Читать книгу "Проклятая усадьба - Алексей Макеев"

Однако вдова вновь ничего не ответила и еще ниже опустила голову.

– Думаю, что так, – продолжил Гуров. – Михаил Степанович не стал ничего рассказывать своей партнерше о себе, любимом. Она так и осталась в убеждении, что имеет дело с честным и прямым человеком, который значительно беднее ее. Она ничего не узнала о том, что у Михаила Степановича на разных счетах лежит шестнадцать миллионов рублей. А зачем говорить о сокровенном? На самом деле партнерша была ему нужна для выполнения задания. Она должна была отвлечь тех, кто мог помешать, должна была запутать следствие – и вообще могла оказаться полезной. А кроме того, в случае провала на нее можно было свалить все преступление. Думаю, Михаил Степанович и сейчас вынашивает такой план. Ведь толстовка, в которой он ходил убивать Кононова, принадлежит Татьяне Михайловне – я угадал? На ней, скорее всего, остались следы пороха после выстрела…

– На моей одежде есть следы пороха? – воскликнула Кононова. – Но… Я не знала! Я не думала…

– А напрасно, – заметил Гуров. – Давайте теперь посмотрим, как же все происходило в ту роковую ночь. Татьяна Михайловна, следившая за мужем, слышала, как он назначает свидание – сначала Ирине Васильевне, а затем Наташе. Возмущенная поведением мужа, она рассказала обо всем Михаилу Степановичу. Тот решает, что настал удобный момент для проведения операции. Вечером, когда Вдовин спустился к ужину, управляющий на пару минут вышел из столовой, поднялся наверх и достал из сейфа пистолет. Он знал, что сегодня хозяин уже не будет заниматься делами – он сам сказал, что закончил работать с деловыми бумагами. А зачем еще ему лазить в сейф? Туфли Вдовина управляющий вынул из кладовки еще накануне. А записку не только вынул из блокнота, но и успел подложить в карман Кононову – и тот, встревоженный, устроил скандал Сургучеву, думая, что это он ему угрожает.

Теперь надо было устранить Наташу, помешать ей прийти на свидание. Иначе она появилась бы на месте убийства и пришлось бы убивать ее тоже, а это не входило в планы господина Толстых. Как ей помешать? Идею подсказала Татьяна Михайловна. Она просто заперла соперницу у нее в комнате. А утром открыла дверь. И все прошло отлично. В момент, когда она запирала дверь, ее никто не видел – ведь было очень поздно. Однако со второй операцией – отпереть дверь – безутешной вдове не повезло. Как нарочно, в это время Егор Кошкин, дежуривший в ту ночь, выглянул в холл и заметил женщину, отпирающую чужую дверь. Это показалось ему странным, и он рассказал об этом эпизоде мне. Так у меня появилась вторая подозреваемая – ведь господина Толстых я начал подозревать значительно раньше.

– А почему? – раздался голос Марины. – Почему вы стали подозревать Михаила Степановича?

– Из-за его обуви, – отвечал Гуров. – Из-за обуви маленького размера. А также из-за его удивительного умения оставаться совершенно незаметным. Такое умение редко приходит к людям само. Его приходится вырабатывать. И свойственно оно людям определенных профессий – например, такой, как моя. Однако продолжим разбор событий той ночи и следующих дней и ночей.

Итак, убийство Кононова прошло у наших голубков исключительно гладко, лучше и желать нельзя. Вдовины, отец и сын, были арестованы, на них пало подозрение в убийстве. Все было хорошо. Однако затем возникли затруднения. Захват усадьбы и остального имущества Вдовина не удался. Мой звонок в Москву, в министерство, остановил рейдеров. А тут еще я начал собирать улики против господина Толстых. И тогда у него возник план – совершить еще одно убийство и затем свалить оба на свою подельницу…

Гуров не смог закончить фразу – его прервал громкий возглас Михаила Толстых.

– Хватит! – возгласил управляющий. – Почему я должен слушать весь этот бред? Это роман, а не система доказательств! С меня достаточно, я ухожу!

