Читать книгу "Колесо страха (сборник) - Абрахам Грэйс Меррит"

Билл, будто не слушая его, продолжил:

– Он сказал, что тот голос обладал каким-то странным качеством. Цитирую: «Он вызывал отвращение, как бывает, когда ненароком дотронешься до скользкого слизняка, выйдя вечером прогуляться в сад. И в то же время он вызывал какое-то извращенное желание слушать его вечно. Невыразимый ужас и неописуемое наслаждение». Симпсон не погасил свет в коридоре, Ральстон видел все вокруг. Но рядом с ним никого не было. Тем не менее голос показался ему реальным. Ральстон застыл на месте, стараясь сдержаться. Сняв шляпу и плащ, он пошел к лестнице. «Я посмотрел вниз – и краем глаза увидел тень, ползущую в шести футах передо мной. Но стоило мне перевести взгляд туда – и она исчезла. Я медленно начал подниматься по лестнице. Если я опускал глаза, то видел тень впереди. Все время на одном и том же расстоянии. Но как только я присматривался – она пропадала. Той ночью тень была четче, чем раньше. Я увидел, что это тень женщины. Обнаженной женщины. И я понял, что тот голос в коридоре тоже был женским». Он отправился в свою комнату. Прошел мимо двери. Тень все еще была в двух шагах перед ним. Ральстон поспешно шагнул назад, запрыгнул в комнату и захлопнул дверь. Заперев замок и включив свет, он прижался к двери ухом. Дик услышал, как кто-то смеется. Как смеется женщина. А затем она прошептала: «Сегодня я останусь у твоей двери… сегодня… сегодня… сегодня…» И вновь Ральстона охватило то же странное чувство – смесь ужаса и вожделения. Ему хотелось открыть дверь, но отвращение сдерживало его. «Я оставил свет включенным. Однако та тварь выполнила свое обещание. Она всю ночь оставалась у моей двери. Я слышал ее. Она танцевала… Я не видел ее, но знал, что она танцует там, в коридоре. Она танцевала и ткала… слева направо… справа налево… и снова, и снова… плясала и ткала до зари… ткала мой саван, Билл». Я успокоил его, приведя те же аргументы, что и вы, доктор де Керадель. Я тщательно осмотрел его, но не заметил никаких признаков болезни. Затем я взял образцы его тканей для разнообразных анализов. «Надеюсь, ты найдешь какие-то отклонения, Билл, – сказал мне Ральстон. – Потому что если ты их не найдешь, то это значит, что тень реальна. Уж лучше впасть в безумие, чем переживать такое. В конце концов, сумасшествие излечимо». Я предложил ему не возвращаться домой: «Поживи в гостинице Нью-Йоркского сообщества, пока я не получу результаты анализов. А затем, какими бы эти результаты ни были, садись на корабль и отправляйся в путешествие». Он покачал головой: «Я должен вернуться домой, Билл». – «Но зачем, бога ради?!» Он поколебался, на его лице промелькнуло недоумение. «Не знаю. Но я должен вернуться домой». Я стал уговаривать его переночевать у меня. «А завтра сядешь на корабль. Куда угодно. Я сообщу тебе результаты анализов и расскажу, как лечиться, по радио». Он был все так же озадачен. «Я не могу уехать. Понимаешь… – Ральстон помедлил. – Тут какое дело, Билл… Я познакомился с одной девушкой… И я не могу ее оставить». Я удивленно уставился на него: «Ты что, жениться собрался? Кто она такая?» Он беспомощно посмотрел на меня. «Я не могу тебе сказать, Билл. Я ничего не могу рассказать тебе о ней». – «Но почему?» – спросил я. Недоумение не сходило с его лица. «Я не знаю, почему не могу рассказать тебе о ней. Не могу – и все. Похоже, это как-то связано с… Но нет, я не могу рассказать тебе». На все мои вопросы об этой девушке у него был один ответ: «Я не могу рассказать тебе».

