Читать книгу "На лезвии любви - Екатерина Верхова"

Моя мама была первенцем короля. И даже унаследовав имя рода бабушки, имела весомые права на престол по праву крови и магии. Она была зачата до официального брака, а значит, ставила неженатого короля в неудобное положение.

Кровь, родовые способности, все. Долгое время из нее выкачивали магию, не оставляли и крупицы возможности ощутить ее в полной мере. После этого становилось понятно, чем были обусловлены частые походы моей бабушки с мамой во дворец.

Брак с Морэном Неррсом лишь усилил бы мамины врожденные способности, а потому... А потому ее решили влюбить в простолюдина, фактически заставить отречься от рода. А значит, и от всех привилегий, данных богами.

Истинные первенцы всегда самые одаренные. И мне остается лишь предполагать, какой мощью может обладать первенец короля, если даже у Карла настолько выдающиеся способности. С Ричардом проще — на момент рождения он уже был причислен к роду Уилкенсов, потому не мог претендовать на данные монархам привилегии. Но то, как ужасно поступили с моей матерью...

Не стоит об этом думать сейчас, не стоит.

Это не моя история и не моя боль. И теперь, смотря на лицо Морэна, читающего лист, исписанный мелким шрифтом, я поняла, насколько тяжело ему это знать. Отвела взгляд, не желая становиться свидетелем чужой слабости.

— Знаешь, Эрналия, твоей маме повезло с дочерью. Только ради тебя ей стоило выйти замуж за Браунса, — тихо произнес он, возвращая мне листок. — Но... поверь моему опыту. Острый ум и желание докопаться до истины никогда не сделают тебя счастливой. Лишь поставят в зависимость от вечного разгадывания чужих секретов.

— И что с этим делать? — слишком спокойно, даже как-то цинично спросила я.

— А ничего, — усмехнулся Морэн. И повторил: — Как показывает мой опыт.

После Неррс вдруг оглушительно рассмеялся:

— Впрочем, к черту мой опыт. Он откровенно дрянной.

— Ты будешь с этим что-то делать? — спросила я неловко, взглядом опускаясь к отчету Уилкенса.

— Нет, — слишком быстро ответил Морэн. — Сейчас уже слишком поздно чего-то менять. К тому же до меня дошли слухи, что кузен готовит мне сюрприз, не хочу его портить.

Морэн подмигнул, а затем проговорил:

— Я тоже кое-что должен тебе сказать, — внезапно произнес он. — То письмо из Ведомства... Оно было подделкой. Настоящее письмо зеленое. Это тебе на будущее.

— Ты в курсе, что я тебя ненавижу? — не удержалась я от нервного смешка.

Признаюсь честно, про Ведомство я и думать забыла. Отчего-то мне кажется, что многие из озвученных сегодня тайн не дойдут до этой организации. Да и тот факт, что письмо было подделкой, меня не удивил. Я даже облегчение почувствовала.

Хватит с меня приключений. По крайней мере, пока.

Глава 25

Морэн перенес меня в столичную квартиру Браунсов, с которой временно сняли арест. Я не ошиблась, когда посчитала, что найду там матушку с отцом. Я стояла на улице под пушистым зябким снегопадом и смотрела на светящиеся магическим светом окна.

— Дай знать, если понадоблюсь, — осторожно произнес Морэн и впихнул мне в руку сразу два разовых кристалла телепортации. — И... я не лезу не в свои дела, но Дарен явно ждет от тебя весточку. Еще немного, и я точно не смогу убедить его в том, что с тобой все в порядке.

— Спасибо, — совершенно искренне проговорила я. — Но прежде, чем возвращаться к нормальной жизни, мне нужно закончить еще два ненормальных дела.

— Напоминаю, что встречаться со своим ректором — это совершенно не нормальная жизнь, — усмехается Морэн. — Ненормальная жизнь, знаешь ли, она иногда хуже того же драффа. К ней привыкаешь еще быстрее, хотя последствия могут быть такими же тяжелыми, даже смертельными.

— Учту, — ответила я.

Уже через пять минут я стою напротив знакомой двери, но никак не решаюсь войти. Знаю, что судьба моего отца зависит лишь от меня — не большая плата за то, через что мне пришлось пройти. Да, за ним не придут полицаи, не выведут вновь через эти двери — но имею ли я право распоряжаться так судьбой человека, который дал мне жизнь? Судьбой двух людей.

Перед глазами вспыхивают картинки того, как плохо было Нире после ставшего чуть ли не летальным срыва. Сколько людей пострадало от этой гадости? Сколько пострадало от других разновидностей? Сколько было смертей? Черт, да даже если одна, она на руках моего отца.

Лучше бы он действительно был экономическим преступником. Это принять куда проще. После этой мысли перед глазами всплывает образ погибшей Шварц.

Ладно, в сторону эмоции. Я на финишной прямой. Правда, мне начинает казаться, что она куда сложнее извилистых поворотов.

Нажимаю на простенький артефакт, и слышу с той стороны перезвон колокольчиков. Через минуту дверь открывается. На пороге заспанный, но широко улыбающийся отец. Сердце болезненно сжимается от тяжести того разговора, что нам предстоит.

— Я уж думал, что это будет самый тухлый Первый день в моей жизни, — начинает он, но затем его радость почти мгновенно угасает. Он украдкой заглядывает в квартиру. — Наверное, хорошо, что мама спит.

Отец меня хорошо знает. С самого детства именно с ним я проводила больше всего времени. По всей видимости, он легко читает изменения в моей мимике. Может, даже понимает, что за беседа нам предстоит.

— Поговорим? — мой голос звучит хрипло.

— Заварю чай, — он вздыхает.

Уже через десять минут мы сидим в столовой друг напротив друга.

— Лорда Уилкенса сейчас задерживают. Нашлись весомые улики, — начинаю я, но закончить не могу. Как сказать отцу, что по этим данным он отнюдь не белый кроль?

— Я знал, что это произойдет, — отец неловко пожимает плечами и опускает взгляд. — Что именно тебе известно?

— Представь, что ничего. Порадуй меня тем, что скажешь обо всем честно и без лишней театральщины.

— Эрналия, я, может, и не самый лучший человек на свете, но не хочу, чтобы моя дочь разговаривала со мной в таком тоне!

— Ты чуть не убил мою лучшую подругу. Из-за тебя чуть не лишился жизнь мой лучший друг, — сухо говорю я. — Черт, да меня саму почти отправили на тот свет! Как еще мне с тобой разговаривать?

Отец, кажется, теряется от этих новостей. Еще секунд тридцать он сидит и безучастно смотрит прямо перед собой.

— Если я скажу, что слабо понимал, во что ввязываюсь, ты поверишь?

— Попробую, — кривлю душой.

Понимаю, что сейчас мне нужно хоть какое-то оправдание, за которое я смогу уцепиться.

— Уилкенс говорил, что это лекарственные сборы, которые будут реализовываться в аптеках. Мы не раз поднимали тему лицензии.

Сдержать злобный смешок не удается. Лекарственные сборы, как же.