Читать книгу "Игра в ошибки - Алиса Поникаровская"

— Макс, подожди! – попыталась остановить его Лиана, но в лицо ей резко хлопнула дверца. Машина сорвалась с места и исчезла в нескончаемом потоке разнокалиберных автомобилей.

Лиана машинально открыла коробку. В ней лежал новенький мобильный телефон. Лиана неожиданно вспомнила, как прошлым летом, когда она уехала к себе в провинцию восстанавливать украденный паспорт, Макс звонил ей несколько раз на дню, беспокоился, переживал, и как ей было здорово от его поддержки, от того, что кто-то ждет ее в этом безумном-безумном мире…

…Родной город встретил ее тогда неприветливым и холодным дождем. Еще в окно вагона – серое и грязное, с подтеками разномастных пятен, Лиана увидела обшарпанное зеленое здание вокзала, и сердце ее дрогнуло. Сколько раз уезжали они отсюда вместе с Иваром, полные надежд на светлое будущее, наивные и счастливые… Сколько раз провожали друзей в ближние и дальние путешествия, сколько пива выпили, стоя на этих перронах под звуки гитары и веселый смех с легкой примесью грусти: перемена мест – это всегда здорово, даже если уезжаешь не ты. Но давно известно – хуже всего тому, кто остается…

Лиану встречала мама и друзья. Их было много. Они шумели и обнимали ее, они говорили, перебивая друг друга, они радовались ей… И она тоже была рада их видеть, но к этой радости встречи примешивалась легкая горечь того, что в этот раз, в первый раз за много лет, она приехала в родной город одна. Без Ивара. Никто ни о чем тактично не спрашивал, но Лиана знала, что впереди ночные посиделки с неизменным спиртным и обязательными разговорами «по душам», и каждый из этих близких и родных ей людей рано или поздно обязательно спросит: «Ну, что там у вас случилось?», и ей придется, снова и снова копаясь в себе, пересказывать всю эту дурацкую историю, и снова переживать, и выслушивать какие-то советы, хотя что тут можно было советовать… И когда раздался первый звонок Макса, Лиана уцепилась за него, как за что-то единственно существующее в этом городе, на этой планете, в этой вселенной… Странно, что мы вспоминаем такие моменты крайне редко. Почему-то чаще всего в голове всплывают обиды и боль, когда-то причиненные друг другу, а все хорошее остается где-то за рамкой нашего сегодняшнего восприятия, словно этого не было никогда или было не с нами, где-то за рамкой сегодняшнего дня, который, как и вчерашний, по уши забит хлопотами и заботами о хлебе насущном, да и новые события жизни укладывают это хорошее куда-то глубоко-глубоко на дно сундука под названием память, заваливают всяким хламом, и потом бывает очень сложно, а иногда почти невозможно до этого докопаться…

«Я поеду к нему сегодня вечером, – растроганно подумала Лиана, прижимая к груди коробку с телефоном. – Мы поговорим и помиримся, я еще раз попрошу прощения, и все у нас будет хорошо…»

В пять часов вечера позвонил Ивар.

— Ты можешь сегодня приехать?

— Что-то случилось? – встревожилась Лиана, не сразу сообразив, что, поскольку он звонит сам лично, значит, уж с ним-то точно все более-менее в порядке.

— Мне сняли капельницу и разрешили вставать, я хотел тебя попросить… Не могла бы ты подойти к моему хирургу и узнать точно, что со мной. Что именно мне оперировали и вообще… Ты же сказала, что ты моя жена…

«Приехали… – подумала Лиана. – А кто же тогда Люда?»

— Мне сейчас нужна диета – можно протертые каши, творог и свежее печенье с молоком… А здесь отвратительно кормят… – продолжал Ивар.

«А денег, у тебя, как обычно, нет…» – молча констатировала Лиана.