– Вы мне об этом не говорили, доктор Беннетт, – резко заявил доктор Лоуэлл. – Больше он ничего не сказал? Только то, что не может о ней рассказывать? Не знает, почему не может, но не может?

– Именно так.

– Что вас так развеселило, мадемуазель? – холодно осведомилась Хелена. – Право же, мне в этой истории ничто не показалось смешным.

Я посмотрел на Дахут. Крошечные лиловатые искорки все так же вспыхивали в ее глазах, алые губы растянулись в улыбке – жестокой улыбке.

Глава 6

Поцелуй тени

– Мадемуазель Дахут – истинный человек искусства, – сказал я.

Повисла напряженная тишина.

– Что именно вы имеете в виду, доктор Каранак? – хрипло спросил де Керадель.

– Все люди искусства получают удовольствие, когда находят шедевр. Рассказывание историй – тоже своего рода искусство. А история доктора Беннетта прекрасна. Поэтому ваша дочь, как подлинный человек искусства, получила от нее такое удовольствие. Это логическое умозаключение безукоризненно, не так ли, мадемуазель?

– Вы так сказали, – ответила она тихо, и улыбка больше не играла на ее губах. Но в ее глазах я прочитал иной ответ.

Как и де Керадель. Тем не менее, прежде чем он успел что-либо сказать, я вмешался:

– Всего лишь признание одним человеком искусства мастерства другого. Продолжай, Билл.

– Я долго увещевал его. Кроме того, он выпил уже несколько бокалов бренди. Я рассказал ему о галлюцинациях великих людей. Так, Паганини, знаменитому скрипачу, иногда мерещилась женщина в белом платье, игравшая на скрипке рядом с ним, когда он выступал на сцене. Леонардо да Винчи видел тень Хирона, мудрейшего из кентавров, наставника юного Асклепия. Я перечислил десятки подобных случаев. Я сказал ему, что он оказался в той же ситуации, что и гении прошлого, и это, вероятно, проявление его собственной гениальности. В итоге мне удалось его рассмешить. «Ну ладно, Билл, – сказал он. – Ты меня убедил. Но мне не стоит спасаться бегством. Нужно бросить вызов опасности и одолеть ее». – «Если ты можешь победить, то стоит попробовать. Помни о том, что тень – всего лишь навязчивая идея, плод твоего воображения. Но все равно попробуй одолеть ее. Если тебе станет совсем худо, сразу же позвони мне. Я буду дома. И у меня еще много отличного бренди». Уходя от меня, Ральстон вел себя совершенно нормально. Он позвонил мне следующим вечером, чтобы узнать результаты анализов. Я сообщил ему, что по всем параметрам он полностью здоров. «Так я и знал», – прошептал он. Я спросил, как прошла его ночь. «Было довольно занятно, Билл. – Он рассмеялся. – Очень, очень занятно. Я последовал твоему совету и выпил бренди». Его голос звучал нормально, даже весело. Я вздохнул с облегчением, но что-то смутно тревожило меня. «Как там твоя тень?» – поинтересовался я. «Отлично, – заявил Ральстон. – Я ведь говорил тебе, что то была тень женщины? Так и оказалось». – «Ты явно уже пошел на поправку. Эта барышня была мила с тобой?» – «О, до непристойности. И она сулит мне еще больше услад. Тем и была так интересна та ночь». Он вновь рассмеялся и вдруг повесил трубку. Я подумал: «Ну, раз Дик может шутить подобным образом о видении, которое так ужасало его всего день назад, то он выздоравливает». Я решил, что бренди ему помог. Это был хороший совет. И все же тревога не угасала, напротив, усиливалась. Я позвонил ему час спустя, но Симпсон сказал, что Дик пошел играть в гольф. Это показалось мне вполне нормальным. Да – все эти видения были лишь странной мимолетной причудой моего ветреного друга, а теперь опасность миновала. Да – я дал ему отличный совет. Да… – Билл осекся. – Черт возьми, какими ослами бывают подчас врачи!

Я украдкой взглянул на мадемуазель. В ее огромных глазах плескалась нежность, но в глубине этой синевы я увидел насмешку.