Читать книгу "Игры третьего рода - Борис Долинго"

– Говорил, я и не отрицаю, – пожал плечами Домашников, который осознал некоторый заскок своей фантазии.

– Хорошо, что хоть признаёшься, – фыркнул Гончаров. – В общем, подождём немного. А пока – приступим к приёму пищи. Неизвестно, что нас ждёт, но в любом случае сытый солдат лучше голодного. Приступим, господа подчинённые, к трапезе.

– Так я ставлю датчик включения Арки? – поинтересовался Пётр.

– Естественно, – кивнул Гончаров. – Думаю, задерживаться здесь мы не будем.

Экономя воду, все вымыли руки и немного умылись, после чего прямо на крыше БТРа, чтобы не терять обзор, расстелили кусок брезента, а поверх него – скатёрку, на которой разложили незамысловатую провизию.

– Да, – сказал майор, задумчиво вертя в руках обмякший, но пока не гнилой помидор, – овощи уже начинают давать «дуба».

Он осторожно, стараясь не давить сок, разрезал помидор складным охотничьим ножом и, откусив от половинки, медленно прожевал.

– Пока ещё ничего, есть можно, но уже, кажется, на пределе. Надо аккуратнее – к вечеру овощи лучше выбросить – поноса нам только не хватало.

Фёдор со значением покосился вниз, внутрь бронетранспортёра.

– Ладно, – кивнул Гончаров, – только по маленькой и только в целях профилактики желудочно-кишечных заболеваний.

Они опрокинули по стопке, и Исмагилов с майором закурили. Домашников, присев на башню, осматривал окрестности, а Семён Ефимович прикорнул у открытого бокового люка.

Солнце медленно двигалось по небу, пока не поднимаясь, но и не опускаясь ниже. Стоял замечательный, тёплый день, и если бы не необычные плантации поодаль и второе блёклое светило в небе, никто бы и не сказал, что они находятся не на Земле.

– Ага, что-то начинается, – вдруг сказал Домашников, кивнув в сторону зарослей.

Все посмотрели в указанном Петром направлении. Над зарослями перемещалось, растягиваясь ветерком, облако пыли, словно среди посадок двигалось нечто, поднимавшее эту пыль.

– По местам! – скомандовал Гончаров. – Фёдор, за руль, Семён Ефимович и Пётр – внутри у боковых люков каждый. Пётр, приготовь на всякий случай гранатомёт, только не вздумай, если что, выстрелить изнутри отсека: помни о выхлопе!

– Да я же понимаю! – скривился Домашников.

Сам Гончаров привычно взгромоздился на сиденье стрелка и завертел ручки наводки.

Облако приближалось не слишком быстро. Домашников, сидя у пока открытого бокового люка, прикидывал, что это могло быть. Когда передний край пылевого фронта достиг, наконец, открытого пространства между кустов, Пётр лишний раз убедился, что простые предположения чаще бывают самыми верными: на первое, открытое взгляду междурядье выступила колонна людей.

С первого взгляда стало понятно, что это – воины, поскольку они держали в руках длинные копья, а солнце блестело на металлических доспехах. Хотя Домашников и приставил к глазам бинокль, даже невооружённым глазом было видно, что эти существа похожи на людей, однако, и какое-то отличие угадывалось.

Колонна миновала вспаханный участок и остановилась, не доходя метров двадцати до БТРа. Рост местных обитателей составлял вряд ли более роста среднего землянина, они были крепкие и довольно смуглокожие, как земные арабы или индейцы. Доспехи воинов являли собой пластинчатые кольчуги, прикрывавшие плечи, грудь, спину и выступом спускавшиеся на пах, и короткие коричневого цвета штаны. Голени ног, обутых в тяжёлые сандалии, защищали металлические поножи. Шлемы, которые делали солдат особенно похожими на римских легионеров, как их изображали на картинках и в кинофильмах, имели широкие выступы, закрывавшие щёки и прямой наносник. Именно шлемы не позволяли как следует рассмотреть лица аборигенов. В довершение своей экипировки каждый воин нёс выпуклый овальный щит, расписанный красно-коричневыми с серебром узорами.

