой самолет приземлится в Нью-Йорке; спрашивал, сможем ли мы встретиться. Я ответила согласием, не подумав даже поставить в известность Даррена. Решила, что он не заслуживает того, чтобы с ним советоваться. У него завелись тайны, и у меня будут свои.

Даррен давно уже хотел свозить детей в гости к его родителям в Джерси, и я сказала, что он может сделать это в субботу и без меня. Я же за это время отдохну, приведу ногти в порядок, встречусь с подругами, а с детьми ему помогут бабушка с дедушкой.

– Неплохая мысль, – сказал он. – А в следующее воскресенье я играю в гольф, не возражаешь?

– Договорились, – ответила я, а у самой мелькнула мысль, уж не подразумевает ли он под «гольфом» свою Линду?

Поначалу меня мучили угрызения совести, ведь я солгала ему или, по меньшей мере, сказала не все о своих планах на выходные, но когда прозвучало слово «гольф», чувство вины улетучилось. Моя скрытность была оправдана.

Утром я послала тебе сообщение:

Встретимся на Манхэттене? Даррен везет детей на один день в Нью-Джерси.

В конце-то концов, Манхэттен ведь наш с тобой район.

Отлично! Встречаемся в ресторане «Лица и имена», идет? Он все еще процветает? Сейчас поищу в Интернете.

Ожидая продолжения, я радостно смеялась.

Куда он денется. Пообедаем там? В двенадцать?

Прекрасно!

Я отправилась на маникюр с педикюром, чтобы моя ложь Даррену хоть немного походила на правду. Я еще никогда не обманывала его так беспардонно, как сейчас. И мне это было не очень-то по душе. Но если твоя ложь хоть частично становится правдой – на душе как-то легче.

Полчаса я выбирала, что надеть на свидание с тобой. День стоял солнечный и теплый, словом, погода идеальная, можно было выбирать что угодно: платье, юбку, брюки. Я остановилась на самом простеньком варианте. Джинсы, черная футболка, туфли без каблука, неброские украшения. И макияж – как во времена, когда мы были вместе, подвела черным верхнее веко. Ты заметил?

Я зашла в ресторан, а ты поджидал меня, сидя на диване возле камина.

– Не захотели для нас разжигать, – сказал ты. – Говорят, какой камин в июне?

Я уселась рядышком.

– Что ж, они правы. – Я оглядела тебя с головы до ног. Волосы уже отросли, ямочки на месте, но глаза усталые, утомленные, словно слишком много успели повидать на своем веку. – Как ты? – спросила я.

– Наверное, для таких вещей я уже староват, – отозвался ты. – Как раз сейчас об этом думал. Ничего хорошего от этой командировки не жду, причем такое со мной впервые. – Ты помолчал, разглядывая меня. – Ты-то как?

Несколько месяцев я держалась, никому и словечком не обмолвилась о своих проблемах, но с тобой можно было говорить открыто. Тем более что у нас не осталось общих знакомых, которым ты мог бы все передать. И никто о нас с Дарреном не станет болтать за нашими спинами.

– Ты знаешь, кажется, Даррен мне изменяет, – прошептала я.

Слезы навернулись на глаза, я попыталась остановить их, да не тут-то было. Ты обнял меня, прижал к груди. Не говорил ни слова, просто прижал – и все. А потом поцеловал в лоб.

– Если это правда, он полный идиот. И недостоин тебя. Ты самая умная, самая привлекательная, самая потрясающая женщина из всех, кого я знаю.

И пока я заказывала яблочный мартини, а ты – виски, в память о прежних временах, ты держал меня за талию. А пока мы пили, я продолжала прижиматься к тебе. Потом заказали еще. Мне было так хорошо от близости твоего тела. Я вспомнила лихорадочный сон, где мы в рождественских пижамах делали вафли, и подумала, каково бы это было – каждый день приходить домой, где ждешь ты, видеть твое участие, твое понимание, черпать в тебе энергию.

У меня закружилась голова.

– Надо бы закусить, – сказала я. – Я не привыкла пить так много и так быстро.

Мы заказали кусочки жареного сыра моцарелла и блюдо кубинских мини-сэндвичей. Я уже много лет не ела ничего подобного, отвыкла и набросилась с жадностью, стараясь смягчить действие алкоголя. Но несмотря на это, когда я встала, собираясь навестить туалет, пришлось воспользоваться твоей макушкой, чтобы не потерять равновесие.

– Как ты? – спросил ты уже во второй раз, придержав меня за талию.