Читать книгу "Земля Великого змея - Кирилл Кириллов"

Альварадо вздохнул. В первый раз он видел несгибаемого Кортеса столь подавленным. Капитаны расселись в теньке. Сандоваль вытянул кривоватые ноги и сморкнулся в траву, Олид чинно присел на корточки, сорвал и прикусил травинку.

— Кабальерос, — начал Кортес на правах старшего. — А где у нас Меса? Не нашли? Ну, начнем пока без него. Итак. Все вы повидали озерного змея. Он зол и опасен. И размеры его достаточны для того, чтоб перевернуть средней руки корабль. Хватит ли у него смелости напасть на вооруженный корабль с воинами на борту? Неизвестно, но сбрасывать эту возможность со счетов нельзя. Как вы думаете, стоит ли проводить операции на озере без оглядки на чудовище или нам следует сначала уничтожить эту опасность, а потом сосредоточиться на стенах Мешико? К тому же видели, с каким почтением они относятся к этой ящерице? Цепенеют прямо при его приближении. Наверное, он для них многое значит, не может не значить. И если мы убьем его и бросим к воротам Мешико, как знать, может, они сдадутся сами.

— Сдадутся вряд ли, но в наших силах это их безусловно уверит, — рассудительно молвил Олид.

— Я бы плюнул на змея, — взял слово Альварадо. — Любой дикий зверь предпочтет убраться восвояси, услышав грохот орудий.

— Мне кажется, он не совсем зверь, — пожевал обветренные губы Сандоваль. — Слишком много разумного в его действиях.

— Разумное, не разумное. Зверь, не зверь. Залп фальконетов снесет его уродливую голову в любом случае, — лениво пробормотал Альварадо, почесывая волосатую грудь над верхней кромкой кирасы.

— Это если попадет, — ответил Сандоваль.

— Не попадет с первого, так со второго точно не промахнется! Меса знатный артиллерист.

— Если будет этот второй. Зверь умен и осторожен. Избежав первого залпа, он может уйти на глубину. Затаиться. А потом в самый опасный момент всплыть и ударить в спину.

— А если его заарканить? Накинуть петлю на шею и подержать, покуда его из пушек долбать будут? — придумал Альварадо.

Олид посмотрел на него как на глупого ребенка, пытающегося мешаться во взрослый разговор.

— Кто его удержит? — без насмешки, по-деловому осведомился Сандоваль. — К бушприту веревку привязать? Так он его вырвет с мясом или корабль на дно утянет.

— Но что-то надо делать! — вскричал Альварадо.

— Гарпун надо делать, — негромко проговорил Кортес, задумчиво подкручивая черный ус с тонкими серебряными нитями.

Капитаны вопросительно уставились на своего начальника.

— Это такое большое копье с зазубринами на наконечнике и привязанным к специальному кольцу канатом. Добытчики китов в северных морях бросают такое в спину чудищу. Наконечник глубоко застревает в теле, и китобои водят его, как котенка на веревочке, пока тот не останется без сил к сопротивлению.

— Это, конечно, здорово, но киты велики, да беззлобны. Зубов нет, рачками мелкими питаются. Разве что хвостом могут подцепить или фонтаном окатить из дырки в голове. А у нашего зверя клыков полна пасть и нрав крутой. Да и опять же, как удержать? — спросил Сандоваль.

— Не надо удерживать. Нужно сколотить деревянные круги в рост человека и прикрепить канат к ним. И как гарпун в теле увязнет, бросать круги за борт. С таким буем он нырнуть глубоко не сможет и выдохнется судно за собой таскать. А если даже убить не удастся, то хоть знать будем, где он.

— Только как же его загарпунить, это вон как близко подходить надо. Тонкий он, и шкура скользкая, — засомневался Альварадо. — Да и хвост у него как плеть. Лодку надвое перебьет и не заметит.

Кортес задумчиво свел брови над переносицей, остальные тоже притихли.

— А может. — начал Альварадо и осекся.

— Что? Говорите, — вскинул бровь капитан-генерал.

— Я вот подумал, может, тот гарпун в фальконет вставить. Поверх ядра. А то и без ядра, на пыж. Да и запулить с расстояния. Если несколько гарпунов сделать да с нескольких бортов, то и не увернется змей.

Олид скривился, но ничего не сказал.

— Ай да дон Педро. — Кортес хлопнул в ладоши. — Эдак вы по смекалке скоро дона Рамона догоните.

При упоминании о сгинувшем во время истапаланского потопа сеньоре Вилье лица конкистадоров погрустнели. Капитаны любили этого юношу, на их глазах превратившегося в мужчину.

— Только вот древко от горячего дыма в дуле заняться может. Или треснуть, — усомнился Сандоваль. — Да и канат может перегореть.

— А древко можно зацело с наконечником отковать, — блеснул черными глазами поймавший кураж Альварадо.

— Тяжел снаряд получится, его пушка не выбросит далеко. Древко надо тонкое делать, а на подтоке[55]утолщение, чтоб канал ствола запереть, — возразил де Олид. — А вместо каната цепочку тонкую, кои местные мастера искусно куют.

— Ушко лучше на наконечнике выковать, чтоб в дуле не мешалась, да и древко если отломится… — вставил Сандоваль.

— А орудие на поворотной станине установить, чтоб целиться удобней было. И рычаг подлиннее — двое вертят, один запал подносит, как цель поймают, — снова вступил Альварадо.

— Может, проще что-то на манер «скорпиона» сделать, как мешики давеча соорудили? И древко деревянным оставить, и веревку не пережжет, — спросил Сандоваль.

— Нет, дон Гонсало, заново изобретать карету не стоит. Времени много уйдет и сил, полезней использовать то, что есть под рукой, — покачал головой де Олид.

— Хорошо, так тому и быть, — решил Кортес. — Сеньор Альварадо, разыщите на верфях мастеров, пусть сделают чертеж и скуют что задумали. Вы, дон Кристобаль, озаботьтесь производством кругов, вы, дон Гонсало, обсудите детали с Месой, а я, пожалуй, вздремну в теньке.

Холодные капли брызнули на лицо. Ромка открыл глаза и рывком поднялся. Итальянец? Напугал, черт. Ромка мелко перекрестил пуп. Сидит на приступочке, кудри смоляные пятерней расчесывает, аж вон брызги на все четыре стороны. Любуется на себя, как девица, в проточную воду. Вот подкрасться бы да толкнуть. Чтоб с брызгами и визгами.

Роман, оборвал он себя, рост высок, пора и уму уже подтягиваться. Заканчивать с детством бесштанным.

— Дон Лоренцо? — негромко, чтоб не напугать, позвал он.

Итальянец вздрогнул, вырвал из гривы пальцы вместе с изрядным клоком намотанных на них волос и зарделся.

— Да, дон Рамон. Проснулись? Так сладко почивали, что я не осмелился вас будить.

— А зря, — буркнул Ромка, утирая рукавом щекотные капли с лица. — Солнце вон к горам клонится. Скоро темнеть начнет.

— Ничего, темнота — друг, — как-то двусмысленно сострил итальянец и сам засмеялся своей шутке.

— Оно да, но в темноте оступиться можно. — Ромка выглянул за парапет. — Костей не соберешь.