Читать книгу "Дуэлянты - Пьер Алексис Понсон дю Террайль"

– А чем займешься ты?

– Отправлюсь к баронессе де Мальвирад. Посмотрим, сможет ли сын Гаскони посостязаться в уме с этой дерзкой, ужасной интриганкой.

Затем обратился к Танкреду с Кловисом и добавил:

– Что касается вас, сделаете то, о чем мы с вами договаривались.

– Хорошо, – ответили юноши.

– А теперь – за дело.

– Удачи, – хором сказали Танкред и Кловис.

– Вам тоже.

Четверо друзей расстались. Ролан направился к небольшой площади Сен-Реми, где две недели назад поселились полковник и Монсегюр, Годфруа остался на аллее де Турни, чтобы обдумать свой план.

Танкред и Кловис вернулись домой, на улицу Тан-Пассе. А через полчаса через садовую дверь вышли два юных моряка, которые, не желая никому попадаться на глаза, то и дело озирались по сторонам.

Улица была пустынна. Они размашисто зашагали вперед.

У нас нет причин скрывать, что это был не кто иной, как младший Коарасс и его друг Танкред.

Узнать их было невозможно. На белокурые парики, пряди которых завитками спадали у висков, чудесным образом подрагивая, молодые люди нахлобучили черные береты с помпоном, которые тогда только-только вошли в моду и были обязательным атрибутом каждого вахтенного матроса.

Их торсы восхитительно выпирали из-под тельняшек в белую и синюю полоску, поверх которых по причине холода, постепенно дававшего о себе знать, были надеты темно-синие льняные рубахи – их по тем временам носили навыпуск, сзади длиннее, спереди короче.

На ногах у наших друзей были матросские сапоги, а грубые холщовые штаны лоснились от галипота и гудрона, как у такелажников, обычно снующих вокруг грузовых лебедок на набережной Людовика XVIII, напротив площади Ришелье. В таком виде они в точности походили на двух молодых американских моряков.

– Не забывай, идти надо вперевалочку, – сказал Танкред, раскачиваясь на ходу из стороны в сторону, как и подобает заправскому матросу.

– Но главное, – сказал по-английски Кловис, – больше ни слова по-французски.

– All richt[15], – поддержал его мысль Танкред.

– Куда пойдем? – спросил Кловис, продолжая разговор. – С чего начнем наши поиски?

– Сначала в Палюдат. Там полно кабачков, в которых можно почерпнуть массу полезных сведений.

– Почему не в Бакалан?

– Потому что там мы не найдем никого, кроме настоящих матросов, а те нам вряд ли расскажут что-нибудь интересное.

– У меня есть предложение получше.

– Выкладывай, – попросил Танкред.

– Не знаю почему, но мне кажется, что с этим делом нам больше повезет на улице Пон-Лон.

– Ладно, пойдем на улицу Пон-Лон, мне все равно. К тому же я согласен, что в тамошних притонах собирается весь бордоский сброд.

С 1815 года улица Пон-Лон, ныне переименованная в д’Арес, очень изменилась. Но в те времена на ней располагалось пугающее количество пользующихся дурной славой заведений и самых злачных мест, какие только можно представить.

Наши друзья пошли по улице Фондодеж, свернули на аллею Турни, пересекли площадь Дофин и вышли к улице Пон-Лон.

Вот так, разгуливая вразвалочку и напустив на себя глуповатый вид двух заморских матросов, вышедших на поиски приключений, в одном из грязных, тесных закоулков они набрели на конуру, похожую не столько на кабачок, сколько на разбойничий притон.

Увидев этот вертеп, юные американцы остановились, широко расставив ноги, будто в противоборстве с килевой качкой, а лица их озарились весьма глупыми улыбками.

– Полагаю, эта лачуга будет в самый раз.

– Надо держать уши востро. Как бы эта хибара не стала родным домом для всего цвета бордоских бандитов.

Эти фразы были произнесены по-английски.

– Смотри! – продолжал Танкред. – Вывеска хоть и претендует на веселье, но на самом деле выглядит весьма мрачно: «УМРИ ЛЮБОВЬ! Пиво со всех уголков мира».

– А дом! Стены выглядят так, что удивляешься, как они вообще стоят.

– Окна вместо стекол заткнуты газетами, а ставни вот-вот сорвутся с петель и рухнут очередному клиенту на голову.

В этот момент на пороге появилась женщина, сущая мегера. Увидев, что они разглядывают ее харчевню, она, пытаясь придать своему испитому голосу манящее звучание, сказала:

– Ну, мои маленькие котятки, что не заходите? Если желаете промочить горло, то вам сюда. Ничто не забирает лучше, чем мое бренди.

Определив по виду наших мнимых матросов, что они иностранцы, ведьма догадалась, что лучше сказать «бренди».

Кловис с Танкредом демонстративно обменялись взглядами, будто советуясь, и с рассчитанной медлительностью вошли в притон.

– Внутри не лучше, чем снаружи, – сказал Танкред, переступив порог.

– Эге! – воскликнул Кловис. – Да тут от дыма топор можно вешать, я ничего не вижу.

– Погоди, сейчас привыкнем.

– Но здесь просто ужасно!

Обстановка действительно была хуже некуда. За деревянными столами, провонявшими водкой и дешевым местным вином, сидели два десятка завсегдатаев с разбойничьими физиономиями.

Вокруг этих висельников томно изображали грациозность примерно столько же дам, не претендующих больше ни на молодость, ни на красоту. Одна из них, совершенно лысая, играла роль редкого чуда природы

– У меня такое ощущение, – сказал Танкред, – что мы с тобой с первого раза попали в воровской притон.

– У меня на этот счет нет никаких сомнений. Но надо набраться мужества и остаться, хотя у меня к горлу подступает тошнота.

– Ну так что ж! Сделай над собой усилие. К тому же оно вполне того стоит, чтобы его увидеть. Никогда бы не подумал, что на свете есть такие вертепы. Посмотри на стены – серые и, мягко говоря, грязные. Будто кто-то поставил вертикально проселочную дорогу.

– А потолок! В нем пауки нашли средство жить и размножаться в едком дыму трубочного табака, который курят только здесь и больше нигде.

– Еще взгляни на этот коридор. Куда он ведет, неизвестно, но из него тянет тошнотворной сыростью.

– Меня сейчас вырвет.

– Как бы там ни было, надо идти до конца.

В течение всего этого нескончаемого диалога между нашими лжематросами, с лиц которых тем не менее не сходила глупая улыбка, толстуха стояла перед ними и, казалось, ждала, когда же они закончат. Впрочем, вид у нее был такой, будто она из их разговора не понимала ни единого слова.

– Ну? Что будете брать? – потеряв терпение, спросила она.

– Watt?[16] – переспросил Танкред.