Читать книгу "Мое особое мнение. Записки главного редактора «Эхо Москвы» - Алексей Венедиктов"

Ребята, вы чего хотите в Сирии? Сирию не сохранить как единое государство. Собственно, сколько всего Сирия существует-то? Есть курды, есть алавиты, есть шииты, есть сунниты, есть «Хезболла», есть иракцы, есть иранцы. Все они – интересанты. Сирию не сохранить. И весь вопрос в том – и правильно об этом сказал Путин, аккуратно и интеллигентно: «Мы обсуждали новую конституцию Сирии». Без сирийцев? Отлично! Без Асада, да? Отлично! Что там будет – конфедерация? Но расскажите нам про эту конституцию. Почему Путин в Берлине не дал журналистам задавать вопросы?

Асада ожидает либо судьба Саддама и Каддафи, либо судьба тунисского президента Бен Али, который живет в изгнании, либо участь иранского шаха. В новой Сирии не будет Асада. Да и вопрос-то не в Асаде, а в том, какой будет будущая Сирия. Она будет радикально исламская, она будет как талибан в Афганистане, где базы террористов, которые наносят удары вроде 11 сентября по всему миру? Будет ли там место для христианского меньшинства, алавитов, суннитов? Что будет с Израилем, который граничит с Сирией и смотрит, чтобы они, не дай бог, на Голанах что-нибудь не сотворили? А Асад сегодня есть, завтра нет. Я думаю, что Владимир Владимирович к Асаду относится не как к живому человеку, а как к инструменту сохранения влияния в стране, которая, с моей точки зрения, не останется единой, что бы мы ни говорили.

Почему, несмотря на весь арсенал американцев и французов, так долго не удавалось разгромить шайку безумных головорезов под названием ИГИЛ (ДАИШ)? Потому что разгромить их, может, и можно, а вот победить – нет. Действуйте, как Путин в Чечне, или как американцы во Вьетнаме (я считаю, что Сирия – это не наш Афганистан, а их Вьетнам), выжигая напалмом города, деревни – и все равно проиграете; действуйте в рамках ценностей западного гуманитарного общества, включая процедуры, которые сохраняют жизнь этим людям и свободу, – и вы опять проиграете, потому что эти процедуры включают и их свободу наносить удары.

Но все-таки у метода, который исповедует Путин, шансов несколько больше, как мне кажется. Современная жизнь европейской англосаксонской цивилизации строится на том, что на первом месте должны быть юридические процедуры. А Путин так не считает. Он говорит, что есть террористы, их надо бомбить, и всё. Поэтому американцы никогда не смогут справиться с терроризмом. Они совершают ошибки – бомбят госпитали, и свадьбы, и школы, потом признают все это и говорят: «Это ошибка». На войне это бывает. Получается, что с гражданским населением воюют, как с военнослужащими, а это неправильно. И в этом смысле Путин гораздо более прав с точки зрения эффективности борьбы с террором. В России до теракта в питерском метро 3 апреля 2017 года долго не было террористических актов. Вот говорят: какой кошмар – Путин, дескать, в свое время залил кровью Чечню, откуда выходили террористы. Но их сегодня уже нет. В России осужденные за терроризм не выживают в тюрьмах. И все знают, что так будет. Поэтому в России нет терактов.

В 2015 году, выступая на Генеральной ассамблее ООН, Путин (я там был и слышал и даже видел текст его речи чуть раньше самого выступления, и он от него не сильно отошел, хотя лично прямо в машине правил, пока ехал в ООН), озвучил фразу, которую сам и написал: «Мы предлагаем создать широкую международную антитеррористическую коалицию, подобную антигитлеровской». Целью Путина было вернуться в клуб ведущих держав через совместную войну с терроризмом. Так же как Сталин после Второй мировой войны вернулся в этот клуб благодаря Ялтинско-Потсдамской системе международных отношений. На короткое время, но вернулся.

Цивилизация стоит перед выбором: поступать со зверьми по-звериному или же по-человечески. Это главный философский вопрос. Путин считает, что с волками жить – по-волчьи выть, и применяет те же средства, что и террористы. А Олланд, Обама, Меркель считают по-другому, поэтому и не могут справиться с этой бандой. В Мосуле 6 тысяч человек прятались за спиной 25 тысяч гражданских. И как в такой ситуации должны действовать те, кто атакует Мосул, кто атакует Алеппо, кто атакует Раккук? И европейцы, американцы, для которых принципы гуманизма первичны, предпочитают обойтись без бомбежек. А в России человеческая жизнь не ценится вообще – вспомним «Норд-Ост», вспомним Беслан. Уничтожили всех террористов. Еще и семьи взяли в заложники. Зато другим детям сохранили жизнь, говорят власти. Зато больше ни одна школа не была объектом атаки. Теперь все знают – в случае чего уничтожат всех. Когда Израиль уничтожал тех, кто устроил захват заложников на Олимпиаде в Мюнхене в 72-м году, – мы же знаем, что там погибли мирные люди. Официант в Норвегии был убит. Но израильтяне говорят: «Да, но мы уничтожили всех, кто напал на наших спортсменов – всех…» Да, погибли невинные, но это – сопутствующие потери.

И кто прав: израильтяне, американцы, Путин, Меркель? Кто?

* * *

Перед ракетным ударом по Сирии американские военные два дня обсуждали, каким образом ответить на ту химическую атаку, которую, как они считают, произвел Асад на собственных граждан, на собственное население.

И в этой дискуссии они, насколько я знаю, постоянно возвращались к тому, что, собственно говоря, не сделал Обама в 2015 году, когда объявил, что применение химического оружия против собственного населения – это та красная линия, после которой американцы нанесут удар уже собственными силами (а не силами коалиции) по правительственным войскам Асада. При этом тогда буквально накануне, если верить свидетельству французского президента Олланда, буквально накануне уже решенного удара Обаме позвонил Владимир Путин и предложил ему схему уничтожения химического оружия и предъявил ему согласие Асада вывезти и уничтожить все химическое оружие. И Обама остановил операцию, чем его сейчас Трамп постоянно попрекает, трактуя это как слабость. И демонстрирует, что он вам тут не Обама.

Тогда Обама остановил операцию. Французские летчики, которые поднимались уже в воздух и уже летели, были отозваны. И затем начался процесс уничтожения химического оружия. И огромное число – до 90 % химического оружия – было уничтожено и отдано, но международная комиссия ООН до сих пор жалуется, что они не допущены были в некоторые места, где раньше производилось химическое оружие. Иными словами, скорее всего, на складах могло оставаться некоторое количество этих боеприпасов. И вот теперь эксперты – американские эксперты и эксперты ООН – обвиняют Асада в том, что он скрыл от России, от мирового сообщества некие запасы, толику химического оружия и в апреле 2017 года, собственно, его употребил. И громче всего об этом кричит Турция, которая полностью поддерживает США в этом ударе, Турция, которая еще совсем недавно казалась нашим союзником в Сирии.

Вообще-то, по словам советника по национальной безопасности Трампа на закрытом брифинге, рассматривалось три варианта действий. «Мы взвесили, – сказал он, – вопрос: что лучше, бездействие или действие? И выбрали действие». Удар по той базе, откуда, по версии американцев, ООН и турок, поднимались правительственные самолеты, чтобы химическими снарядами бомбить силы сопротивления, был одним из этих трех вариантов.

Ожидать какой-то иной реакции от Трампа в данном случае было бы наивно. Перефразируя Трампа же: «Разве я вам что-то обещал? Вы чего ко мне спиной поворачиваетесь?» Еще раз повторяю, окружение Трампа составляют те люди, которые при президенте Буше начали войну в Ираке. Это были те люди, которые при уже Рейгане составляли военно-политическую элиту. Их взгляды на действия США, в общем, были известны публично, и никакой обманки тут быть не может.