Читать книгу "Дагестанская сага. Книга I - Жанна Абуева"

Из смутных детских воспоминаний Далгат вынес комнату, освещаемую лампой под бежевым абажуром, и кресло-качалку, где вечерами любила сидеть с вязанием его мать, а рядом, за письменным столом, ему виделся отец, вечно что-то пишущий или просматривающий бумаги, от которых он время от времени отрывался, чтобы подойти к игравшему здесь же, на мягком пушистом ковре, сынишке и, присев на корточки, ласково что-то спросить, а затем, улыбнувшись жене, вновь вернуться к бумагам.

Память мальчика сохранила лишь эту картинку. Смутно помнил он и няню Полю, которая также была частью далёкой махачкалинской жизни и жила теперь где-то в Новосибирске или Архангельске, словом, где-то там.

Несмотря на то, что отца он не знал, он думал о нём очень часто, особенно когда повзрослел. Вначале репрессировали, потом реабилитировали, и удовлетворение от последнего не могло избавить юношу от горьких и неприятных воспоминаний детства, когда вослед доносились злые выкрики пацанов на школьном дворе: «Эй, правда, что твой отец – враг народа? Давай-ка тогда вали отсюдова!»

Задыхаясь от переполнявшей его обиды, он бежал к матери, и она, притянув к себе сына, говорила ласково и одновременно твёрдо:

– Запомни, Далгатик, твой папа никакой не враг! Он был очень честным и очень порядочным человеком, он боролся за то, чтобы все дагестанцы жили счастливо! Не обращай внимания на этих мальчишек, они просто услышали глупость и повторяют её…

И он, убеждённый в правде материнских слов, отправлялся обратно в школу, с недетским достоинством игнорируя направленные на него косые взгляды.

Дядя Ансар был ему почти как отец. Бывало, когда он трудился в саду, мальчик охотно вызывался помочь ему и, взяв в руки лопату, старательно вскапывал землю, сгребал большими непослушными граблями опавшие с деревьев сухие листья или старательно складывал в ведро созревшие румяные помидоры. Ансар никогда не хвалил и не ругал его, но мальчик постоянно ощущал его доброту и всячески старался сделать так, чтобы в глазах дяди Ансара зажёгся тёплый, одобрительный огонёк.

В тот день, когда Ансар привёз их в Буйнакск, у Далгата появился брат, и всё его детство, отрочество и вот теперь юность были неразрывно связаны с Имраном, этим весёлым, открытым и любвеобильным парнем, за которого, если надо, он, Далгат, отдаст свою жизнь.

Все симпатии девушек принадлежали Имрану, а Далгат лишь улыбался и говорил про себя: «Ну а кому же ещё?» Сам он не был влюбчив и не имел пока что любовного опыта, хотя Имран и искушал его нередко, предлагая познакомить с какой-нибудь городской красавицей. Скоротечные и поверхностные романы не интересовали Далгата, а девушку своей мечты он пока ещё не встретил, да и не знал толком, какой именно должна быть девушка его мечты. Она должна быть… должна быть… Короче, одна на всю жизнь. Художественные описания не вмещались в какие-то определённые рамки внешности, и юноша не сомневался, что узнает её среди тысячи других.

Он не торопит судьбу, и всё будет так, как и должно быть. Он встретит эту девушку, возьмёт её за руку и приведёт к матери. И мама, конечно же, благословит их любовь. Она посвятила ему всю жизнь, и её благословение очень важно.

У Далгата с матерью, кроме семьи Ансара и Айши, не было никого. Была, правда, ещё Роза Готлиб, соседка, подруга матери, с которой Шахри подружилась на почве одинаковой любви к искусству и книгам.

Родители Розы Готлиб жили в Буйнакске с незапамятных времён. Когда-то её отец, Соломон Готлиб, работал главным бухгалтером водоканалхоза и был после очередной ревизии арестован, а затем и осуждён сроком на пять лет, не сделав ни единой попытки доказать, что во всём виноват не он, а его начальник Магомедалиев, который его и подставил. Последний, отделавшись испугом и заработав сопровождавший его потом всю жизнь недуг под названием угрызения совести, взял себе другого главного бухгалтера и, уже наученный горьким опытом, проявлял в делах крайнюю осторожность.

Соломон Готлиб, отсидев срок, в Буйнакск уже не вернулся, а уехал в Подмосковье, где остался жить, устроившись бухгалтером на люберецком хладокомбинате. Позднее к нему приехала его супруга Тамара.

Их дочка Роза, красивая девушка с пышными кудрявыми волосами и большими, слегка навыкате, чёрными глазами, осталась жить здесь, работая библиотекаршей в одной из буйнакских школ.

Её выразительная еврейская красота с первого же взгляда покорила бравого капитана Борю Колесникова, увидевшего её сидящей на скамейке в городском саду с томиком Маяковского, которого он обожал.

Свадьбу они сыграли в квартире Бори, которую он, уже майором, получил в Буйнакске сразу после того, как их расположенная в Германии войсковая часть была расформирована и его направили на службу в Дагестан.

Роза Готлиб жила мирно и безмятежно со своим майором, и их семейная идиллия изредка нарушалась лишь по причине противоречий во взглядах на того или другого литературного героя или героиню. Так, Боря считал Анну Каренину падшей женщиной, а Роза доказывала обратное, категорически отстаивая право бедной Анны на любовь и горячо защищая её от нападок своего мужа.

Литературные взгляды Розы и Шахри целиком совпадали, и обе женщины часами обсуждали с увлечением прочитанное и делились друг с другом интересными книжками.

Когда-то у Розы случился выкидыш, после этого дети у них так и не появились. И всю свою нерастраченную материнскую нежность Роза Готлиб обратила на Далгата, которого искренне считала очень смышленым и талантливым мальчиком. Его она постоянно баловала, пичкая шоколадными конфетами и радушно угощая варениками с вишней, изготовленными по особому, ей одной известному рецепту. Муж Розы, Боря Колесников, поддерживал её такое мнение, и не раз супружеская чета полушутя предлагала Шахри усыновить Далгата.

– Ты молодая, ещё можешь выйти замуж и родить детей, – говорила Роза подруге. – Отдай нам своего сына, и мы сделаем для него всё и даже больше, и ты увидишь, как будет он счастлив!

Шахри, смеясь, отмахивалась от подруги.

– Замуж я уже не выйду, – говорила она, – для меня главное, чтобы моему Далгатику было хорошо. А где гарантия, что какой-то чужой мужчина, который захочет на мне жениться, полюбит и моего сына тоже? И потом, Манапа мне никто не заменит!

– Глупенькая ты, – втолковывала ей Роза. – Только мы, женщины, всю жизнь можем хранить верность одному мужчине и никого к себе не подпускать. Думаешь, если бы, не дай Бог, ушла ты, а не твой муж, то он бы так и остался на всю жизнь вдовцом? Чепуха! Мужчины просто не могут оставаться одни и целиком и полностью посвящать себя детям. Им просто необходим кто-то, кто был бы всегда рядом…

– Ну почему же, – пыталась защитить мужчин Шахри. – Я знаю мужчин, которые, овдовев, больше так и не женились…

– Таких почти нет, а если и есть, то это как раз-таки исключение из правила! Их единицы, можешь мне поверить! Так что, отдаёшь Далгатика или нет?

– Перестань, Роза! Даже шутить не хочу об этом!

Спустя год Борис получил назначение в Ленинградскую область, и, сдав квартиру государству, они с Розой отбыли на новое место жительства.