Читать книгу "Эра Водолея - Анна Жилло"

Глава 60

Андрей

Так… спалился Водолей.

Хотя чего тут странного? Наверняка была уверена, что все равно приедет. Для подстраховки. Иногда Андрею казалось, будто Инна знает его лучше, чем он сам.

— Ты уже одного дракона сожрала, ведьма, куда в тебя лезет?

Он вышел из тени, обнял ее, чувствуя на щеке тепло еще не успокоившегося дыхания.

— Если честно, немного коленки трясутся. Но из образа пока не вышла, так что могу еще парочку сожрать, — рука пробралась под куртку, ногти впились в бок.

— Сердишься? Что приехал? — попытался изобразить раскаяние, которого не испытывал, ни капли.

— Нет, — Инна слегка прикусила мочку его уха. — Я бы сильно удивилась, если б не приехал.

— Вообще-то я сначала думал, подожду, пока ты не уйдешь, а потом уже домой поеду. Чтобы ты не знала, что я здесь был. Даже сообщение тебе кинул, что задерживаюсь. На тот случай, если ты раньше меня доберешься.

— Я не видела. Но если б увидела до того, как вышла, еще больше была бы уверена, что ты здесь. А так… ну не знаю, почувствовала, что там кто-то есть. А кто, кроме тебя? Еще один маньяк?

— Знаешь, Инка, ты все-таки сумасшедшая, — взяв за руку, Андрей повел ее к подворотне. — Сначала думал, не буду выходить, а потом, решил, что лучше все-таки сдаться. Даже если ты меня порвешь на тряпки. Черт его знает, может, он тебя на улице караулит, чтобы по башке треснуть и уволочь. И, кстати, за все то, что ты сказала, могло очень нехило прямо сразу прилететь. А я, знаешь, не Флэш из комиксов, чтобы выскочить и на лету руку перехватить.

— Не бурчи, — Инна потерлась виском о его плечо, как кошка. — Знаю. Наверно, дура. Но Остапа понесло. Вошла в роль.

— Вполне так достойно «Оскара». Или что там в театре дают? «Писька с мизинчик», «я тебя уничтожу». Очень так убедительно. Видуха у него бледная была, да.

— У нас «Золотая маска», а так «Европа — театру» и «Тони». Польщена, мерси.

Выйдя из подворотни, Андрей посмотрел по сторонам.

— Какая у него машина-то?

— Понятия не имею, — пожала плечами Инна. — Вообще о нем ничего не знаю, кроме имени. Может, у него и машины-то нет.

— Эй, ты потише, а то вдруг прячется где-нибудь… Федечка. Поймет, что ты его нае… обманула.

Инна расхохоталась до слез, выплескивая все скопившееся напряжение.

— Прячется. Пережевывает смертельную обиду. Бедняжечка…

— Но вообще-то, Ин, ты зря так веселишься, — сказал Андрей, когда они сидели все в том же «Мапуче» и ждали все того же обожаемого Инной запеченного осьминога. — Не факт, что все закончилось.

— Ну понеслось!.. — она закатила глаза, потом протянула через стол руки, переплела с его пальцами свои. — Послушай, я все это понимаю. Равно как и то, что он, может, просто в окоп откатился, новых сил набрать. И, может, ни одно мое слово не воспринял всерьез, наоборот, только раззадорило. Смысл был не в том, чтобы нагнать на него страху и заставить в штаны наделать.

— В том, чтобы ты сама перестала его бояться?

— Да. Понимаешь, с тем психом все было по-другому. Он был простой и понятный. Нет, страшно, конечно, мало ли что у него на уме. Но и страх тоже был понятный, чисто физический. Ну как идешь к зубному и боишься боли. Исчез псих — исчез страх. А тут… совсем другое. Я даже не знаю, как толком объяснить. Что-то такое демоническое. Мистика. Теряешь волю, не можешь сопротивляться. Как под гипнозом. И даже не знаешь, чего именно боишься. Не боли, не насилия. Словно в болото затягивает.

— И поэтому ты решила его обстебать с ног до головы?

Ощущение было странное. Коктейль «петушиный хвост». Облегчение, восхищение Инной, отвращение и злорадство по отношению к… Федечке. А еще интерес, как будто все произошло не с его женой, а в кино или в книге. Даже нет, все это смешалось так, словно смотрел с двух точек, объемно.

— Да. Хотя не сразу догадалась. А ведь изучали когда-то и фольклор, и историю театра. Как унизить страшное — обсмеять. Невозможно бояться того, над чем смеешься. И… ты не представляешь, как я тебе благодарна. За то, что понял и поддержал. И не давил.

— Ну под конец немного все-таки пришлось. Надавить. Иначе не раскололась бы, — Андрей убрал руки, чтобы официант мог поставить перед ними тарелки. И продолжил, когда тот ушел: — А что понял… Я понял даже то, о чем ты предпочла умолчать. Не стал бы говорить, но раз уж пошла такая пьянка… Был ведь интерес, так? Ну, даже не интерес, но тянуло?

Чуть порозовев, Инна воткнула вилку в осьминога. Как в меч в дракона.

— А ты бы сказал? — спросила, не глядя на него. — На моем месте?

— Жираф, мне трудно представить себя на твоем месте. Мои разворошенные Эрой воспоминания все-таки не то же самое. Хотя тоже против воли. Но… да, я вряд ли сказал бы: «дорогой Водолей, меня тянет к какому-то стремному мужику, хотя мне это ну совсем не нравится». Мы пока еще не на том уровне квеста. Может, лет через двадцать. Или тридцать. Поэтому я понял, но промолчал. Но что думал… Позволь, об этом тоже умолчу.

— Ты лучше всех, — Инна пилила осьминога так, что вполне могла прорезать насквозь и тарелку.

— Несомненно, — усмехнулся Андрей. — Знаешь, что я вспомнил? Мы как-то говорили, что строили наши отношения по камешку. Как пирамиду Хеопса. А вот сейчас другое показалось. Дед мой умер, когда я еще в школу не ходил. Жил на Урале, в Златоусте. Как-то мы с отцом ездили к нему в гости. Работал на металлургическом заводе. Рукастый, все умел. И делал на заказ литые портреты с фотографий. Просто обалденно получалось. Процесс там сложный, мутный. Сначала из глины, потом…

— Восковая заливка, — кивнула Инна. — Потом металлическое литье. Действительно очень трудоемко. Извини, это профдеформация.

— Так вот после литья получается страшный полуфабрикат. Весь в окалине. Сначала его шкурочкой, потом пастой полировочной. Пока не засверкает.

— И как у нас? Еще шкурочкой? Или уже пастой?

— Если ты поняла аналогию, значит, уже пастой. А это может быть вечным. Нет предела совершенству.

— А я говорила, что люблю тебя?

Андрей уставился в потолок, изображая глубокую задумчивость.

— Что-то не припоминаю. Но буду рад услышать.

— Водолей, я тебя люблю.

— Я тебя тоже, Жирафа. А кстати… тыщу лет уже хочу спросить, и как-то все неловко было. Но раз сегодня у нас прямо такое заседание общества «Долой стыд», спрошу. Почему ты зовешь меня Водолеем, а Андреем, только если сердишься?

— Ну… не знаю, — растерялась Инна. — Как-то всегда так было. Может, потому, что Андреем тебя Эра звала? Между прочим, раз уж «Долой стыд», тоже кое-что скажу. Я с ней виделась. С Эрой. Когда ты в Москве был.