Читать книгу "Затерянные в джунглях - Михаил Шторм"

– Но ты же меня не бросишь вот так, Дима? – спросила Морин тихо. – Ты ведь ко мне неравнодушен? Или мне это только кажется?

– Ты мне дорога, Морин, – осторожно произнес Быков.

– В таком случае, я прошу… нет, я требую, чтобы ты уделил мне две недели своего времени, – заявила она. – Все расходы беру на себя. Твое время, мои деньги.

– Договорились, Морин.

Она досадливо цокнула языком:

– Эх, надо было потребовать три недели!

Быков усмехнулся:

– О’кей, Морин. Три недели. А теперь пойдем к столу. Я умираю от голода.

– Ночью ты будешь умирать от страсти, – пообещала она тихо. – Уж это я тебе гарантирую.

Обещание было лестное, однако в первую очередь Быкова волновало меню пиршества. Ачега не обманули его ожиданий. Стол был заставлен мясом, рыбой, фруктами и овощами. Унчун по случаю торжества вырядился в яркую набедренную повязку из цветов, лицо намазал свежим слоем белил, а в ноздри вставил новые перья. Его жены соорудили сложные прически, выглядевшие так, будто они были составлены не из волос, а из застывшей смолы. Малакала, растолкав гостей, уселся рядом с Быковым и стал подсовывать ему лучшие куски. Шаман Вичету исполнил в честь него длинную песню.

Было весело, сытно и пьяно. И все равно под конец Быков прослезился. Наверное, опять перебрал местной браги.

Глава 37

Обратно в двадцать первый век

Вертолет оповестил о своем приближении механическим стрекотом, переполошившим всю деревню. Услышав странный непривычный шум, доносящийся откуда-то с неба, женщины схватили детишек и стали прятаться. Воины во главе с Унчуном, наоборот, приготовились к обороне. Кокер-спаниель Бадди держался возле индейцев, вздыбив шерсть на загривке и оскалив зубы.

Напрасно Быков с товарищами убеждали индейцев в том, что никакой опасности нет. Жестов было недостаточно, чтобы объяснить племени ачега, что такое вертолет и почему его не следует бояться. Не помогли даже схематические рисунки, сделанные Виктором специально для вождя.

Рано утром Виктор пришел в хижину к Быкову и Морин, чтобы объясниться. Вид у него был виноватый и несчастный.

– Я очень жалею о том, что произошло между нами, Дима, – произнес он, сплетая и расплетая пальцы. – Ты мне друг, и я благодарен тебе за то, что ты сделал для меня и Камилы. – Спохватившись, Виктор повернулся к Морин. – Тебе я тоже благодарен, Мо. Вы мои друзья. Я не желаю вам зла. – Тут он опять обратился к Быкову: – Прости меня, Дима. Я хочу, чтобы мы снова были близкими друзьями.

Были ли они друзьями до того злополучного боксерского поединка? Быков так не считал. Виктор с самого начала вызывал у него антипатию. Но если до определенного момента причину неприязни можно было объяснить ревностью, то после истории с храмом личность этого человека прояснилась окончательно, представ в самом неприглядном свете.

Глядя на протянутую Виктором руку, Быков задумался. Он спросил себя, как часто жалел о таких вот моментах, когда шел на компромисс со своей совестью. Пожимал руки подлецам, улыбался негодяям, не разоблачал обманщиков. Не пора ли положить этому конец?

– Нет, Виктор, мы никогда не были близкими друзьями, – медленно проговорил Быков, не отвечая на рукопожатие. – И не будем ими. Мы чужие и очень разные люди.

– Но я все равно благодарен тебе. Спасибо!

Виктор схватил Быкова за руку и крепко сжал ее своей горячей сухой ладонью. Таким образом, примирение все-таки состоялось. И теперь, когда вертолет наконец появился над верхушками деревьев, Виктор на правах друга хлопнул Быкова по плечу и воскликнул:

– Ну вот, дружище! Мы спасены!

Чтобы не смотреть на него, Быков повернулся к Морин и спросил:

– Интересно, как они сумели найти нас так быстро? Ты ведь не могла сообщить им наши координаты…

– Конечно, нет, дорогой, – рассеянно ответила она, не отрывая взгляда от вертолета. – Они сказали, что обратятся к ученым. Все индейские племена сейчас на особом учете. Их местонахождение и перемещения отслеживают со спутников.

«Великая честь, – подумал Быков. – Сначала пришельцы безжалостно истребляют аборигенов, а потом принимаются опекать те жалкие кучки народа, которые уцелели. Вся наша культура построена на человеческих костях, а дороги к храмам омыты кровью».

– Дима…

Быков повернулся на голос Камилы, тронувшей его за руку.

– Что? – спросил он.

Она ответила, но ее слова утонули в усиливающемся рокоте двигателей.

– Громче, – попросил Быков. – Не слышу.

Камила приблизила губы к его уху.

– Я хочу, чтобы ты не держал на меня зла, Дима! – крикнула она.

Прежде чем ответить, Быков бросил быстрый взгляд в сторону Морин. Она не смотрела на него.

– Я на тебя не сержусь, Камила, – сказал Быков.

Она прочла ответ по движению его губ. Потом опять привстала на цыпочки, чтобы ему было лучше слышно:

– Дима, у тебя правда не сохранились снимки нашего полета?

Он не поверил своим ушам, ведь вертолет гремел так близко.

– Что ты сказала?

– Я спрашиваю, у тебя правда нет фотографий? – повторила Камила. – Я имею в виду, может быть, ты их просто припрятал?..

– Припрятал? Зачем?

– Чтобы наказать меня за… за…

Быков вспыхнул, будто ему в лицо плеснули кипятком.

– С ума сошла! – выпалил он. – Неужели ты думаешь, что я способен на подобную подлость? Я никогда бы так не поступил. Даже если бы ревновал тебя к Виктору.

– Я просто так спросила, – стала оправдываться Камила. – На всякий случай. Понимаешь, нам ведь выплатили аванс за полет, и мы его истратили. И как теперь возвращать долг, не знаю.

После этого признания Быков почувствовал себя без вины виноватым.

– Все снимки остались в украденной камере, – сказал он. – Я попытаюсь отыскать Мануэля через полицию. Ничего не обещаю. Но если мне это удастся, ты получишь фотографии.

Камила поблагодарила Быкова, прижавшись к нему всем телом, а потом быстро отстранилась, чтобы никто не успел этого заметить. «Мне все равно, – сказал себе Быков. – Мне абсолютно все равно».

Тем временем, обдавая ветром древесные кроны, вертолет сделал несколько кругов, выбирая место для посадки. Воины ачега тоже поворачивались вокруг своей оси, чтобы летающее чудовище не зашло к ним со спины. Быкову стало жутко, когда он попытался посмотреть на вертолет их глазами. Огромная хвостатая туша бело-голубого цвета, не обладающая ничем похожим на крылья, свободно парит в воздухе и выделывает разные фигуры, разглядывая собравшихся внизу поблескивающими стеклянными глазами…

Поискав взглядом Малакалу, Быков приблизился к нему, успокаивающе положил руку индейцу на плечо и громко сказал: