Читать книгу "Во власти обольстителя - Анна Бартон"

— Ты просто потрясающая. Но, несмотря на наши с тобой отношения, я не знаю, что ждет нас в будущем. Ты заслуживаешь стать моей невестой, но я не могу этого пообещать.

Аннабелл уже давно поняла это, но услышать такое из его уст было тяжело. Она положила ладонь ему на грудь.

— Я не собираюсь женить тебя на себе. Мне просто хочется знать, что между нами есть что-то реальное.

— Есть, Белл. — Он заставил ее нагнуться и целовал до тех пор, пока голова у нее не пошла кругом от желания. — Не сомневайся. Ты мне тоже очень и очень небезразлична.

Его слова не произвели на Аннабелл ожидаемого впечатления, но она подозревала, что даже такое объяснение было для него чем-то экстраординарным. Указательным пальцем Аннабелл принялась вычерчивать кружочки на его широкой груди.

— Когда тебя нет со мной, мне начинает казаться, что все это — плод моей фантазии. Это ведь существует только в темноте, когда мы остаемся одни.

— Нет, это всегда с нами. И я докажу, что наши отношения реальны… И избавлю тебя от всех сомнений.

Прижав Аннабелл к себе, он перекатился на нее и стал неистово целовать ее, подтверждая свои слова каждым движением языка. И это было убедительно!

Словно развязывая бант на упаковке долгожданного подарка, Оуэн спустил с ее плеча одну бретельку шемизетки. Потом другую. Склонившись над Аннабелл, взял в рот сосок. Пососал его. Поцеловал ее в живот. Сдвинул шемизетку ниже, еще ниже. И Аннабелл оказалась обнаженной. Он разглядывал ее, бесстыдно оценивая ее тело. А она затрепетала, отзываясь на этот взгляд.

Аннабелл тоже захотела посмотреть на него, поэтому пришлось стянуть с него сорочку через голову. Его грудь и брюшной пресс были рельефны и тверды, как у скульптур, высеченных из мрамора. Но в отличие от изваяний у него была теплая кожа с исходившим от нее легким ароматом бренди и сигар. Еще от него пахло накрахмаленной рубашкой и им самим. Аннабелл провела рукой по его напряженной шее, по плечам, ощущая, как у него под кожей перекатываются мускулы. Когда Аннабелл коснулась его сосков, он еще жарче принялся целовать ее, и она застонала от жгучего наслаждения.

Ей стало интересно ощутить, как обнаженное тело Оуэна прижмется к ней, и она еще сильнее привлекла его к себе. Насколько они отличались друг от друга! И все-таки как они прекрасно друг к другу подходили! Объятия Оуэна были сильными и давали чувство защищенности. Слегка курчавые волосы на его груди, касаясь, щекотали ей напрягшиеся соски.

— Теперь ты веришь? — спросил Оуэн.

— М-м-м? — У нее кружилась голова.

— Ты веришь в нас? — выдохнул он ей в шею. — В это ты веришь?

— Я верю в то, что ты делаешь так, чтобы мне стало хорошо.

Он замолчал на мгновение.

— Возможно, ты более цинична, чем я.

— Ты о чем?

— Ни о чем. Просто закрой глаза и наслаждайся. У нас совсем немного времени до рассвета. Не хочу терять ни минуты.

В подтверждение своих слов Оуэн с толком провел остаток времени. Он не занимался с Аннабелл любовью, но учил ее понимать свое тело — что значит испытывать наслаждение, что значит испытывать восторг, и в конце — настоящий экстаз. Он рассказывал ей о своих сестрах и многочисленных тетушках, расспрашивал о ее семье, о годах детства. Аннабелл чуть было не заговорила с ним о своем деде — виконте, но ее горло сдавила судорога, и она не смогла произнести ни слова. Потом попыталась объяснить, что для нее создание одежды — это не просто профессия. Это еще и страсть. Они поделились друг с другом своими глупыми детскими секретами. Она страшно боялась пауков, он ненавидел переводить с латыни.

Пресыщенная впечатлениями, Аннабелл устроилась в объятиях Оуэна, и тут же на нее стал наваливаться сон. Она героически сопротивлялась, понимая, что это прервет их общение неизвестно насколько. Но ей было так хорошо и уютно, что она не устояла и закрыла глаза всего на каких-то несколько мгновений, да так и заснула в его объятиях.

Через какое-то время золотые лучи солнца, преломившись в оконном стекле, согрели ей щеку в небесном поцелуе. И Аннабелл проснулась. Одна.

Глава 19

При каждом шаге мерина голова Оуэна отзывалась на тряску резкой болью. Рядом громыхала карета, в которой ехали девушки. Этот нескончаемый гул действовал ему на нервы. Голова разламывалась, как после самого жуткого похмелья, которое как-то случилось с ним, только теперь все было раза в два тяжелее.

Несмотря на это, вспоминая о ночи, проведенной с Аннабелл — обо всем, что случилось послеудара по голове, — Оуэн улыбался как дурак. Кем он, по его собственному мнению, и являлся.

Оуэн ушел из комнаты Белл, когда услышал пение первых птиц за окном. Накрыв ее одеялом, подобрал свою одежду и сапоги, которые она разбросала по полу — Господи, как же это ему понравилось! — сунул руки в рукава сорочки, а потом прошмыгнул по коридору в свою комнату.

За завтраком Аннабелл сидела тихо, только щеки розовели, и вид у нее был… счастливый. Но главное, она поменяла свой излюбленный чепец на шляпку, завязав ленты под подбородком. На изящной высокой шее вилось несколько прядок волос. Опять на ней было бесформенное серое платье, но Оуэн по памяти представлял волнующие линии тела, изящные руки, длинные ноги. Пусть ее закутают во всю серую материю, какая только найдется в Лондоне, все равно он не забудет той картины.

Несмотря на недовольное ворчание сестер, Оуэн настоял, чтобы выехать пораньше. После пяти часов в дороге они были уже недалеко от поместья лорда Харсби, и у них оставалось еще достаточно времени до ужина.

Шторки на окне кареты большую часть пути были опущены. Оуэну даже стало интересно, чем девушки — в особенности Белл — там заняты. Спят, скорее всего.

Всякий раз, перебирая в памяти события прошедшей ночи — как он губами утверждал свое право на нее, как ее руки гладили его тело, как она стонала в упоении, — его бросало в жар. Чтобы противостоять искушению заняться с нею любовью, ему потребовалась такая сила воли, о существовании которой он и не подозревал.

Да, благородство требует жертв.

В пути у Оуэна было достаточно времени, чтобы рассмотреть эту проблему с разных точек зрения. Вне зависимости от того, насколько ему нравилась Аннабелл, между их социальным положением существовала непреодолимая пропасть.

Ему требовалась жена-аристократка. Несмотря на то, что дед Белл был виконтом, она воспитывалась в другой среде. Ее не представляли к королевскому двору, она никогда не присутствовала на ассамблеях в «Олмаке», не бывала в опере.

Ни одна женщина не возбуждала его так, как она, и не давала ему чувство такой жизненной полноты. Тем не менее титул обязывал вести себя ответственно. Будущая жена должна иметь воспитание, общественное положение и опыт поведения в свете, соответствующие герцогине.

Аннабелл ни разу не была на балу. Как она может, например, выступать в роли хозяйки бала?