И он встал, с грохотом отодвинув стул. Однако Гуров решительным жестом остановил его.

– Вы останетесь здесь, в столовой, пока я вас не отпущу! – заявил он. – Хочу напомнить, что я полковник полиции и провожу расследование двух убийств. Вы подозреваетесь в обоих и никуда не уйдете до прибытия следственной группы. Эта группа – не мой вымысел, она действительно находится на пути в усадьбу. А кроме того, я бы просто не советовал вам, господин Толстых, покидать пределы поместья. Вы провалили важное задание своего босса. А такого не прощают. Вы можете разоблачить его деятельность, то есть вы опасны для своего бывшего хозяина. Так что арест и помещение в СИЗО для вас могут быть не худшим вариантом!

– Вы утверждаете… вы намекаете… – залепетал Толстых.

– Я ни на что не намекаю, – отвечал Гуров. – Я ясно говорю: встреча с вашими хозяевами для вас может быть опасной. Сейчас я отвечаю за вашу жизнь. И потому предписываю оставаться здесь.

– В таком случае разрешите мне покинуть это помещение! – воскликнула Татьяна Кононова.

Вдова тоже вскочила, энергичным движением опрокинув стул; впрочем, она этого даже не заметила.

– Я не могу находиться в одной комнате с этим человеком! – продолжала Татьяна Михайловна, указывая на управляющего. – Так нагло врать! Так меня обмануть! Так подло использовать! Это… это какое-то чудовище! Вы хотите, чтобы я дала на него показания? О, я дам, я все расскажу! Я бы хотела, чтобы он до конца жизни гнил в тюрьме! Нет, этого мало! Я… я убью его!

И таким гневом, такой ненавистью дышало лицо этой женщины, обычно тихой, хотя и неприятной, что Михаил Толстых невольно отшатнулся.

– Я прошу вас сесть, Татьяна Михайловна, – сказал Гуров. – Мне осталось совсем немного занять ваше внимание. После чего я всех отпущу. Всех – разумеется, за исключением господина Толстых. Он поедет в Кашин вместе…

И вновь сыщик не смог закончить фразы. Но на этот раз ему помешала не чья-то реплика. Ему помешало то обстоятельство, что в столовой внезапно погас свет.

Глава 31

И не только в столовой. Двери столовой были открыты в коридор, где всегда горели несколько бра, так что свет должен был падать оттуда. Но этого не было – царила непроглядная тьма. Как видно, свет был отключен во всем доме, а может, и во всей усадьбе.

– Егор, к двери! – скомандовал Гуров. – Не выпускай его!

Сам он в это время схватил свой телефон – он хорошо помнил команды, которые за две секунды превращали его в фонарик. Но, прежде чем он включил его, в дверях послышались звуки борьбы. Егор вскрикнул, и затем послышался топот ног убегавшего человека; спустя несколько секунд стукнула входная дверь.

– Вырвался, гад! – воскликнул охранник. – Ловкий, сволочь, подготовленный!

Тут Гуров включил свой фонарик. Он увидел Егора, который поднимался с пола, остальных участников ужина – кто-то из них стоял, кто-то остался сидеть. Кроме управляющего, в зале не было еще одного человека – Татьяны Кононовой.

– Беги за ним! – скомандовал Гуров охраннику. – Надо его задержать! В его же интересах!

И он сам, не медля, кинулся в холл, а оттуда выбежал наружу. Фонари, вделанные в землю по бокам парковых дорожек, также не горели, не подсвечивался и искусственный водопад у пруда. В общем, в парке царила такая же тьма, как и в доме. Однако звезды светили, молодой месяц также давал немного света, и в парке можно было ориентироваться. Выбежавший раньше Егор в нерешительности топтался у разветвления дорожек, не зная, куда направиться. Сзади стукнула дверь, и к Гурову присоединились еще три человека. Это был водитель Семен Вихляев, державший в руке поварской нож, Андрей Вдовин – у него был карабин. Третьим человеком, к удивлению Гурова, оказалась горничная Лена, вооруженная бейсбольной битой.