Читать книгу "Британские СС - Лен Дейтон"

Он здесь не в первый раз, в этом Дуглас не сомневался. Ни разу не глянул ни направо, ни налево и даже не поднял глаз на вручную намалеванную вывеску «Отель Любек», заходя в узкую дверь. Стараясь не скрипеть половицами, Дуглас последовал за ним. Грязный линолеум был усыпан осколками зеленого бутылочного стекла. Не обернувшись, Гессе стал подниматься наверх. Уверенно щелкнул выключателем на темной лестнице, и на втором этаже зажглась тусклая лампочка.

– Ну, приятель, чего ищешь?

Откуда-то из полумрака нарисовался бледный человек в туго затянутом плаще и преградил Дугласу путь.

– Я наверх, – ответил Дуглас очень тихо, чтобы не спугнуть Гессе.

– У нас тут частное заведение. Номера все заняты. Наверх можно только гостям и персоналу.

Почувствовав, что его толкают ладонью в грудь, Дуглас чуть не поддался острому желанию двинуть этого человека по лицу, несмотря на свою репутацию полисмена деликатного и терпеливого.

– К вам сейчас поднялся немецкий офицер.

– И этот факт, друг мой, мне прекрасно известен, – ответил человек издевательски витиеватой формулировкой, как любят делать чиновники и уличные хулиганы. – А вот ты, к сожалению, останешься снаружи.

– Я у капитана шофером. Он забыл распорядиться, во сколько мне его забрать.

Человек окинул Дугласа цепким взглядом.

– Шофер, говоришь…

– Ну да.

Существуют вполне понятные узы товарищества между сутенерами и швейцарами, шоферами и прочей обслугой, доставляющей им клиентов.

– Ладно, давай, только быстро, – буркнул человек в плаще и отошел в сторону.

Дуглас поспешил за Гессе. Тот прошел второй этаж и продолжал подниматься. Зажегся свет на площадке третьего этажа. Гессе почти добрался до нее, как вдруг из раскрывшейся двери выкатился пьяный солдат – огромный, краснолицый, пилотка съехала набок. Застегивая ширинку, он напевал немецкий военный похоронный марш:

– Был у меня товарищ, уж прямо брат родной…[3]

При виде Гессе он выпрямился и начал возиться с пуговицами на гимнастерке. Гессе хотел проскочить мимо, но солдат оперся рукой на перила, преграждая путь, и уставился на него сверху вниз – в снисходительной манере, которая вообще свойственна людям такой комплекции и лишь усилилась от обильных возлияний.

– Вечер добрый, капитан! – поприветствовал он, определив звание по кителю под расстегнутым пальто. – Наверх собрались, а? – Солдата качнуло, и он покрепче ухватился за перекладину. – Хорошо, хорошо… Видать, под крышей у них офицерские девки… А я-то думал, почему нас, простых, туда не пускают.

– Пожалуйста, дайте пройти.

Солдат приосанился.

– Меня в Дувре ранило, капитан. Среди первых на берег высадился. Видали? – Он похлопал себя по «Английскому щиту» на левой стороне груди. – Мало у кого такие есть. В золоте давали только первому десанту. А нас, капитан, совсем немного осталось.

– Дайте пройти, – с раздражением повторил Гессе.

– Вот только не надо мне тут жандармами грозить. – Солдат ткнул Гессе пальцем в грудь. – Все мы тут грешники. А, капитан? Разве нет?

Гессе аккуратно отодвинул его в сторону и протиснулся. Задрав голову, солдат глядел, как он идет наверх.

– Все мы тут грешники, капитан. А? Разве не так?

Не дождавшись ответа, он стал нетвердой походкой спускаться по крутым ступеням. Громко рыгнув, он запел во весь голос:

– Ударили тревогу, с ним дружным шагом, в ногу пошли мы в жаркий бой!

Дуглас отступил в тень. Щелкнуло временное реле, и свет погас. Лестница погрузилась в непроглядную тьму. Солдат тут же оборвал пение.

– Совсем мало нас осталось, капитан, – проговорил он тихо и грустно и пошел вниз, будто протрезвев от воспоминаний.

Дуглас взбежал наверх как раз вовремя, чтобы услышать на верхнем этаже дверной звонок. Два коротких нажатия и одно длинное. Звук доносился откуда-то из глубины мрачного лабиринта. После длительной паузы раздался еле различимый скрип хорошо смазанной щеколды, и Гессе без единого слова впустили внутрь. На краткий миг на лестничную площадку упал прямоугольник света, зашуршали подошвы сапог, вытираемых о коврик, и снова хлопнула дверь.

Дуглас поднялся чуть выше – так, чтобы глаза были на одном уровне с лестничной площадкой. Гессе скрылся за синей дверью, краска на ней потрескалась и облупилась от старости. Брызги той же краски пятнали медную табличку с номером 4-а.

Сработало последнее временное реле, свет потух и на верхней площадке. Дуглас подкрался к двери и стал слушать. Где-то играла пластинка Джуди Гарленд. Кажется, этажом ниже. Поставив палец на кнопку звонка, Дуглас повторил сигнал Гессе. Его не покидало ощущение, что за ним наблюдают.

Снова чуть слышно скрипнула задвижка, и дверь медленно отворилась. Дуглас попятился, не зная, чего ему ожидать. На пороге стоял человек. Лица видно не было, свет падал на него сзади. На человеке был серый кожаный плащ, какие носили офицеры вермахта. Правую руку он держал в кармане.

– Я должен видеть капитана Гессе, – быстро проговорил Дуглас, надеясь выиграть время.

– Инспектор Арчер! – произнес непривычно встревоженный голос полковника Мэйхью. – Входите, живо. Какая нелегкая вас сюда принесла?

Квартирка была убогая и тесная: три комнаты и кухня. Обычная конфигурация для борделя – три девицы работают, одна матрона принимает и провожает клиентов, убирается после них, заваривает бесконечный чай, а заодно следит, чтобы какой-нибудь болван не заигрался с плеткой.

По крайней мере, именно таким образом это помещение использовалось совсем недавно. Теперь же кровати были разобраны и поставлены на попа вдоль стен, треснутое фаянсовое биде заткнуто за стеллаж с папками, на рукомойниках стояли коробки с бумагами. От прежней обстановки остались лишь портьеры – портьеры в публичных домах обычно самые респектабельные.

Гессе стоял у электрического камина, не снимая толстого пальто и форменных кожаных перчаток. На Дугласа он лишь покосился и, вздрагивая, еще ближе приник к теплу.

– Не волнуйтесь, Ганс, это мой человек, – сказал ему Мэйхью.

Гессе кивнул без особого облегчения – как будто это известие лишь отсрочило его участь.

– Что вас сюда привело? – Мэйхью придал голосу почти светскую непринужденность.

– Капитан Гессе и привел. Я ехал за ним от лагеря в Уиттенхеме.

– Да, я все знаю. Он мне звонил.

– И?

– Рано или поздно вас бы все равно поставили в известность.

Дверь в смежную комнату распахнулась. В проеме стоял человек в форме майора немецкой полевой жандармерии.