Читать книгу "Память о смерти - Нора Робертс"

Она прослушала показания, следя не только за словами, но и за мимикой и интонациями.

Она долго стояла перед доской, изучая под разными углами каждую фотографию.

Когда Рорк вошел из своего кабинета, она повернулась к нему. Заметив огонек в ее глазах, он поднял бровь и улыбнулся.

– Лейтенант.

– Чертовски верно. Я вела себя как коп, делала работу копа, но я не чувствовала себя копом. А теперь я вернулась.

– Добро пожаловать.

– Давай поедим. Что ты хочешь?

– Ну, раз уж ты чувствуешь себя копом, полагаю, уместнее всего будет пицца.

– Точно! Если бы я час назад не покаталась с тобой на простынях, прыгнула бы на тебя только за это.

– Запиши на мой счет.

Они сели друг напротив друга за ее рабочим столом, на который поставили пиццу и вино. Он и сюда елочку поставил, подумала Ева. Маленькую, конечно, по его меркам, но, черт, ей нравилось смотреть на эту елочку, храбро встречающую тьму за окном своими веселыми огоньками.

– Видишь ли, в чем дело, – начала Ева, – все это не имеет смысла.

– Вот оно что. – Рорк невозмутимо отсалютовал ей бокалом и выпил. – Рад, что это выяснилось.

– Нет, я серьезно. Вот что у нас есть на поверхности, когда входишь на место преступления, ничего заранее не зная. Мертвая женщина, убитая многочисленными ударами по затылку, то есть нанесенными сзади тупым предметом. Имеются телесные повреждения, нанесенные ранее, свидетельствующие о том, что на нее напали и избили за день до смерти. Дверь закрыта изнутри, окно не заперто. – Держа в одной руке кусок пиццы, Ева свободной рукой указала на доску. – Судя по внешним признакам, злоумышленник проник через окно, размозжил ей голову и ушел тем же путем. Раз никаких оборонительных ранений нет, следователь должен предположить, что она, вероятно, знала убийцу или не думала, что ей грозит опасность. Но если кто-то тебя уже раз поколотил, логично было бы хоть чуточку поостеречься, когда он появляется снова.

– Нет, если первоначальные повреждения были нанесены собственной рукой.

– Да, но ты же этого пока не знаешь. С какой стати тебе думать, что это она сама, когда ты только что обнаружил тело? Убийца не мог не видеть хотя бы фингала на лице. И было использовано то же орудие. С учетом этого мы приходим к выводу: убийца хотел заставить нас поверить, что Труди убил тот, кто раньше ее отделал. – Ева с видимым наслаждением откусила громадный кусок пиццы. – Наш убийца использует первоначальные повреждения как дымовую завесу. Это умно, как умно было забрать ее сотовый телефон.

– Он использовал жадность и агрессивные инстинкты убитой.

– Да. Но есть небольшие детали, подрывающие всю схему. Во-первых, отсутствие оборонительных ранений. Нет никаких признаков того, что она была связана, когда ее били, что она пыталась оказать сопротивление или прикрыться. Это не встраивается. А во-вторых, угол нанесения ударов. Выходит, она нанесла их сама.

– Что совершенно меняет всю картину.

– Точно. В-третьих, само место преступления, положение тела и ВС.

– Время смерти.

– Оно самое. Если кто-то влезает в окно среди ночи, ты можешь вскочить с постели, бежать, звать на помощь. Она ничего этого не сделала. Значит, убийца вошел через дверь. Она сама впустила убийцу.

– И все-таки окно не исключается, – возразил Рорк. – Если у нее возникли разногласия с партнером, он мог предпочесть окно, а то вдруг она бы его не впустила? Он решил не рисковать.

– Окно было заперто. Память – штука хитрая, и это один из ее трюков. – Ева откусила еще кусок пиццы и отпила вино. – Вот в чем мое преимущество – следователь знает жертву. А следователь, стоит только поворошить память, отчетливо вспоминает, что жертва всегда запирала все окна и двери на ночь. В евангелии от Труди говорилось, что мир полон воров, насильников и мошенников. Даже днем, когда мы все были дома, он был заперт, как сейф. Я об этом забыла, а теперь вспомнила. Она ни за что не оставила бы окно открытым в страшном городе Нью-Йорке. Это не в ее правилах.

– Итак, она впускает убийцу, – подсказал Рорк. – Поздний визит.

– Да, очень поздний. И она даже не позаботилась халат накинуть. У нее висит халат в шкафу, но она его не надевает и принимает своего убийцу в одной ночнушке.

– Что говорит об определенном уровне интимности. Любовник?

– Возможно. Этот вариант исключать нельзя. Она держала себя в форме. Подтяжки на лице и на теле. Но я не помню никаких мужчин, – пробормотала Ева, пытаясь вновь заглянуть в прошлое. – Я пробыла там всего полгода, но я не помню, чтобы в дом приходили мужчины. И она не ходила на свидания.

– С тех пор и до сегодняшнего дня? Довольно долгий период засухи.

– Нельзя исключить вариант с любовником, – продолжала Ева, но я просмотрела список того, что она держала в комнате: никаких секс-игрушек, сексуального белья, презервативов или других защитных средств. И все же у нее могла быть долгосрочная связь. Признаков я не нахожу, но исключать нельзя. Только это не партнер. Не на равных условиях.

– Нет?

– Она должна была верховодить. Она должна была отдавать приказы. Она любила указывать людям, что надо делать, а потом следить, как они это делают. Взгляни на ее послужной список. За годы она сменила десятки мест и нигде не задержалась надолго. Она не исполняла приказы, она их отдавала.

– Значит, для нее приемные дети были идеальным решением, – кивнул Рорк. – Она главная, она босс. Полная власть.

– Да, она рассуждала бы именно так, – согласилась Ева. – Ей было уже около шестидесяти – и ни одного замужества. Одно-единственное официально зарегистрированное сожительство. Нет, она не была командным игроком. Она не смогла бы работать в партнерстве. Может, она позвонила этому типу по телефону. «Дуй сюда, надо перетереть». До его прихода она выпила вина, приняла таблетки. Может, ее немного повело. Она не сомневалась в своих силах.

– Вот почему она могла утратить бдительность, чего никогда бы не сделала при других обстоятельствах.

Ева кивнула.

– Она спокойна, она под воздействием лекарств. И она рассчитывает выжать из тебя два миллиона долларов. Ради этого она попортила себе портрет. Да, она собой довольна. Но как ей выжать из тебя два миллиона, если она вынуждена отсиживаться в гостиничном номере?

– Я об этом уже думал. Ты сбилась с ритма, – сказал Рорк, когда Ева нахмурилась. – Думаю, она сделала съемку своих повреждений, сопроводив ее запинающимся, а может, и слезным рассказом о нападении, совершенном одним из нас, а может, и обоими. А если она не последняя дура, нападение совершено неизвестным, который предупредил ее: будешь рыпаться, они – то есть мы – позаботятся, чтоб тебе было еще хуже. – Он наполнил вином ее бокал. – Там наверняка будет заявление, что эта запись сделана, чтобы защитить ее от внезапной смерти или от еще более тяжких увечий. В противном случае запись будет отослана в СМИ и в полицию. Держу пари, она собиралась послать эту запись мне: она не сомневалась, что я уловлю подтекст. «Плати, или это станет достоянием гласности».