Читать книгу "Зимнее солнце - Влада Ольховская"

начал прижимать камеру к его лицу. Видимо, пьяному сознанию казалось, что это феерически смешно и вдохновляет на подвиги. Каретников сдержанно улыбался, отстраняя от себя смартфон. Голос он не повысил ни разу, но то и дело косился на диван, на котором сидел Третьякевич. Скоро оператор решил, что такого душнилу уже не спасти, и переключился на попытки засунуть смартфон под юбку проходившей мимо девушки. На этом запись оборвалась.

– Видел, а? – спросил Гарик, как только затихла музыка. – Он там самый адекватный, и он явно боится Третьякевича.

– Не явно. Но, полагаю, ты прав. Хотя на ролике есть и еще кое-что очень интересное и гораздо более важное для нас.

– Э… Что?

– Иди и посмотри.

Это было даже обидно: Гарик продемонстрировал этот ролик как одно из доказательств своего успеха, он не ожидал, что Матвей умудрится превзойти его даже здесь.

Однако Матвей оставался в своем репертуаре: он видел куда больше, чем способен был заметить простой смертный. Он вернул видео на минуту назад, в момент, где Каретников отбивался от оператора, и поставил запись на паузу.

– На руки его посмотри, – велел он. – Только внимательно.

Уточнение было лишним, Гарик и сам уже обнаружил, что упустил при первом просмотре. Его оправдывало лишь то, что движение было очень быстрым, кадр – размытым… Хотя Матвей все заметил. Ну и черт с ним.

Руки Каретникова были покрыты порезами – уже зажившими и совсем свежими. Порезы были неглубокими, не требующими не то что швов, бинтов даже. Но их количество и срок нанесения предполагали, что это не несчастный случай, это некая норма, пусть и извращенная. Порезы ровными рядами исчезали под рукавом, и сложно было сказать, докуда они тянутся.

– Возможно, это вариант наказания со стороны Третьякевича, – предположил Матвей. – Тот самый способ сохранять контроль над своим окружением.

Что ж, хотя бы тут Гарик мог его превзойти, отыграться за упущенную деталь:

– Может быть, но я думаю, что Каретников селф-хармит.

– Что? С чего ты взял, что он наносит их сам?

– Во-первых, ни у кого другого в окружении Третьякевича я таких порезов не видел, а ведь это могло бы стать фирменным методом наказания! Во-вторых, порезы нанесены так, как удобней резать самому, а не со стороны. Видишь? На левой руке намного больше, чем на правой, и они ровнее. В-третьих, есть еще кое-какая информация о Каретникове, которую я не упомянул, потому что сам в ней не смог разобраться. Но теперь я догадываюсь, что к чему.

Опытным хакером Гарик не был, однако умел много такого, что в любой цивилизованной стране мира выходило за рамки закона. Благодаря устройству, оставленному в Охотничьей Усадьбе, он смог скопировать часть данных с телефонов гостей. Проверил он пока не все, зато заглянул в личный банковский кабинет Каретникова.

Поэтому Гарик теперь знал, что Ник нередко снимал со своего счета крупные суммы. Что он делал с ними дальше – определить было невозможно, но такое всегда происходило вскоре после возвращения из Охотничьей Усадьбы.

Тогда Гарик действительно не понял, к чему это, а сейчас кое-какая ясность появилась.

– Есть подозрение, что он передает эти деньги или жертвам, которые выжили, или родственникам погибших. Налик невозможно отследить, и это легко сделать анонимно.

– Опять же, домысел.

– Да, но очень хорошо сочетающийся с самоистязанием, согласись!

– Соглашусь, – вздохнул Матвей. – Он похож на человека, который испытывает сильное чувство вины перед своими жертвами. Остановить насилие он не может из-за страха перед Третьякевичем, зато пытается наказать себя и компенсировать вред, чтобы добиться хоть какой-то внутренней гармонии. Он действительно слабое звено. Наша основная задача – работать с ним.

– Второстепенная, – поправил Гарик. – Основная задача у нас все-таки другая.

– Это какая же?

– Разобраться, где, черт побери, носит нашу девочку!

* * *

Сюрприз получился неприятным, и Таиса до сих пор не понимала, каким чудом умудрилась скрыть свое недовольство. Они ведь договаривались с Еленой и до последнего момента все было в силе! О том, что за рулем будет Андрей Алексин, она узнала уже возле автомобиля.

– Малая приболела, – виновато сообщил он. – Лене нужно с ней остаться.

– Можем вообще все отменить.

– Ну, мне и самому поехать надо… Так почему нет?

Причин и правда не нашлось – кроме того, что Таисе было не слишком уютно наедине с малознакомым мужчиной. Даже при том, что это не случайный попутчик, что его жена все знает… Глупо, пожалуй. Но слишком уж много Таисе в последнее время пришлось увидеть и узнать, тут у кого угодно нервы бы расшатались.

Куда удобней ей было бы поехать одной, но собственного автомобиля у нее не было, а водить чужую машину по заснеженным дорогам она бы не решилась. Просить своих спутников она не стала, потому что они вряд ли оценили бы причину, по которой она отвлекла бы их на полдня, и тут подвернулся удачный вариант с Еленой, которой тоже нужно было съездить в ближайший городок.

Ну а потом вместо Елены явился ее муж. Видимо, все предугадать невозможно.

После недолгих сомнений Таиса все-таки решилась ехать, рассудив, что измотанные нервы – не повод менять свои планы. Как и следовало ожидать, все прошло отлично, и если сначала она молчала, то на обратном пути даже разговорилась со своим спутником.

– Лена упоминала, что вы очень не любите Охотничью Усадьбу… Это правда?

– А за что ее любить? – помрачнел Андрей.

– Мне казалось, что раз вы охотник, вы оцените такое место!

– Я-то охотник… Но вот кто собран там?

– Не уверена, что понимаю…

– Охота – это тоже спорт, у которого есть свои правила и свое представление об уважении. А те богатеи, что там собираются, в лучшем случае на танке в лес выезжают, чтобы их кто не укусил или самим не замерзнуть… Сплошные понты! Но эти ладно, этих я понять еще могу. А остальные? Приезжают туда, чтобы нажраться и поблевать. Какие они охотники? Я уже молчу про их баб…

– Есть такое замечательное слово «женщины», очень рекомендую.

– Есть женщины, – с готовностью согласился Андрей. – Есть даже охотницы. Но те, кого я там видел, именно бабы. Одетые в какие-то тряпочки, скорее голые, постоянно с кем-то сосущиеся и что-то клянчащие… Ну и отношение к ним такое же. Их там уважают не больше, чем кусок мяса! Вот вы уважаете кусок мяса?

– Перед каждой котлетой извиняюсь.

– Смешно, – хмыкнул водитель. – Но вы поняли, о чем я.

– Да, думаю, поняла.

– Ну и вот. Поэтому я не хочу, чтобы Лена бывала там одна.

– Вы действительно думаете, что на нее