– Чёрт, – только и промолвил Пётр, – по одежде – вылитые римляне!

Внешнее отличие от землян, которое уже отчётливо просматривалось на таком расстоянии, заключалось в пропорциях фигур: слишком короткие для человеческого стандарта ноги и руки придавали аборигенам немного комичный вид.

Из-за рядов солдат выдвинулись закрытые занавесками носилки, которые несли восемь носильщиков в коротких, чуть выше колен рубашках розового цвета. Когда носилки поставили на землю, занавески откинулись, и оттуда выбралась, очевидно важная для местных краёв, персона. С её плеч струилась светло-зелёная тога с какой-то крупной, переливающейся на солнце застёжкой или брошью на правом плече. Огромная копна иссиня-чёрных волос была собрана в замысловатую, напоминающую уступчатый крендель причёску.

Осторожно, чтобы не вызывать подозрения у хозяев данных мест резкими движениями, Домашников поднял бинокль.

– Ага, – сказал он негромко, – это женщина, между прочим!

Присмотревшись, все и без бинокля поняли, что личность, прибывшая для встречи, явно женского пола, если судить по земным меркам. Даже свободная тога не скрывала большой груди, но такое достоинство женской фигуры по понятиям землян портили всё те же короткие ноги и руки.

Мягко переступая по траве, предводительница войска вышла вперёд и остановилась перед солдатами. Она подняла над головой скрещенные руки, развела их в стороны и сделала ладонями движение от груди по направлению к землянам, после чего замерла, спокойно глядя на людей.

– Как вы думаете, что она имеет в виду? – спросил с места стрелка Гончаров, который всё видел в прицеле.

– Движения не враждебные, насколько я могу судить, – отозвался Пётр. – Ведут они себя тоже пока мирно. Похоже, что хотят вступить в переговоры. Что думаешь, командир, может, стоит пойти, поговорить?

Майор призадумался.

– Чёрт его знает, как мы будем это делать? Если честно, то мне ещё с Пятачком надоело рисунками общаться.

– Знаешь иной способ? – хмыкнул Пётр.

– Не знаю, – проворчал Гончаров и вылез из-за пулемётов.

– А вы же взяли пару альбомов с того корабля, – напомнил Альтшуллер. – Можно рисовать, чтобы объясняться.

– Ну что ж, надо будет – порисуем, – кивнул Гончаров.

Он высунулся наружу и внимательно прощупал глазами стоявший перед ними отряд. Всего в шеренгах находилось человек пятьдесят – намётанный на воинские построения глаз майора определял численность достаточно точно.

– Ладно, – заключил Гончаров, – пойду на переговоры.

– Почему ты? – быстро спросил Домашников.

– Потому! – отрезал майор.

Он вытащил из кобуры и засунул за пояс «стечкина», чтобы иметь пистолет поближе на случай непредвиденных обстоятельств.

– Ну, с Богом! – Гончаров спрыгнул на траву и пошёл к терпеливо ожидавшей женщине.

Справедливо опасаясь, что его могут неправильно понять, майор не стал брать сразу с собой альбом, но, честно говоря, он не вполне представлял, что будет делать и как общаться с инопланетянкой. Конечно, когда-то в той же Чечне ему не раз приходилось допрашивать пленных наёмников-арабов с «особым пристрастием». Но там простой удар прикладом сильно повышал степень понимания, и многие, даже зная всего несколько слов по-русски, прекрасно объясняли, где оставлены схроны с оружием и по каким тропам боевики пробираются в равнинную местность с гор. Здесь всё обстояло иначе. Здесь он являлся, в общем-то, мирным посланцем своего народа и в стоящих напротив существах, в свою очередь, пока не видел врагов. Да и существа эти не знали ни одного слова ни на одном из земных языков, а не только на русском.