Читать книгу "Те, которых не бывает - Нина Семушина"

– …Как видите, уже передана компетентному специалисту.

– Смотрите, Винтер, – устало вздохнул Пётр Петрович. – Вам, волшебникам, наверное, лучше знать, но вы помните, пожалуйста, что речь всё-таки о людях идёт. Вы не меня – их подведёте, если что-то пойдёт не так.

– Я не волшебник, я врач! – В голосе Макса прозвучала обида.

– Вот и ведите себя как врач, Винтер. – Пётр Петрович повернулся к двери и с удивлением огляделся. – Да что у вас тут вообще творится? Я на вас надеюсь. С наступающим.

В шкафу не было Книги. Он сам положил её туда, а потом побежал в палату. Дверь была заперта, и тут оставался Ян – конечно, мальчик на всякое способен, но не станет же он способствовать краже – или…

– Ян, кто заходил в кабинет, пока меня не было?

Ему никто не ответил.

– Ян!

Макс огляделся – подобно камере в замедленной съёмке, его взгляд скользил по пустым столам, залитому зелёнкой старому паркету, по сгорбленным стульям, по мандариновым шкуркам в мусорной корзине, по его собственному обескураженному отражению в зеркале у входа, по похожему на слона дивану под серым пледом.

Кабинет был перевёрнут вверх дном. На сером диване выросли желтоватые сталагмиты историй болезни, содержимое ящиков стола Макса ровным слоем покрывало пол. Среди статей по анестезиологии, исчерканных календарей с дежурствами, рекламных буклетов фармацевтических компаний и ручек на полу лежала фотография Лии Кац, зажигающей седьмую свечу ханукии. Лия смотрела в камеру и улыбалась так, как улыбаются только любимым. Впрочем, теперь прекрасное лицо волшебницы украшали залихватские казацкие усы.

Макс закусил губу.

В луче фонаря за окном падающие снежинки напоминали рябь на экране телевизора, когда вдруг пропал сигнал.

Скрипнула открытая форточка. В кабинете никого не было.

⁂

Из труб домов в частном секторе поднимались столбики дыма, гасли и загорались жёлтые и оранжевые огоньки окон, ехали по улицам маленькие разноцветные машины. Совсем как в «Кондуите и Швамбрании», когда Лёля и Оська смотрят в самое обыкновенное окно, а думают, что видят чью-то удивительную картину. Сверху так красиво, а ведь если разобраться, то ничего хорошего не происходит там, внизу! Так же взрослые не слушают детей, дети страдают, ни у кого нет ни на кого времени, зато все полны праздничного лицемерия: вот, дальше-то будет лучше. И на что они надеются? Дед Мороз – он только новый конструктор может принести, но получать больше пятёрок он не поможет, он даже бакланов у мамы с папой в заповеднике не вылечит. И уж точно не сделает так, чтобы Макс наконец начал объяснять, что случилось, прежде чем говорить брату, что это не его дело. Да.

Невидимый Ян Малинин сидел на крыше старинной больницы, прислонившись к кирпичной трубе, и рассматривал необыкновенный фолиант. Ну да… а потому что не надо было запирать его в ординаторской. Слово он, между прочим, не нарушил: за порог ординаторской его нога так и не ступала, а незаметно вылетать через форточку он уже давным-давно научился. Всё-таки он не просто так сын орнитологов – кое-что про полёты прочитал. А поскольку Макс уже в прошлый раз запирал его в этой ординаторской, Ян отлично знал все окна, двери, переходы и отделения больницы, от приёмного покоя до морга. Он же не дурак! Да, хулиган! Да, балбес! Да, любитель приключений – но не дурак!

Книга была странная. Вроде бы в ней были простые сказки – но какие-то необычные. Начать с того, что написана она была от руки (а как говорят, если разными людьми, – от рук?), и чем внимательнее ты всматриваешься в текст, тем меньше он похож на текст. Ты как будто начинаешь видеть, чувствовать и слышать то, что написано, – как во сне. Только это были какие-то чужие сны: читая первую страницу, Ян отчётливо помнил, что долго спать нельзя, ведь скоро придёт врач, и у него, может быть, будут новости о состоянии сына.

– Какого сына? – сказал Ян самому себе, одной рукой держась за трубу, а другой – за лохматый загривок Серого Волка, что мчал его через тёмный лес. Он перевернул страницу. Впереди расстилались степи широкие, луга бархатные, реки медовые (честное слово!), берега кисельные (кисель был прямо как в детском саду – чтоб я так жил!), и вдруг, откуда ни возьмись, хрустальный терем. Крыльцо резное, оконца узорчатые, а в оконце царица глядит. Ян почесал за ухом и понял, что на плече у него – длинная русая коса (подлиннее, чем у Янки!), а в волосы воткнуто перо Финиста – Ясного сокола.

«Только бы досмотреть до конца, пока снова не заболело!» – подумал Ян. Он несколько раз моргнул и тряхнул головой – с волос посыпался снег. Как и прежде чёрные и кудрявые, они не походили на косу, и уж подавно не было в них никакого пера.

Он снова посмотрел на страницу, и тут с ней начало происходить что-то непонятное. Буквы маленькой чернильной воронкой всосались в страницу – как если бы кто-то выдернул затычку в ванной! – и на странице появились слова:

Хирургическое отделение, палата 5, третья кровать (у окна).

Андрей Петрович, 65 лет.

Ян захлопнул Книгу и открыл снова – слова никуда не делись. Ему стало немного страшно – что бы он ни держал в руках, это явно была волшебная вещь, которая зачем-то нужна. За чем-то очень серьёзным. Ян прижал Книгу к себе и спикировал вниз, к окну ординаторской брата. Надо незаметно подсунуть Книгу на подоконник и лететь дальше, пускай Макс сам разбирается. Кому-то там, видимо, помощь нужна, если верить Книге?

Ординаторская была пуста. Уши у Яна немедленно покраснели, а душа ушла в пятки. Кажется, в этот раз он натворил что-то серьёзное.

Хирургическое отделение, палата 5, третья кровать (у окна).

Андрей Петрович, 65 лет.

Буквы жирным курсивом проступили на обложке Книги.

Ну вот и что делать? Оставить Книгу и ждать? А если Макс опять на операции и вернётся через несколько часов? Подождёт ли этот дядька из Книги – или не подождёт?

Чёрт, кажется, и правда чужое лучше не брать…

Ян откинул назад мокрые волосы и, обещая себе больше никогда-никогда-никогда так не делать, полетел к хирургическому корпусу.

Он ласточкой нырнул в окно в коридоре. В отделении стояла тишина – видимо, всех, кого могли, отпустили на праздники; пахло хлоркой и лекарствами, где-то в туалете зловеще капала вода из плохо закрытого крана. Ян влетел в пятую палату. Единственный пациент – очевидно, Андрей Петрович? Пожилой мужчина уснул, видимо, за разгадыванием кроссвордов. Да и что ему было делать – нога в гипсе подвешена так, что не встать, а соседей всех, видимо, отпустили.

Ну и что же теперь делать, интересно? Невидимый Ян в замешательстве стоял у кровати. Вот он, пациент, – кажется, вовсе не умирает. Или умирает? Как узнать? Точно, пульс, надо посчитать пульс. Ян аккуратно взял спящего за запястья – и провалился в кроличью нору.

От ужаса он заорал, как ему казалось, на всю больницу. Перед глазами пролетела вся жизнь – вот мама, вот папа, вот Клавдия Фёдоровна ставит ему тройку по географии, вот Мариша из «Б» класса соглашается пойти с ним на новогоднюю дискотеку, но у него вдруг случается ангина, и вот он лежит дома с температурой и через силу пьёт молоко с мёдом, а тут звонит Тимур и сообщает, что Мариша всю дискотеку танцевала с Борей из пятого «А»… Ой. Всё-таки не вся.