Читать книгу "Модус вивенди - Дарья Кузнецова"

Его в самом деле невозможно было не любить. И сейчас, думая о нем, я вдруг поняла, что выбирала людей, на него похожих. С одухотворенным лицом, мягкой улыбкой, дружелюбных и открытых. Внешне. Но кто виноват, что заглянуть внутрь вот так сразу было невозможно, а внешность далеко не всегда соответствовала содержанию?

А еще я задумалась о перемене собственного отношения к Мише в лучшую сторону. Прежде моя собственная личная жизнь никак на это не влияла, а теперь… Наверное, это что-то значит? Что теперь, с Игорем, все действительно совершенно иначе, чем было прежде?

Но додумать эту мысль я не успела.

— И что ты ему обещала? — прозвучал рядом голос Ветрова. Я вздрогнула и едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Игорь, зачем так подкрадываться? — проворчала, оборачиваясь. — Обещала зайти в гости… ты чего? — начала я с улыбкой, но запнулась о тяжелый хмурый взгляд Одержимого. — Что-то случилось? — растерялась я.

— Случилось, — медленно кивнул он. — Кто это был?

— А, вот ты о чем, — облегченно улыбнулась я. — Это Миша Полонский, мой друг детства. Он…

— Превосходно, — процедил Ветров. — Это, конечно, многое объясняет.

— Игорь, ты неправильно…

— Естественно, я все неправильно понял, и это совсем не то, о чем я подумал, — голос ротмистра буквально сочился ядом, а мне от анекдотичности ситуации хотелось смеяться. Ну в самом деле, не может же он всерьез вот так завестись из-за какого-то разговора, толком ни в чем не разобравшись? Это же… глупо!

— Игорь, во-первых, Миша женат, давно и…

— О, да, и это чертовски удобно, — прорычал он. Рывком за талию притянул к себе, второй рукой крепко придерживая за подбородок. — А главное, прилично, да? — глаза Ветрова пылали таким бешенством, что мне стало страшно. Он явно был не в себе, а при его силе ему даже напрягаться не надо было, чтобы той самой рукой, которой держал голову, свернуть мне шею.

— Игорь, пусти, ты делаешь мне больно, — стараясь, чтобы голос не дрогнул, как могла мягко проговорила я. Правил обращения с разъяренными Одержимыми я, к сожалению, не знала, и оставалось вспоминать рекомендации психологов и звероводов. Без агрессии, без давления, мягко, но уверенно и, главное, не показывая страха. Последнее было сложнее всего.

— А ты мне — нет? — с какой-то обреченной усталостью выдохнул мужчина и вдруг, разжав руки, резко отстранился. — Прошу прощения, Ваша Светлость, не буду дольше докучать, — с шутовским поклоном сообщил он, разворачиваясь на месте.

— Игорь, выслушай меня! — Я шагнула за ним, а на следующем шаге застыла в растерянности. Догнать мужчину можно было только бегом, и то вряд ли. Бегать, на приеме, в вечернем платье, да еще за мужчиной… пойти на такое я не могла совершенно точно. И это сейчас разговор происходил в относительно уединенном углу! А устраивать развлечение гостям в виде водевильной сцены посреди зала — это было слишком. — Какая только муха его укусила? — тихо пробормотала себе под нос, не удержавшись от тяжелого вздоха.

Минуту назад радужное, сейчас настроение было безнадежно испорчено. После этого разговора совершенно опустились руки; я просто не представляла, что предпринять дальше. Нет, я догадывалась, что Ветров ревнив, это вполне отвечало его образу, но подобное слишком даже для него! Что его так взбесило? Дружеские объятья и поцелуй в щеку? Господи, я Полонского с трех лет знаю!

Но неужели он в самом деле такого низкого обо мне мнения? Что я пробыла с ним всего неделю и тут же готова крутить с другим? Что я вообще способна изменить? Вот так легко, походя, демонстративно…

В душе зашевелились глухое раздражение и обида. Правда, толком сформироваться они не успели: меня опять отвлекли. Голос снова прозвучал за спиной, а я раздраженно подумала, что либо надо тренировать внимательность, либо что-то делать с окружающими. Что за дурацкая привычка, в самом деле?

— Одержимые быстро начинают утомлять, — проговорил приятный низкий женский голос.

— Прошу прощения? — обернулась я, разглядывая неожиданную собеседницу.

Действительно неожиданную, хотя не узнать ее было невозможно.

Графиня Елизавета Станиславовна Ремезова была женщиной… по-своему легендарной. Слышали о ней и представляли, как она выглядит, почти все. Я не знала точно, сколько ей лет, но биография ее некоторыми основными вехами походила на мою. Рано осиротела, единственная наследница рода, она унаследовала титул в очень юном возрасте, где-то вскоре после совершеннолетия. Вот только, в отличие от моего собственного, род Ремезовых брал свое начало в глубине веков. Они сами утверждали, что ведут родословную с еще докосмической эпохи и чуть ли не тогда уже были дворянами. Проверить это было сложно, да никто толком и не пытался. Помимо наследственного помешательства на чистоте аристократической крови — а Ремезовы всегда были чуть ли не самыми главными идеологами этого движения, — у Елизаветы Станиславовны был характер, вызывавший определенное уважение — и желание как можно реже с ней пересекаться. Унаследовав помимо родового имущества по материнской линии небольшую ремонтную верфь, Ремезова, виртуозно открестившись от исповедовавшегося ее отцом принципа «Аристократ не должен работать», проявила потрясающее чутье и деловую хватку. Сейчас из той ремонтной базы вырос один из крупнейших судостроительных заводов Империи, специализирующийся на торговых кораблях и добывающих установках.

Женщина с неженским характером. Властная, сильная, очень решительная. Но у ее нрава была и оборотная сторона, которая как раз и заставляла всех, кто не был заинтересован в ее обществе по рабочим вопросам, избегать графини. Хитрая, изворотливая, мстительная и безжалостная, она легко шла по головам. Злые языки утверждали, что именно поэтому она никогда не получит контрактов с Императором. Впрочем, в этом случае их даже злыми было сложно назвать; скорее, правдивыми. Его Величество очень не любил людей, способных на предательство, и я прекрасно его понимала.

— Добрый вечер, Ваша Светлость, — кивнула Ремезова, отсалютовав бокалом.

Внешне графиня полностью отвечала определению «женщина без возраста». Весьма эффектная женщина без возраста, это было сложно не признать. Идеально уложенные пепельные волосы, пронзительные зеленые глаза. Кожа гладкая благодаря достижениям косметологии, но принять Ремезову за юную прелестницу было невозможно из-за взгляда: мне кажется, у Одержимых он мягче, чем у этой особы. Да она, отдать ей должное, и не пыталась излишне молодиться и изображать нимфетку. Изумруды на шее и в ушах, роскошное, но достаточно солидное изумрудно-зеленое платье в пол. Элегантная, благородная, великолепная. По слухам, мужчин она меняла тогда, когда они надоедали, — а надоедали быстро. От одного из любовников — насколько я слышала, он был более чем родовит — она родила сына и наследника, наплевав на правила приличия и умудрившись таким образом соблюсти долг продолжения рода без существенных изменений в собственной жизни.

— Добрый вечер, Ваше Сиятельство, — кивнула я в ответ, гадая, зачем могла понадобиться этой даме и при чем здесь, в самом деле, Одержимые. — Чем обязана удовольствию видеть вас?