Читать книгу "Однажды ночью - Стефани Лоуренс"

К тому моменту, когда заиграли второй танец, Аманда с гордостью заключила, что внесла немалый вклад в образование Мартина.

Пока Аманда танцевала котильон с лордом Эшкрофтом, Мартин терпеливо ждал ее и наблюдал. Пространство рядом с ним оставалось свободным, и именно туда привел ее лорд Эшкрофт. Аманда покорилась судьбе, но при этом испытала некоторое замешательство, которое с каждой минутой усиливалось, так как Мартин не отходил от нее ни на шаг. Он ухитрился внушить всем окружающим, будто это он позволяет ей танцевать с другими. Улучив момент, когда все увлеклись спором между лордом Флинтом и мистером Карром, Аманда дернула Мартина за рукав и прошептала:

– Не стой на одном месте, двигайся по залу.

– Зачем? – удивленно спросил он.

– Затем, что ты слишком явно выделяешь меня, стоя рядом со мной весь вечер.

– Но я действительно выделяю тебя, – усмехнулся Мартин. – Как ту, которую я хотел бы видеть своей графиней.

Глаза Аманды гневно расширились. Она больше не касалась этой темы и вела себя естественно: участвовала в разговоре, танцевала и игнорировала пристальные взгляды молодых барышень и неодобрительные – их мамаш, возмущенных тем, что она не только монополизировала такого видного мужчину, но и привлекла к себе внимание других, тоже вполне подходящих кавалеров.

Возможность сбежать от Мартина представилась только к концу бала, когда к Аманде подошла ее мать. Увидев, кто сопровождает Луизу, девушка едва не застонала. С ней были тетки – вдовствующая герцогиня Сент-Ивз и леди Горация Кинстер. Шествие замыкала Амелия под руку с Реджи.

– Дорогая, – с улыбкой заговорила Луиза, – ты довольна вечером?

– Да. – Поставленная в безвыходное положение, Аманда вынуждена была представить Мартина. – Позвольте познакомить вас с графом Декстером. Моя мама, леди Луиза Кинстер.

Улыбка Мартина была верхом очарования. Он поклонился, Луиза сделала реверанс.

– А это мои тетушки, вдовствующая герцогиня Сент-Ивз и леди Горация Кинстер.

Все обменялись приветствиями. Наконец Мартин решил выпустить Аманду из своих цепких когтей. Трудно понять, что на него повлияло: либо замечание вдовствующей герцогини по поводу его возвращения в свет после долгого отсутствия, либо проницательный взгляд ее потускневших от возраста глаз. Мартин поклонился всем, поцеловал Аманде руку и сказал на прощание:

– До следующей встречи.

Все было выдержано в рамках приличия, только огонь в глазах придал его последним словам особый смысл. Это был вызов – и предостережение.

На следующее утро Аманда неторопливо пила чай после завтрака и смотрела на три нежные орхидеи, доставленные час назад.

– О! – воскликнула Луиза, входя в столовую. – Полагаю, это Декстер?

Как и в прошлый раз, в букете не было записки.

– Наверное.

Аманда не представляла, кто еще мог прислать орхидеи, эти не только безумно дорогие, но и экзотические цветы. И очень чувственные. Конечно, Декстер, кто же еще!

Луиза обратила внимание на лицо дочери и, многозначительно подняв брови, прошла к своему стулу во главе стола. Колторп налил ей чаю и отступил в сторону. Амелия села напротив Аманды. Она была погружена в свои мысли, поэтому не приставала к сестре с вопросами.

Разложив на коленях салфетку, Луиза обратилась к Аманде:

– Думаю, об этом уже судачит весь свет. Чтобы человек его уровня прервал свое уединение ради встречи с тобой…

Она не закончила фразу и принялась намазывать масло на тост. Откусив кусочек и прожевав его, она отпила чаю и опять посмотрела на Аманду.

– Тебе важно помнить об одном, – заявила мать, и Аманда подняла на нее глаза. – Что бы ни заставило его сделать этот шаг, наверняка это что-то очень серьезное.

Слова Луизы звучали в голове Аманды, когда она в то же утро стояла в парке и смотрела на протянутую к ней руку.

Властную. Надменную. Нетерпеливую.

И почти опасную.

В конечном итоге, вложив свою руку в его, она позволила усадить себя в фаэтон. Помахав Амелии и Реджи, оставшимся на лужайке, Мартин подстегнул лошадей, и они поскакали вперед.

– Скажи, – проговорила Аманда, полная решимости взять этого льва за шкирку, – почему ты вернулся в свет?

Мартин покосился на нее.

– Как я уже говорил леди Метчем, меня вынудили.

– Вынудили?

– Высшие инстанции.

Аманда минуту размышляла над его словами.

– Значит, ты намерен занять полагающееся тебе по праву место?

– Если понадобится. – Они приближались к самой популярной части парка, где всегда было много экипажей. – А теперь ты ответь мне: кто все эти женщины?

«Все эти женщины» грациозно кивали им и горящими взорами провожали их фаэтон. Среди них было большинство хозяек салонов, и Аманда решила, что нельзя портить с ними отношения.

– Вон там – леди Купер… ты помнишь ее?

Мартин кивнул.

– А та, в зеленом, – леди Уолфорд?

– У тебя великолепная память, – удивленно отметила Аманда. – Только сейчас она леди Мертон. Несколько лет назад, до своего второго замужества, эта дама считалась первой красавицей.

Губы Мартина тронула улыбка. Он продолжил задавать вопросы о тех или иных людях, однако внимания их не удостаивал. Кого-то он помнил хорошо, а кого-то – плохо. Ведь в последний раз он видел этих людей десять лет назад, причем глазами молодого повесы. Хотя некоторые его замечания в их адрес вызывали у Аманды смех, она узнала очень много интересного и одновременно рассказала ему многое из того, о чем не было известно ему.

Когда они покинули оживленную часть парка и Мартин пустил лошадей шагом, Аманда задумчиво посмотрела на него. Она действительно хотела вернуть его в этот мир, мир, к которому они принадлежат по праву рождения. Одна часть ее души радовалась его возвращению – ведь это ее успех! Но другая, более осторожная, предупреждала, что цыплят считают лишь по осени.

Итак, она выманила его из логова, вот только пришел он сюда ради одного.

И сосредоточился именно на том, чтобы этого добиться. И это стало ясно через несколько дней. Каждое утро Аманде доставляли три белые орхидеи, а Мартин появлялся везде, где бы она ни бывала. Чтобы завладеть ее вниманием, протанцевать с ней первый вальс и, если выпадала возможность, большой вальс.

Все вечера он находился подле нее. В его действиях нельзя было усмотреть ничего предосудительного, он не переходил установленных границ, однако никакие условности не могли погасить чувственный огонь, горевший в его глазах. Он неустанно плел незаметную сеть вокруг Аманды. Она это знала, но не могла этому помешать.