Читать книгу "Земля мертвецов - Роберт Райан"

– В Идминстоне.

Ватсон курил, наслаждаясь минутой.

– Тогда я, пожалуй, знаю разгадку.

– Неужели? – удивился Черчилль.

– Но прежде я должен попросить вас об одолжении.

Черчилль коротко подмигнул.

– Вы не думали заняться политикой, майор?

– Едва ли.

– Напрасно. Тот же шантаж по строгим правилам. Так что за одолжение?

Ватсон рассказал о смертях, причиной которых мог быть отравляющий газ. Объяснил, что его беспокоит секретность вокруг этого дела. Черчилль терпеливо выслушал.

– Между нами, Ватсон, если я вернусь в Вестминстер, то, скорее всего, в роли министра вооружений. Контролировать применение газа буду я. Не то чтобы я в принципе возражал. Но сейчас я могу дать вам письмо с просьбой содействовать в расследовании, которое вы ведете по моему поручению. Конечно, такие письма дешевле бумаги, но имя Черчилля еще кое-чего стоит.

В этом он мог бы не сомневаться.

– Уверен, оно много весит. Спасибо.

Тот же биплан вынырнул из тучи и закружил над аэростатом. Расстояние не позволяло рассмотреть подробности, но надутый газом чехол быстро, рывками пошел вниз. Вероятно, решил Ватсон, летчик пробил оболочку из бортового «Льюиса». Ватсон всего несколько минут проболтался в подвесной корзине, но и этого хватило, чтобы посочувствовать беззащитным наблюдателям.

– У вас есть время до отъезда выпить бренди?

Ватсон взглянул на часы и на солнце. Солнце снижалось, и температура воздуха вместе с ним.

– Пожалуй, если недолго.

– Отлично! – хлопнул его по спине Черчилль. –  Так вы разгадали мою загадку?

– До этой поездки с проповедью о пользе переливания мне предлагали место на родине. В Портоне. Там располагается исследовательская часть военного министерства. Я должен был бы изучать действие газа на солдат, подбирать средства защиты и противоядия. Я отказался, потому что подозревал, что на этой работе придется вместо морских свинок использовать людей. Кроме того, я хотел быть ближе к фронту.

До них долетел глухой удар, и, развернувшись, оба увидели темный столб дыма. Заработал миномет.

– Хотя, пожалуй, не так близко. Сэр, что, если приговоренному к смерти солдату предлагают выбор? Останешься жить, если поможешь в сверхсекретных военных исследованиях. Тебе придется сменить имя, прервать связь с родными. А когда война закончится, тебя прикроют историей о том, как ты вел секретную работу для обороны страны, а тот расстрел был вымышленным.

– Похоже на статью Бакена, –  с сомнением протянул Черчилль.

Но Ватсон еще не закончил:

– Но, попав в лабораторию, он понимает, что стал материалом для экспериментов.

– Над своими?

– Тот человек был трусом, –  напомнил Ватсон, выступая в роли адвоката дьявола. –  Заслуживал расстрела. Вы сами так сказали.

– Расстрела – да, но не пыток. Право же, британцы на такое не способны.

– Боюсь, что некоторые ученые способны. Ученые, для которых цель оправдывает любые средства. Люди, уверенные, что не будут отвечать за свои поступки перед высшим судом. Я бы предположил, что он сбежал и его искали. Он умер в Идминстоне, недалеко от Портона, прячась под изгородью. Умер, как я бы предположил, от последствий химического отравления.

Черчилль покрылся бурым румянцем:

– Откуда такая уверенность?

– Это всего лишь предположение. Но факты в него укладываются.

– Невозможно!

– Вы неправы. Когда вы исключите все невозможное, то, что останется, как бы неправдоподобно оно ни выглядело, и есть истина. Разве возможно умереть дважды? Нет. Так кому в Уилтшире мог понадобиться «покойник»? Ученым, нуждающимся в живых телах для опытов.

– Если это безобразие окажется истиной… – Черчилль выпятил челюсть и замотал головой.

– Став министром вооружений, вы сможете проверить.

Полковник запыхтел сигарой.

– Так я и сделаю, Ватсон, так я и сделаю. –  Они уже подошли к дому и ответили на приветствие часового. –  Идемте, займемся бренди.

– И письмом, –  напомнил Ватсон.

– Да, и вашим чертовым письмом.

Ватсон, сообразив кое-что, замедлил шаг.

– Еще одно…

– Чего вам еще?

– Вы не могли бы получить для меня результаты посмертной экспертизы из Уилтшира?

Черчилль взмахнул сигарой, как волшебной палочкой.

– Конечно, могу! Но зачем?

– Я хочу знать, синел ли Блант перед смертью.

43

Люди, завидев несущегося по госпиталю доктора Ватсона, оборачивались и смотрели ему вслед: кто восхищаясь проворством, кто беспокоясь за его сердце. Сердце и правда колотилось в груди, но не от пробежки.

Сестра Спенс, стоявшая у своей палатки с чашкой чая, сделала попытку задержать его порыв.

– Майор Ватсон… – начала она, но тот не замедлил бега.

– Потом, сестра, –  с трудом пропыхтел он. –  У меня очень срочное дело.

Ответа он не расслышал.

По лестнице Большого дома он взбегал через две-три ступеньки и сам дивился такому взрыву энергии. Может быть, позже за это придется поплатиться. Все равно. Если он не ошибся, ради этого стоит потерпеть боль и недомогание.

Ворвавшись в комнату, Ватсон схватил присланный почтой журнал и рухнул на кровать. Воздух царапал горло, сердце билось вдвое чаще обычного. Через несколько секунд он дотянулся до карандаша и начал.

«Мой многолетний труд в роли единственного в мире детектива-консультанта не обнаружил в анналах криминалистики ничего столь волнующего и загадочного, как дешифровка кода скромной пчелы, и в особенности способа распространения информации по улью. Однако за последние три года мы с моим другом и сотрудником Томасом Патриком добились значительного прогресса в этой области. Еще в прошлом столетии работу в этой области вели виднейшие пчеловоды, такие как Леон Альберти и Огюст Керкхофф. Механизм передачи информации между рабочими пчелами тем не менее оставался тайной. Ученые не оставляли усилий. Достойные теории, как могли бы засвидетельствовать постоянные читатели этого журнала, выдвигались и опровергались ежегодно. Отталкиваясь от работ фон Фриша (в Zoologische Jahrbuch, экземпляры которого, несмотря на конфликт между странами, закупаются несколькими научными учреждениями, в том числе Лондонским зоологическим обществом), мы установили в некоторых из наших ульев стеклянную стенку. Рамка со стеклом позволяла наблюдать поведение пчел. Обычно их деятельность внутри улья скрыта от человеческих глаз. Годами мы проводили круглосуточные наблюдения. Описывали их во всех подробностях. Мы вели тщательный учет. Учитывались места, откуда прилетала пчела. Вид посещаемых цветов отмечался наряду с направлением полета. Аккуратно зарисовывались необычные движения. Также указывалось направление „танца“. С помощью краски мы помечали пчел, чтобы отличать их от других. Отчасти удалось установить места, посещаемые пчелами нашего улья. Наблюдения продолжались не один год. Удалось…»