Читать книгу "Атлетичный мозг. Как нейробиология совершает революцию в спорте и помогает вам добиться высоких результатов - Амит Кетвала"

Окончание этой стадии знаменуется выбросом окиси азота — сигнального вещества, которое нейтрализует действие гормонов стресса и замещает их успокаивающими нейромедиаторами и эндорфинами, выделение которых является признаком перехода в потоковое состояние.

Эндорфины относятся к естественным опиатам мозга, хотя их действие в сто раз сильнее. Они создают ощущение спокойствия, а нейромедиатор анандамид, также выделяющийся в состоянии потока, действует подобно каннабису: поднимает настроение, активизирует нестандартное мышление и подавляет чувство страха. Наконец, происходит выброс серотонина — нейромедиатора, на который направлено действие антидепрессанта флуоксетина. Он дает ощущение радости, которую испытывают спортсмены, побывавшие в состоянии потока.

Компоненты такого гормонального коктейля оказывают совместное действие на организм спортсмена, создавая у него очень стойкое ощущение куража. Оно характеризуется обостренным вниманием и повышенной включенностью в ситуацию, что объясняется резким повышением концентрации нейромедиаторов, вызывающих реакцию «бей или беги», а также экономией ресурсов на когнитивных функциях мозга для усиления ощущений.

В то же время благодаря другим нейромедиаторам человек остается спокоен; никакой нервозности или паники, которые обычно вызывают гормоны стресса. Наконец в ходе борьбы за ресурсы мозга возникает транзиентная гипофронтальность, что приводит к искаженному восприятию собственной личности и времени. В результате остается сам спортсмен, его умения, ситуация и ощущение чистого наслаждения.

Под действием всех этих нейромедиаторов обостряется внимание, активизируется распознавание процессуальных схем, стимулируется нестандартное мышление плюс тело приходит в состояние полной готовности. Одновременно спортсмен сохраняет спокойствие, что позволяет ему не переживать из-за ошибок и за доли секунды принимать креативные решения, от которых подчас зависит жизнь или смерть. Вот биохимическая суть потокового состояния.

Нам еще только предстоит научиться полностью раскрывать его потенциал (и свой собственный).

Учитесь у кошек

Поток изменил жизнь Стивена Котлера. «Когда мне было 30 лет, я тяжело заболел, — рассказывает по телефону из Аризоны автор знаменитого бестселлера. — Около трех лет я провел на больничной койке с диагнозом болезнь Лайма, врачи уже отчаялись как-то мне помочь. Мне перестали давать лекарства. Никто не знал, может ли мне стать хоть немного лучше. Мои функции были условно активны только 10 % времени. Я мог что-то писать и ясно мыслить всего где-то по полчаса в день, все остальное время я просто лежал неподвижно. Я едва держался на ногах, а голова совсем перестала работать. Ни кратковременной памяти, ни долговременной».

Когда надежд уже не осталось, одной знакомой Котлера удалось вытащить его на пляж, чтобы заняться серфингом. До болезни Стивен был известным журналистом, писавшим про экстремальные виды спорта, часто бывал вместе с профессиональными спортсменами на соревнованиях. «Она помогла мне подойти к воде, помогла встать на доску, и тогда у меня сработала мышечная память. Я сделал пару гребков, потом взобрался на волну, а дальше вдруг провалился в такое измерение, о существовании которого я даже не подозревал, — вспоминал он. — Чувства обострились невероятно, мне казалось, что у меня панорамное зрение; время больше не бежало, а ползло. Я уже много лет не чувствовал себя так хорошо и в итоге пошел на поправку».

Будучи рациональным человеком, привыкшим во всем сомневаться, как истинный ученый, Котлер был поражен этим почти мистическим преображением и решил во всем разобраться. «Я был уверен, что единственной возможной причиной моего квазимистического переживания было то, что болезнь добралась до моего мозга, — утверждает Стивен. — Болезнь Лайма приводит к смерти только в одном случае, и его признак — это как раз поражение мозга. Я понял, что, несмотря на улучшение состояния, я начал сходить с ума и что это симптом приближения смерти. Поэтому я стал копать информацию, пытаясь узнать, что же все-таки со мной происходит, и быстро обнаружил, что подобное необычное состояние называется потоковым и моему внезапному улучшению есть научное объяснение. Оказывается, те нейрохимические вещества, которые выделяются в состоянии потока, укрепляют иммунную систему и одновременно выполняют перезагрузку нервной системы, успокаивая ее до нуля. Я также обнаружил, что это состояние сознания, которое помогало мне вернуться к нормальной жизни, помогает здоровым людям достичь высот Супермена».

Позднее Котлер написал книгу «Восхождение Супермена», где рассказал о научном взгляде на поток, и вместе со своим соавтором Джейми Уилом запустил проект «Геном потока» — инициативу, призванную помочь людям погружаться в потоковое состояние и использовать свой потенциал максимально полно. «Каждая завоеванная золотая медаль или титул чемпиона, не важно, в индивидуальном или командном виде спорта, добывается, как мы полагаем, благодаря потоковому состоянию», — утверждает Котлер. Сегодня он пропагандирует идеи пиковых достижений и намеревается подобрать ключик к состоянию потока. Не он один.

В 1960-х гг., когда американцы работали над космической программой «Аполлон», стремясь во что бы то ни стало высадиться на Луне, они столкнулись с одной проблемой. Астронавты, вдыхавшие пары ракетного топлива, начали страдать от приступов эпилепсии и галлюцинаций. В это же самое время ученый по имени Барри Стерман, работавший в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, проводил эксперименты на кошках — примерно как Павлов с его знаменитыми опытами со слюноотделением у собак и выводами об условных рефлексах. Стерман в ходе своих опытов анализировал мозговые волны у кошек посредством ЭЭГ.

Кошка помещалась в вольер, где был рычаг и пустая миска. Если кошка нажимала на рычаг, миска наполнялась молоком и куриным бульоном. Кошки быстро поняли, что для утоления голода нужно нажать на рычаг. Тогда Стерман усложнил задачу, добавив звуковой сигнал. Теперь, если кошка нажимала на рычаг во время звучания сигнала, миска оставалась пустой. Животные должны были дождаться прекращения сигнала и только после этого жать. В процессе ожидания кошки оставались неподвижны, они были настороже, готовые в любой момент броситься на рычаг. ЭЭГ показало нечто поразительное — необычный регулярный рисунок мозговых волн, которые Стерман назвал сенсомоторной частотой.

Ученый сделал условием наполнения миски определенный характер мозговых волн и обнаружил, что можно научить кошек воспроизводить эту частоту намеренно: если животным удавалось держать такой ритм в течение 0,5 секунды, они получали корм.

По чистой случайности как раз в этот момент Стерману позвонили из НАСА и попросили провести серию испытаний с монометилгидразином, ракетным топливом, от вдыхания паров которого у астронавтов и рядовых сотрудников начались упомянутые проблемы со здоровьем. Стерман согласился использовать в качестве подопытных животных своих кошек и, наблюдая за ними, убедился в том, что воздействие топлива действительно вызывает приступы. Однако эффект проявился не у всех кошек: десять из них не дали подобной реакции, и это были именно те десять животных, которых до этого Стерман использовал в рамках исследования мозговых волн. Оказалось, что умение управлять ритмами ЭЭГ каким-то образом уберегло кошек от припадков, вызванных вдыханием паров ракетного топлива.