Читать книгу ""Шведский стол" - Ася Лавруша"

Наталья Леонидовна, сидевшая рядом с водителем, прервала их беседу предложением обсудить программу завтрашнего дня. Юхан мгновенно сосредоточился и серьезным голосом сообщил, что намерен явиться на место проведения семинара заблаговременно – для того, чтобы, во-первых, проверить исправность проектора и видео – он сообщал о необходимой технике по факсу – а во-вторых, чтобы проникнуться атмосферой и настроиться на соответствующую волну. Произнесенный пассаж получился довольно долгим, Юхан посмотрел на переводчика. Александр же, убедившись, что швед действительно взял паузу, без запинки произнес длинную фразу на русском. «Ну конечно… Стриндберг… Достоевский…» – рассеянно подумал Юхан.

Гостиница оказалась мощным полукруглым зданием, на крыше которого было написано: «Москва».

– Мокба, – прочитал Юхан вслух и поинтересовался: – А что это значит по-русски?

– По-русски это значит Москва, столица нашей необъятной родины, – ответил Александр, усмехнувшись. – Это не латинские, а русские буквы, они читаются по-другому…

Юхан решил, что переводчик ему не нравится. Как человек.

Ночью он долго не мог уснуть. В номере было душно, откуда-то снизу доносилось осатанелое диско. Предстоящая лекция начала вдруг казаться чем-то страшным и сложным, вроде медицинской операции. За два месяца подготовки Юхан продумал текст до последней интонационной детали, много раз проверял его при помощи таймера, точно знал, как и какими словами он объявит два маленьких перерыва и один большой, заменяющий обед, во время которого участники будут пить кофе с бутербродами. Он даже попытался спрогнозировать вопросы и заготовил несколько общих фраз, которыми можно будет манипулировать в ответах. Теперь же, листая в уме воображаемые страницы текста, Юхан думал, что слова слишком примитивны, что ему не удастся удержать внимание аудитории, что его вообще не поймут… И что Александру с этим его странным – то непроницаемым, то насмешливым выражением лица – вряд ли удастся правильно передать дружественный эмоциональный окрас лекции. А доброжелательность, между прочим, есть самое важное условие развития в коллективе демократических отношений…

Сомнения, ворочавшие Юхана с боку на бок, прервал телефонный звонок. Ядовито-зеленые цифры настенных электронных часов показывали без пяти два. Юхан снял трубку, хрипло и вопросительно сказал «хэлло».

– Добрый вечер, – произнес на другом конце провода манерный женский голос по-английски, – может быть, гость из Швеции хочет встретиться с красивой русской девушкой? С целью приятно провести вечер?..

«Гость из Швеции» растерялся и слегка онемел. «Красивая русская девушка» продолжала что-то курлыкать в трубку.

«Это общество действительно нездорово! – заключил Юхан, стряхнув наконец замешательство. – Им нужно срочно развивать педагогику определения ценностей! Так что какой бы банальной моя лекция ни была – она пойдет им на пользу!»

– Гудбай! – сердито сказал Юхан «красивой девушке» и повесил трубку. Потом плотно закрыл балконную дверь, проверил входной замок, перестелил сбившуюся простынь, улегся и наконец уснул.

Водитель Виктор, забравший Юхана из гостиницы в половине девятого утра, ехал по переполненным улицам быстро, нахально и часто сигналил другим машинам. Ремень безопасности на пассажирском сидении не пристегивался. На каком-то повороте их остановил человек в униформе. Виктор, заговорив с милиционером жалобно и ласково, почему-то стал повторять слова «гринпис» и «шеф». Юхан вообще-то знал, что существует международная организация, которая называется «Green Peace», но в мягкой Швеции она была не очень популярна, так как практиковала слишком радикальные методы достижения результата… Впрочем, в России ведь другие буквы и другие звуки, «Мокба» оказывается Москвой, и вполне вероятно, что «шеф» у них означает совсем не начальника, а «гринпис» не имеет никакого отношения к экологическим экстремистам… К тому же полицейский Виктора отпустил, взял под козырек, заглянул в салон и улыбнулся Юхану. Вполне демократично…

А еще через несколько минут они приехали в совершенно недемократичное по виду здание, которое демократично называлось Дворцом Труда.

– Вот здесь мы и будем проводить нашу лекцию! – радостно сообщила Юхану встретившая их у входа Наталья Леонидовна. – До начала еще минут сорок, так что вы вполне успеете и проверить технику, и привыкнуть к обстановке.

Лектор слегка обескураженно смотрел по сторонам. По широкой лестнице с реками-перилами и низкими – для торжественного шага – ступенями шли серьезные женщины. Огромные в золотых кудрявых рамах зеркала отражали их строгие костюмы и непростые прически. Юхан поймал в зеркале свои голубые джинсы и клетчатую рубашку, из расстегнутого ворота которой выглядывала белая футболка. Так одевались все шведские учителя, независимо от пола. Это было удобно и демократично. Юхан посмотрел на Александра. На том был серый костюм и неброский, но явно шелковый галстук. Иезуитски тонкая оправа очков прятала ироничный взгляд. Юхан почувствовал, как внутри у него образуется опасная смесь из волнения и раздражения.

– Российские учителя народ очень ответственный. А к мероприятиям, вроде нашего, они вообще относятся с истерическим почтением. Стараются выбрать место попрезентабельнее и одеться понаряднее… – как бы безадресно произнес переводчик.

Юхан посмотрел на него с сомнением. Александр, видимо, пытался как-то его приободрить – это было по-дружески. Но с другой стороны, Юхану не нравилось, что его так просто раскусили.

– Мы собираемся говорить о демократии! – со значением сообщил шведский гость. – А для подлинной демократии так называемые условия не имеют значения. Демократическое сознание может с равным успехом существовать и в правительственной приемной, и в скромном крестьянском доме…

Зал, в котором Юхан собирался обо всем этом говорить, был похож на музыкальный салон царского дворца в социалистической аранжировке. На невысокой сцене стояла кафедра для оратора и стол со стульями для – как объяснила Наталья Леонидовна – «президиума». Слушатели сидели рядами на обитых красным бархатом витиеватых креслах с белыми спинками. На стенах висели большие зеркала, а потолок украшала лепнина с рельефными музами, змеевидными лирами и щекастыми, чем-то похожими на нахохлившихся воробьев херувимами.

Пока руководительница отдела народного образования официально открывала мероприятие, Юхан сидел в президиуме.

«Дорогие друзья, мы рады приветствовать вас на нашей конференции, посвященной вопросам реформирования школьного образования. Под реформами я прежде всего имею в виду назревшую и требующую безотлагательного решения потребность экологизации и демократизации учебного процесса, в результате которого мы должны воспитать у наших детей принципиально новое сознание… Сегодня нам с вами предоставляется возможность прослушать лекцию Юхана Стенмарка, нашего гостя из Швеции, выдающегося педагога и ученого…»

Александр шепотом переводил произносившиеся с трибуны слова. Слово «ученый» заставило Юхана задуматься. Конечно, в каком-то смысле это было преувеличением – он не может называться настоящим ученым, у него нет опубликованных трудов. Ведь статьи о птицах, которые много раз печатались в «Новостях Санного Следа» не считаются? Или считаются? Но с другой стороны, он действительно изучает северную природу, может говорить о ней часами, – и выходит, что с этой точки зрения титул вполне заслужен…