Читать книгу "Охота на ведьму - Астрид Фритц"

У меня зашумело в ушах.

– Вы лжете, – прошептала я.

– Что ты себе позволяешь? – Он раздосадованно поднял брови. – Ну что ж, я прощаю тебе твои дерзновенные обвинения во лжи. Эта новость страшит тебя, я понимаю. Ведь это значит, что труп твоей матери надлежит выкопать и сжечь в могильнике, что, конечно, навлечет позор и на тебя, и на твою семью. Но не бойся, Сюзанна. – Он широко улыбнулся. – До сих пор никто не знает о моем расследовании, и я могу молчать. Но тебе придется потрудиться для этого. – Он подошел ко мне ближе, так близко, что я почувствовала его зловонное дыхание. – Прими постриг в монастыре Сюло. Тогда ты будешь под моей опекой и не навредишь сама себе.

– Ни за что!

В этот момент из боковой двери церкви вышел отец Оберлин и направился к могильщику.

– Отче! – во весь голос крикнула я. – Да хранит вас Господь, отче!

Оберлин остановился и приветливо кивнул нам. У приора улыбка застыла на лице.

– Тебе от меня не сбежать, Сюзанна, – прошептал он и поспешил прочь, с напускной радостью поприветствовав священника.

В следующие дни я была сама не своя. Не могла ни есть, ни спать, вздрагивала от каждого шороха, не решалась выйти на улицу. Я даже уговорила брата ходить вместо меня к колодцу за водой, сказав, что у меня болит спина.

И я не знала, что мучило меня сильнее – страх встретить брата Генриха или мысли о том, как он расскажет в городе, что моя мать была ведьмой и наложила на себя руки. Я ни мгновения не сомневалась, что это мерзкая ложь.

Быть может, мне следовало бы открыться отцу, но я не решалась. Постепенно он, как и я, смирился со смертью моей матери и даже научился вновь радоваться жизни. Сейчас папа очень тревожился обо мне и все-таки настоял на том, чтобы позвать врачевателя для кровопускания.

– Еще не хватало, чтобы у тебя тоже началась меланхолия, как у твоей матери, – пробормотал мастер Буркхард, затягивая жгут у меня на предплечье.

– Не было у нее никакой меланхолии! И погибла она от несчастного случая, потому что ходила во сне! – взвилась я.

К счастью, он промолчал и больше ничего не говорил, пока пускал мне кровь, но затем пожаловался отцу на мою невоспитанность.

– Да что на тебя нашло, Сюзанна? – снова и снова спрашивал меня отец. – Я тебя и вовсе не узнаю. Ты больше не смеешься, исхудала, да и хозяйство у тебя не спорится, не одно приключится, так другое.

И на следующий день после Троицы я не выдержала. Гильдия одобрила брак моего брата, и вскоре Мария и Грегор должны были занять мою комнату под крышей. Мне придется довольствоваться каморкой рядом со складским помещением лавки. Теперь в своей семье я чувствовала себя еще более одинокой, пятым колесом в телеге. А главное, сейчас ни мамы, ни Эльзбет не было в живых, и мне хотелось поскорее убраться из этого города, где при одной мысли о встрече с братом Генрихом меня охватывали страх и тошнота.

– Я выйду замуж за Зайденштикера, если он все еще хочет на мне жениться, – сказала я отцу, оставшись с ним наедине после завтрака.

От радости он заключил меня в объятия.

– Наконец-то ты образумилась! Ты себе даже не представляешь, как я счастлив, у меня будто гора с плеч свалилась.

Глава 39

В гостевом доме при кафедральном соборе Бриксена, июль 1485 года

После роскошного ужина в обществе каноников[133] Бриксена[134] Генрих с наслаждением вытянулся на кровати с красным бархатным балдахином в гостевой комнате и удовлетворенно вздохнул. У него были все причины праздновать победу. Пусть нельзя сказать, что его намерение создать орден по борьбе с ведьмами вызвало в Риме восторг, аудиенция у папы Иннокентия прошла очень плодотворно. Ему удалось увлечь понтифика, этого пухлого старика с мягкими, почти женскими руками, своей идеей написать великий труд, который Крамер спонтанно решил назвать «Malleus Maleficarum» – то есть «Молот ведьм». Кроме того, он сумел вытребовать два письма с папским указом оказать всяческую поддержку делу инквизиции – одно предназначалось архиепископу Майнца, которому подчинялись также диоцезы Страсбурга и Констанца, а второе – эрцгерцогу Сигизмунду. По слухам, в принадлежавшем Сигизмунду графстве Тироль кишмя кишели ведьмы.

Еще на пути в Рим около восьми недель назад Генрих слышал в Инсбруке на улицах, а особенно на постоялом дворе «У Румлера», где приор остановился на ночь, как люди обсуждают ведовские злодеяния. Уже давно он взял себе в привычку прислушиваться к разговорам простого народа, а легче всего узнать мнение горожан, подсаживаясь к людям за столики в трактирах. В Инсбруке Крамер не раз слышал разговоры о некоей Эннель Ноттер, крещеной еврейке, которая якобы возглавляла в городе ведовской ковен, обучая неофитов.

Таким образом, становилось очевидно, в чем состоит следующее задание брата Генриха. Письмо понтифика эрцгерцогу Сигизмунду уже должно было дойти до его резиденции в Инсбруке, и сейчас Крамеру оставалось только получить благословение Георга Гольсера, епископа Бриксена и духовного главы Тироля.

К сожалению, сейчас епископа не было в его резиденции, но это ничего. Каноники, радушно встретившие Генриха два дня назад, не только оказали ему гостеприимство, но и обещали всяческую поддержку и сразу же после его прибытия приказали изготовить копию буллы о ведовстве и прибить ее к двери кафедрального собора. Они сумеют убедить Гольсера в важности дела инквизиции, а если повезет, Крамер и так повстречает епископа в Инсбруке.

Настоятель задумчиво потянулся за бокалом вина, стоявшим на изящном резном столике. Как только он вернется на родину, нужно будет отдать буллу о ведовстве в печать и изготовить сразу сто копий, чтобы ему не приходилось всякий раз, приезжая на новое место, уговаривать священников и монахов переписывать этот документ. Благодаря папскому указу, этому личному поручению понтифика Генрикусу Инститору уничтожить ересь ведовства, никто больше не осмелится становиться на его пути. Особенно Якоб Шпренгер, ведь в булле ему также вменялись обязанности инквизитора.

Крамер отхлебнул вина. Не только погода тут, в горах Южного Тироля, была куда приятнее летней духоты Рейнской долины, но даже согретое теплыми лучами солнца вино оказалось вкуснее. Невзирая на проделанный долгий путь в сотни миль, Генрих чувствовал себя свежим, отдохнувшим, а главное, готовым к предстоящей борьбе, ожидавшей его в Инсбруке.

Первым делом, в самом начале процесса, он разошлет по всем церквям и капеллам долины Инталь копии буллы о ведовстве, а затем прочтет с кафедр всех основных церквей проповедь о последствиях ведовских злодеяний. Такой порядок действий уже доказал свою эффективность. Но, в отличие от Равенсбурга, тут он не позволит какой-то паре городских советников себя запугать. Нет уж, второй раз с ним такого не приключится.