Читать книгу "Книга для… - Марат Немешев"

– Все тайные желания? Будем листать его дневники, а потом я дам героине имя его первой возлюбленной?

– Точно! Ведь именно от него зависит, что случится с твоим текстом. Сможет ли текст стать книгой. Он увидит на страницах аллюзии на своих любимых писателей, герой будет слушать его любимую музыку, смотреть его любимые фильмы. Даже имя можешь такое же дать. Ну, если не такое же, то похожее. Как тебе моя идея, солнце?

– Как идея – просто замечательная. Только как мы это все узнаем?

– Я об этом еще не думала. Но все равно. Как я все придумала? Правда, я все замечательно придумала? Просто я рефератик переписывала у своей подружки. Там почти то же самое. Там только для преподши нашей все продумано. Так что это не совсем моя идея, но для книжки твоей я сама подумала ее взять. Ну, чего ты молчишь? Скажи, хорошо я придумала или нет, а то ты молчишь и молчишь.

Я рассмеялся:

– Я говорю. Молодчинка, ты просто умница. Мне нравится. Я уже представляю лицо этого человека, когда он будет следить за действиями героев в ситуациях, взятых из его собственной биографии.

– А представь, если мы будем еще и влиять на его жизнь? Вот смотри. Скажем, я познакомлюсь с ним, обольщу. Буду для него самой распрекрасной девочкой. Потом он пригласит меня в кино. Я скажу, что подумаю над предложением. И тут ты, солнце, присылаешь ему свой замечательный текст. Он читает, читает, и все заканчивается как раз на том же месте. Представляешь, что он почувствует. Он у тебя прочет, что герой приглашает девушку в кино, она ему говорит…

– Стоп, Аня. Подожди секунду.

Я вдруг вспомнил Олега. За ним тоже следили, создавали в его жизни ситуации, этот идиотский разносчик пиццы, все остальное… Мне показалось тогда это чудовищным. А сейчас я сам веселюсь, придумывая… Неужели это заложено в каждом человеке? Или прав был Олег, когда говорил, что во мне многое похоже на Бориса Борисовича. В очередной раз я почувствовал себя сволочью. Не таким, как по-дружески часто называл меня Богдан. А самой обыкновенной…

– Нет, Аня. Мне уже не нравится эта идея. Я тебе потом как-нибудь объясню.

– Да, ну. Не будь букой. Что ты так… Я же просто пошутила. Ничего то ты не понимаешь.

– Я понимаю… Просто даже разговор об этом вызывает у меня… Я расскажу все. Чуть попозже. Слушай, давай встретимся сегодня. Сходим вместе куда-нибудь?

– Мы с моей… С Дашей, подружкой, хотели посидеть, поговорить. Солнце, а давай лучше завтра. Завтра все мне расскажешь. Ты мне только обязательно позвони вначале. Будет лучше всего, если позвонишь после обеда. Хорошо?

– Да. Конечно. До встречи.

– Все. Я жду твоего звоночка.

Я посмотрел на монитор. Что я хотел сейчас сделать? Ах, да. Зайти в Интернет и поговорить с Таней. Впервые после расставания. Я нашел тему почти не связанную с нашими отношениями, их окончанием. Возможно, она чувствует себя неловко, ведь фактически бросила меня. Я уже не раз думал об этом. О том, что мне легче, чем ей. Я в положении мученика, она – грешницы. Надо было как-то показать ей, что у меня все нормально и жизнь продолжается. Пусть лучше она увидит безразличие в моих словах. Пусть посчитает бесчувственным виртуальным любовником. Равнодушным и циничным. Только не показывать ей, как сильно меня это ранило. И вот я придумал.

Текст о сексе почти полностью повторял мое письмо ей. Одно из самых первых писем. В самом начале нашего сетевого знакомства мы много рассказывали о себе. О своих принципах и поступках, прошлом и будущем. Говорили о смысле слов и понятий. Но ведь письма, которые получила она, принадлежат… Это же моя позиция… Следовательно, надо спросить у нее разрешения. Равнодушно, цинично, бесчувственно попросить разрешения использовать этот фрагмент в книге. Разочаруется во мне? Пусть лучше разочаруется. Да и… Кто вообще сказал, что она когда-нибудь была очарована мной?

Общение, основанное лишь на доверии. Всегда подспудно я подозревал себя и ее в неискренности. Она оставалась загадкой для меня. Я сам для себя был загадкой. Если бы меня в полночь разбудили и спросили, какая она, Таня, я бы… Я бы сказал, что она такая же, как я. Самая распространенная ошибка людей знакомых по интернету. Искать человека, похожего как две капли воды, на себя и выдавать желаемое за действительное. К тому же, эта похожесть должна пугать. Ведь я чувствовал в себе тугой клубок комплексов, стало быть, и она ими наделена. Отсутствие живого человека рядом, толкающее на поиски родственной души в выдуманном электронном пространстве. Или все не так? Мы действительно появились на свет, чтобы встретится? Какая разница, где эта встреча произошла, в метро, магазине или на сайте поклонников одного талантливого человека? Грустно и смешно. Знал ведь, что она совсем не такая, как представляется мне на расстоянии. В моем сознании она неопределенная, а в жизни конкретная и самая обы… Не решился произнести до конца эту фразу.

Я уже предвидел, чем может закончиться такой диалог. Но все равно запустил клиент службы передачи сообщений. Сменил режим «невидимого» на «свободен для общения». Сейчас я буду с ней. На минуту? Час? Полчаса? Я появлюсь в ее сознании… Оживу… Стану тем, кем хочу быть… Сейчас…

Я не успел. Она первая написала «Привет»…

9. Наш последний разговор

Я постарался поскорее забыть наш последний разговор. И забыл.

10. Очки от солнца

Наступил момент, когда рабочий день закончился, и можно уходить. Но куда? Дома не было никого, кто бы меня ждал. Вообще никого не было. Когда я зайду в квартиру, то в ней появится один человек. Но один человек это слишком мало для счастья. Особенного когда он сам чувствует себя несчастным. Или даже не несчастным. Я прислушивался к себе. Что я сейчас испытываю…

Песчаный берег, голодные, исхудавшие за время долгого плавания кони. Солдаты в пыльных кирасах изнывают от жары. Я делаю взмах рукой – и в море загораются три гигантских факела. Корабли сожжены и путей для отступления нет. Можно, подняв воображаемое забрало, двигаться вперед. К победе или смерти. Но что это? Один из моих солдат замечает огромный мост, уходящий за горизонт. Я приказываю сжечь мост. Армия ропщет, солдат, заметивший деревянную тропинку на родину, приближается ко мне с обнаженным клинком. Выбиваю саблю из его рук. Предлагаю довериться судьбе. Достаю из кармана монетку и бросаю на песок. Герб. Он проиграл. Я вонзаю длинный кинжал ему в горло. По песку бежит ручеек чернеющей крови. Заставляю все свое войско перешагнуть через этот условный Рубикон. Суда сожжены, мост тоже, жребий брошен, Рубикон пройден. Что еще? Они смотрят на меня. Воины, созданные моим воображением, смотрят на меня. И тут я понимаю, что единственный, кто не может решиться… Мне протягивают короткий японский меч для…

Стоп. Мои мысли опять литературны и образны. В них проскочила какая-то зацепка… Японский меч для традиционного самоуби… Для… Книга для мертвых? Мой читатель не в будущем! Он уже умер. Исчез. Не родился. Сгнил. Развеян над Атлантикой. Сгорел в собственной квартире. Его уже нет. Не «еще» нет, а «уже» нет. Истерика.