Читать книгу "Книга о вкусной жизни. Небольшая советская энциклопедия - Александр Левинтов"

Это было в январе 1997 года.

Сейчас — апрель 1998-го. Пять месяцев из этого срока я промотал по России и Америке просто так и по делам. Стаж, значит, у меня — год. Город знаю, как свой карман. Со многими клиентами — в самых дружественных отношениях, побил все рекорды пиццерии — по количеству доставок за день (47! теперь уж никто не побьет это достижение!), по дневному заработку (202 доллара, не считая зарплаты!), по продолжительности рабочего дня (12 часов кряду!), по чаевым от одного клиента. Стабильно зарабатываю по… ну, в общем, прилично зарабатываю при примерно 30-ти часовой рабочей неделе. Языковой барьер почти совсем преодолел: все вокруг делают вид, что понимают меня, да и сам научился прикидываться догадливым. К тому же, воспитанный в закрытом советском обществе, я с детства привык к идее: нет ничего такого, о чем нельзя бы было умолчать.

Однажды какой-то заезжий чудак спросил меня, как проехать в отель «Хилтон». Дорогу знаю, но мне непременно надо употребить в качестве ключевого ориентира слово «кладбище», а я напрочь забыл, как оно звучит по-английски. Пришлось на ходу придумывать синоним из подручных и доступных слов: long term parking for bodies (длительная парковка для тел). Чудак засмеялся, но понял, что ему непременно надо проехать.

Клиент всегда прав

Вообще-то, я всегда на стороне потребителя — и потому, что сам заядлый потребитель, и еще потому, что долго занимался маркетингом, а маркетолог, в отличие от рекламщика, всегда чуть-чуть шпионит в пользу покупателя. Тот небольшой вред, что я наношу своей пиццерии в пользу ее клиентов, без сомнения покрывается выгодами постоянства клиентуры. Например, если клиент не может найти купон, то я благодушно машу на это рукой. Если же он его имеет, но не указал при заказе, я убеждаю его позвонить и исправить заказ («два доллара — тоже деньги!»). Никогда не отказываю в дополнительных мелочах — тертом сыре, перце, бумажных тарелках.

Конечно, главный наш заработок — чаевые. Но негоже терять чувство собственного достоинства и менять отношение к клиенту в зависимости от наличия и размеров чаевых: кто-то не может дать (студенты), кто-то принципиально не дает и имеет на это право, кто-то постеснялся, а один чудак, профессор и консультант по коррекции поведения, кстати, просто забыл (у нас возник довольно интересный диалог о связи между языком и поведением, вот он и забыл) и потом звонил в пиццерию, извинялся и даже, кажется, где-то оставил конверт с чаевыми, только я не понял, где.

С этими американскими баксами одного цвета я до сих пор часто путаюсь, но не было случая, чтобы кто-нибудь зажилил нечаянную пятерку или двадцатку: отдают тут же, либо, обнаружив мою ошибку не сразу, позвонят менеджеру.

Из всех клиентов я не понимаю только две категории.

Первая — богатые.

Живут во дворцах, хоромах, огромных коттеджах, а заказывают еду бедняков, да еще на день рождения! Мне эти люди напоминают прачку, которая, став королевой, уже никого не обстирывает, только себя.

Вторая — влюбленные.

Приезжают парочки в дорогой отель с видом на океан и шумом прибоя у порога. Платят за номер по четыре-пять сотен долларов в ночь и — заказывают пиццу за двадцатку. Да купи ты ворох цветов, устели и уставь ими гнездышко для своей возлюбленной, достань шампанского, устриц или еще каких-нибудь тонкостей и деликатесов, немного, но дорогих и редких! А то чуть не нагишом (это понятно), в роскошной койке, и пиццу уплетают!

Я им обычно что-нибудь романтическое рассказываю про местный океан или про звезды с кометами на здешнем небе, чтоб у них хоть глоток романтики и восторга остался.

Богатые и влюбленные дают обычно хорошие чаевые, но не понимаю я этого внеисторического материализма.

В зале, особенно в уикенды, — битком народу, особенно детей. Для них устраиваются всякие праздники, отмечаются спортивные победы, дни рождения. Шуму и грязи от них — ужас. Но пиццерией владеют женщины, а потому детям — особое внимание. Даже весь интерьер пиццерии посвящен сказочным приключениям пиццы, а в меню есть фигурная пицца юрского дракона.

Пивные забулдыги — спортивные фанаты — кучкуются вокруг телевизора. С ними приятно поболтать о том о сем, даже если не понимаешь, о чем: они чуют во мне родственную душу выпивохи и компанейского заводилы.

Личное дело

Мне нравится эта работа — не знаю, сколько я этим буду заниматься и буду ли заниматься чем-нибудь еще: мне на постоянную работу в моем возрасте и с моим статусом устроиться трудно. Но профессионал на то и профессионал, чтобы оставаться таковым в любой среде. Мотаясь по городу, я хорошо изучил его, стал понимать социальную микро ге о гра фию, градостроительные и архитектурно-планировочные решения; так появилось несколько статей, уже опубликованных в России, на Украине и в США. Многие зарисовки и эпизоды моей работы легли в основу рассказов для русских американских газет и журналов. Вообще, я многое задумываю, пока развожу пиццу, в частности, эта статья написана на ходу. В Москве я в метро сочинял, а в своей машине — куда комфортнее.

Многое я узнал о психологии и бытовом поведении американцев. И, например, вряд ли теперь пойду лечиться к врачу, не дающему чаевых, — он и на здоровье моем будет либо экономить, либо зарабатывать.

В целом же американцы очень терпеливы и снисходительны, но буквально тают от удовольствия, если похвалишь их дом, собаку, машину, страну или планету. Когда узнают, что ты из России, слегка удивляются и тут же спрашивают, ну, как в Америке — теплее? Все чаще мне стали говорить: «Откуда у вас этот чудесный акцент?» и, когда узнают, откуда, готовы внимать моему славянскому лепету до изнеможения.

Кроме того, это только окружающим кажется, что я несусь сломя голову к потребителю — на самом деле я наслаждаюсь по нескольку часов в день классической музыкой. В обычной обстановке на это всегда нет времени, а тут включил зажигание и плыви себе по волнам любимых композиторов и исполнителей.

А еще мне нравится каждый раз решать «задачу коммивояжера» с разными дополнительными условиями и ограничениями — по времени, по объему заказа, с учетом одностороннего движения и пробок, ремонтов дорог и тому подобное, — я ведь столько лет проработал в географии и экономике транспорта.

Некоторые из ближних и знакомых говорят: стоило ли ехать в Америку, чтоб развозить пиццу, ты, мол, в России личность уважаемая, теоретик, член разных ученых и экспертных советов. Что тут ответишь? Социальный шок не моя проблема, а тех, кого шокирует моя работа. Или я не проработал лет десять в Моспогрузе? Или не гоняли меня в колхоз и на овощные базы, несмотря ни на какие статусы? И мне это нравилось.

Чего ж мне теперь стесняться?

Зато друзей снабжаю пиццей в полцены (это у нас бонус такой), да еще собственного изготовления. Тут ведь важно не нарушение рецептуры ради друзей, а то, что делается специально для них и с любовью. Знаете, в колхозном стаде всех коров «елочкой» доят, а любимую Мурку — вручную. «Ручное» молоко от благодарной коровы несравненно вкуснее обычного.