Читать книгу "Любовь контрабандиста - Барбара Картленд"

Леона устало приподняла голову. Под глазами были заметны темные круги от бессонницы и слез, лицо было почти столь же бледным, как и у Хьюго. И все же она была удивительно красива в бледном холодном свете, проникавшем через узкое отверстие в темную грязную комнату.

— Меня не волнует, что будет со мной, когда мы доберемся до Дьеппа, — произнесла она хриплым от усталости голосом. — Я прошу лишь о том, чтобы Хьюги как можно скорее был обеспечен уход врача. Но я должна поблагодарить вас за то, что вы… спасли его минувшей ночью. Мне страшно даже представить, что могло бы с ним случиться, если бы его… схватили после того, как он вас предупредил. И так как вы… вынесли его оттуда, мне остается сказать вам… спасибо, от всего сердца.

Слова благодарности с усилием срывались с ее губ, хотя, понимала Леона, справедливость требовала, чтобы они были произнесены. В первое мгновение ей показалось, что Лью вот-вот рассмеется ей в лицо, но вместо этого он ответил со зловещим огоньком в глазах:

— Значит, вы благодарны мне, не так ли? Что ж, это уже один шаг вперед. Я еще напомню вам при случае о вашем долге признательности — вероятно, вы сочтете нужным добавить его к той сумме, которую задолжал мне Хьюго.

— Как вам угодно, — ответила Леона, и голос ее отзывался отчаянием и безнадежностью даже в ее собственных ушах. Она поняла в это мгновение, что стала заложницей, чье положение было столь же ужасным и унизительным, как та жизнь, которая ожидала Хьюго, если бы он остался в Англии. Она была всецело в руках Лью Куэйла и сейчас ничего не могла с этим поделать.

Снаружи раздался крик одного из гребцов, и Лью вышел из каюты. Как только он ушел, Леона обернулась, утерев слезы, к Хьюго и прильнула головой к его груди.

— Хьюги, милый, если бы только ты мог спасти меня! — прошептала она, сама понимая, однако, всю безнадежность своего желания.

Но теперь, по мере того как они приближались к берегам Франции, Леона снова несколько воспрянула духом. Она уже опустилась на самое дно пропасти, достигла предельной ступени отчаяния. Потому ли, что была молода, или потому, что оставаться долго в подавленном состоянии противоречило самой ее натуре, ей казалось, что каким-то сверхъестественным образом все еще могло обернуться не так плохо, как представлялось.

Вероятно, ей придало сил то, что Хьюго слегка пошевелил головой и бессвязно что-то пробормотал. Это было всего лишь слабое движение, и слова, срывавшиеся с его губ, были неразборчивыми. Но, по крайней мере, это свидетельствовало о том, что он был жив, и, во всяком случае, это было гораздо лучше, чем если бы он продолжал лежать молчаливым и неподвижным, со зловещей бледностью на лице.

— Он пытается заговорить, — обратилась она к Лью, когда тот вошел в каюту сообщить ей, что через десять минут они должны прибыть в гавань.

— Я же говорил, что вам не о чем беспокоиться, — отозвался он. — Хьюго очень вынослив, недаром ведь ему пришлось пройти через всю войну. Я знаю на набережной недорогие меблированные комнаты, куда я смогу вас отвести, и мы тут же пошлем за самым лучшим врачом в Дьеппе.

— Спасибо, — только и смогла промолвить в ответ Леона.

И она снова вынуждена была поблагодарить Лью после того, как Хьюго с величайшей осторожностью перенесли на импровизированных носилках с палубы корабля на мол.

Комнаты, куда их проводил Лью, оказались небольшими, но вполне опрятными. Они были расположены над маленьким estaminet[23], который, как догадалась Леона, избрали местом своих встреч контрабандисты.

Хьюго подняли наверх по узким ступенькам, и, когда они добрались до спальни с ее просторной кроватью, набитыми перьями матрацами и выходившими на набережную вычищенными окнами, украшенными белыми занавесками, Леона осталась вполне довольна увиденным.

— Вас это устраивает? — осведомился Лью.

— Хьюги будет здесь очень удобно, — ответила она.

— Ваша спальня за следующей дверью, — сказал он, — и хозяин предоставляет в ваше распоряжение свою собственную гостиную, чтобы вам не пришлось заходить в бар.

— Врача! Умоляю, поскорее приведите врача!

— Я сделаю все, что в моих силах, — ответил Лью, и девушка услышала, как он с шумом спустился вниз по лестнице.

Жена владельца трактира, толстая, болтливая француженка, поднявшись наверх, помогла Леоне раздеть Хьюго и уложить его на чистое белье. Леона говорила по-французски, но не очень уверенно и иногда делала ошибки в произношении отдельных слов. К счастью, она могла понять все, что пыталась сообщить ей француженка.

Когда Хьюго был в постели, они смыли запекшуюся кровь с его раны, которая — убедилась теперь Леона — оказалась не такой глубокой и опасной, как ей показалось сначала. Теперь, согревшись, он начал бредить и метаться из стороны в сторону: было очевидно, что у него нарастала лихорадка.

— Если бы только врач поторопился! — простонала Леона, но француженка с улыбкой произнесла в ответ:

— Не волнуйтесь, ma'm'seile, ваш брат поправится.

Мне случалось видеть много раненых, и мы выхаживали здесь людей куда в более худшем состоянии, чем он.

Леона, однако, не поверила ей, пока не прибыл врач — пожилой мужчина с пышными усами и резкой, довольно неприятной манерой в обращении. Он тщательно осмотрел Хьюго, перевязал его рану бинтами и произнес:

— Alors![24]Это не опасно. Пуля прошла насквозь и повредила артерию. Вот почему было так много крови.

Ему нужно оставаться в полном покое три или четыре дня. Если лихорадка усилится, я приду снова и пущу ему кровь, в противном случае мне здесь больше делать нечего.

— Но, monsieur[25], — запротестовала Леона.

— Я же сказал: мне здесь больше делать нечего, — повторил француз. — Это будет стоить пятьдесят франков, с вашего позволения.

Он протянул руку, и Леона почувствовала, как ее лицо вспыхнуло румянцем.

— Я — я прошу прощения, monsieur, но… у меня нет при себе денег, — объяснила она смущенно, спотыкаясь на французском произношении. — Если вы будете… так любезны… обратиться к джентльмену, который… привел вас сюда, мистеру Куэйлу, то он, я… уверена, заплатит вам.

Врач что-то недовольно пробурчал себе под нос и покинул комнату. Леона коснулась руками пылавших щек. Быть обязанной Лью Куэйлу, обращаться к нему за каждым пенни и знать, что из его денег им придется оплачивать жилье и каждый кусок пищи на столе, — все это уже само по себе было достаточно тяжело. Но как долго это могло продолжаться? У нее едва хватило силы воли, чтобы поставить перед собой этот вопрос.

Однако должен же был существовать какой-то иной выход!» Я найду себе работу, — убеждала она себя. — Наверное, в Дьеппе есть люди, которые нуждаются в услугах швеи. Или, быть может, мне удастся наняться посудомойкой в estaminet «.