Весь маразм ситуации просто не укладывался у нее в голове. Но это был Ивар. И ему было плохо. И он ее о чем-то просил. Ее Ивар…

— Я приеду, – сказала Лиана. – После шести.

После работы она оббежала все окрестные магазины, набила целый пакет разными диетическими продуктами, обязательно справляясь у продавцов о том, свежие ли они. «Мне в больницу, мужу, он только после операции», – поясняла она, и продавцы сочувственно кивали, убирая одни продукты и протягивая другие. Странные картинки мелькали в ее голове. Ивара выпишут и ему обязательно нужны будут покой и диета. Вряд ли Люда сможет обеспечить ему и то и другое, а она, Лиана, все-таки до сих пор переживает и отвечает за него хотя бы перед его родителями. Может быть, ему будет лучше какое-то время пожить у нее или… «Или что? – остановила она себя. – Ты хочешь, чтобы он вернулся? После всего того, что произошло, ты сможешь его простить? В сотый раз наступишь на те же грабли? Неужели жизнь до сих пор ничему тебя не научила? А Макс? Выходит, все это время ты просто морочила ему голову, скрашивая его присутствием свое бесконечное ожидание?» «Нет, это не так! – сама себе горячо возразила Лиана. – Макс – это совсем другое, это…» Лиана сникла и поняла, что окончательно запуталась. «Макс был прав, как всегда прав, я так до конца и не разобралась в том, чего именно я хочу…»

Переодевшись в знакомой кладовке, Лиана на лифте поднялась на седьмой этаж, дошла до палаты, где лежал Ивар, и открыла дверь. Быстрый взгляд скользнул по сторонам, и ноги ее подкосились.

У кровати Ивара сидела Люда.

В голове моментально всплыло все – взгляды и дрожь людей, пойманных на месте преступления, беременная китайская сумка с торчащими в разные стороны гитарными струнами-змеями, веселый смех: «Он в 39-ой!», разорвавший воздух возглас «О-па!», бесконечные ступеньки лестницы под заплетающимися ногами, трясущийся вагон метро, счастливая улыбка на губах Ивара, бутылка пива ко рту, и Вселенная, как в рапиде, медленно утекающая в любимое лицо, обращенное не к ней…

— Привет, – сказал Ивар, словно не было ничего странного в том, что они все втроем находятся в одном месте в одно время. Больше всего Лиане хотелось провалиться сквозь землю и никогда здесь не быть. Люда поднялась со стула, на котором сидела, и пошла к двери. Лиана отшатнулась, не желая, чтобы ее коснулось хотя бы дуновение воздуха от походки этой женщины. – Ну, что ж ты стоишь? – как ни в чем не бывало, продолжал Ивар. – Проходи. Ты у врача была?

— Нет еще, – Лиана машинально шагнула к его кровати, протянула пакет. – Возьми.

— Спасибо, – Ивар уселся на постели и зарылся в продукты. – Ты сходи к хирургу, он в ординаторской. А то Милка в этом ничего не понимает.

На ватных ногах, словно во сне Лиана вышла из палаты. Все, что она делала потом, – делала не она. Ее тело выполняло какие-то двигательные функции, ее рот сам собой открывался, произнося какие-то связные звуки и соединяя их в слова, ее разум воспринимал ответную информацию, абсолютно абстрагировавшись от происходящего. Она словно видела себя со стороны, наблюдая за собой с каким-то извращенным любопытством: до какого самоунижения и самоуничтожения может дойти человек, если он любит?..

В этом же состоянии она вернулась в палату.

— Хирург сказал, что это – прободение язвы двенадцатиперстной кишки, операция прошла удачно, и через пять дней тебя выпишут. Только им нужен медицинский полис, иначе придется платить шестьсот пятьдесят рублей за сутки пребывания в больнице, плюс несколько тысяч за саму операцию, – слова выталкивались из ее горла, как сухой, колючий ком, царапая нёбо и оставляя привкус крови на языке.