Читать книгу "Спасительная любовь - Эйлин Драйер"

Оливия услышала, как Диккан обиженно вздохнул.

— Да, Джек. Я устрою это. Но до тех пор обещайте мне вести себя хорошо и не пытаться самому решить эту головоломку.

Джек улыбнулся ему.

— Я постараюсь, если смогу, Диккан. Но не знаю, что вспомню за это время. Могу только обещать — я сделаю все возможное, чтобы защитить этих леди, пока не узнаю все.

«Надо сказать ему, — думала Оливия. — Показать депешу. Пусть поймет, что, явившись в штаб, он может подписать себе смертный приговор».

Она повернулась к Грейс, надеясь на поддержку. Но Грейс покачала головой. Здоровье Джека по-прежнему было в опасности.

Подавленная растущим убеждением, что она предает Джека, что бы ни сделала, Оливия молчала.

Поздно вечером Диккан Хиллиард сидел в слабо освещенной библиотеке с одним из тех людей, которых привлек для исполнения своего плана. Барон Терек был среднего роста и среднего телосложения. Лишенный ярких красок, он ускользал от описания даже после недавней встречи с ним.

Барон смаковал коньяк.

— К утру все будет готово? — спросил он.

Закинув ногу на ногу и устроившись в кресле поудобнее, Диккан рассматривал светлый коньяк «Деламен», который Терек налил ему.

— Они должны быть в Лондоне к началу следующей недели.

— Прекрасно.

Диккан, нахмурившись, оторвал взгляд от коньяка.

— Вы все еще настаиваете на том, чтобы отправить их к леди Кейт?

— Это самое удачное решение.

— Возможно, для вас. Вы считаете — они заслуживают, чтобы их использовали в качестве приманки?

Терек отмахнулся от опасений Диккана.

— За домом будут наблюдать. Зачем без надобности пугать их?

— Потому что мы не знаем, что рассказал Чемберс. Вы его не видели. Я видел, и, поверьте, его смерть не была легкой. К тому же граф заявил, что непременно пойдет на Уайтхолл. Его враги до сих пор ускользали от нас. Я не хочу рисковать.

— Сейчас игра идет на нашем поле. Не бойтесь, Хиллиард. Все готово. Благодарю вас за то, что пришли ко мне с этим, но дальше уже не ваша забота.

Диккан не был в этом уверен, но у него были связаны руки.

Если что-нибудь случится с Кейт, он никогда не простит Тереку. Или себе — за то, что обратился к нему.

На следующее утро, еще до рассвета, план начал осуществляться. В Остенд была отправлена карета с подставными лицами, как бы напуганными и выехавшими в большой спешке; далее они должны были пересесть в рыбацкую лодку и отплыть в Маргит. Трэшер, поставленный наблюдать из окна над входом, сообщил, что наживка проглочена. Как только карета с отвлекающими лицами отъехала от дома, вслед за ней устремились вдруг возникшие из темных закоулков мужчины. За ними вдогонку, в свою очередь, пустился майор Брэкстон, который должен был доехать до Гента, дабы увериться, что они не повернут назад.

Леди Кейт на глазах у всех отправила часть своих слуг готовить дом в Мейфэре, сама же отправилась медленным рейсом на одной из комфортабельных барж до Антверпена, а оттуда — на пакетботе домой. Одетые в грубое платье, в деревянных башмаках, Оливия и Джек присоединились к слугам по дороге до канала, а там поднялись на борт баржи с грузом зерна. За ними никто не следил.

Только к концу дня Хирург получил известие, что тот, за кем они охотились, исчез.

— Мы проверили везде, — уверял его худосочный человечек с крысиной мордочкой. — В Брюсселе их нет. Никто не знает, куда они делись.

Он нашел Хирурга в арендуемой им комнате укладывающим вещи, словно тот собирался на уик-энд поохотиться.

— Не важно, — отвечал ему Хирург. — Я точно знаю, куда они явятся.

Худосочный, казалось, еще больше съежился.

— И?..

Хирург уложил еще несколько ножей под фальшивое дно своего чемодана.

— Маленький слуга закончил свою жизнь как бесценный источник информации. У графа Грейсчерча было то, что нам нужно. Но слуга не знал, где оно находилось. Однако он смог сказать, что все вещи, которые были у нашего друга на поле сражения, оказались в распоряжении его жены. — Он аккуратно подровнял стопку шейных платков, прежде чем положить их в чемодан. — Я также узнал, что граф собирается совершить самоубийственный поступок — явиться на Уайтхолл, а это значит, что он все еще ничего не помнит. Если бы вспомнил, то и близко не подошел бы к этой улице. — Разгладив одежду, он закрыл чемодан. — Не думаю, что ему это удастся.

Маленький человечек задрожал.

— Как вы можете быть уверены?

Хирург улыбнулся:

— Я уяснил, что он очень любит свою жену.

— Свою жену?

— Ну да. — Взяв с бюро касторовую шляпу, он точным движением водрузил ее на голову. — Что вы думаете о такой цитате, Ферньер: «За нашу глупость всегда платит страданиями кто-то другой»? Подходит для нашего случая, как вы думаете?

Маленький человек нахмурился.

— О чем вы?

Хирург похлопал его по щеке.

— О словах, которые будут вырезаны на прелестном животике женщины, конечно. Графу пора понять, что у его поступков есть последствия.

Может быть, сердце Оливии по окончании путешествия осталось бы незатронутым, если бы путешествие оказалось короче, если бы жизнь на барже не была совершенно обособленной; казалось, время исчезло, прошлого не было, они балансировали по краю неизвестного будущего. Если бы они с Джеком не полагались друг на друга, ощущение опасности стало бы слишком острым.

Может быть, она уберегла бы сердце, если бы они могли найти отдельные койки. Но каюта была маленькой и низкой, и в ней ютилась вся команда. Они с Джеком вынуждены были спать на одном тюфяке.

Они не занимались любовью: не в каюте же с другими людьми, — но прикасались друг к другу. Им было хорошо. Они укладывались по старинке, как ложки в ящике.

И каждый миг этого времени Оливия помнила слова леди Кейт. Прощаясь, герцогиня схватила Оливию за руку, наклонилась к ней и прошептала: «Помните. Это ваш шанс».

Через пять дней они доплыли до Брюгге, это были приятные дни, проведенные за работой бок о бок с настоящими барочниками; они проплывали мимо полей с качающимися колосьями, из деревенек до них доносился звон колоколов, отбивающих время.

— Я не знал, что ты умеешь готовить, — похвалил ее Джек, когда они заканчивали свой первый обед.

Она засмеялась и покачала головой:

— В действительности мы совсем не знали друг друга, правда?

Он нахмурился, а Оливия подумала, что в одежде простолюдина, загорелый, с волосами, растрепанными ветром, он еще красивее.

— Что ты хочешь сказать?

Она сухо улыбнулась: