Читать книгу "Улан. Экстремал из будущего - Василий Панфилов"

От волнения Грифич начал расхаживать по комнате, топча драгоценный персидский ковер.

– Во-первых, ему совершенно необходимо общение со сверстниками![95]В идеале – сформировать группу в десяток-полтора детишек, затем отсеять тех, с кем Павел не поладит. Ему будет интересней учиться – соревнования, понимаете? Они друг перед другом будут тянуться!

Во-вторых, ребенку необходимо активно двигаться хотя бы два часа в день, и лучше сделать так, чтобы он проводил это время с пользой. То есть фехтование и верховая езда. Но не забывать и о плавании, лапте…

Затем были в-третьих, в-четвертых… Императрица молчала, затем жестом отослала офицера из комнаты. Молчание длилось больше недели, и все это время улан не виделся ни с воспитанником, ни с императрицей. Он уже готовился к неприятностям, но последовал вызов к Елизавете.

– Прав ты был, князюшко, – слабым голосом сказала лежащая на постели женщина, – увлеклась я. Позабыла, что он ребенок, и захотела вырастить разумника. А если ему детство поломать, то либо тиран вырастет, либо никчемушник… Прими.

Это был патент на чин кавалерийского полковника, но без принадлежности к какому-либо полку. Императрица извинилась.

Свежеиспеченный наставник взялся за дело всерьез, перетряхнул все как следует и сделал учебу более разумной со своей точки зрения. К примеру, уволил на хрен нескольких учителей и сам взялся обучать мальчика математике и танцам. Дело пошло, поскольку знал он их ничуть не хуже (танцы – однозначно лучше) учителей, да и объяснить мог куда грамотней, была здесь привычка к велеречивости, осложняющая учебу.

Сами занятия выстроил так, чтобы ребенок мог расслабиться, так что серьезные уроки перемежались танцами, фехтованием и лепкой. Фехтовать учил не сам.

– Нет, Павел, некогда просто, да и неохота, – честно ответил он мальчику. Как ни странно прозвучит, но тот понял и принял. Тем более что фехтмейстер фон Буков оказался дядькой интересным, и не только обучал, но и рассказывал подробно – почему обучение фехтования ведется именно таким образом, объясняя все тонкости.

Подопечный быстро вошел во вкус новой учебы, демонстрируя отменные успехи и рвение, так что изумленный Панин только и мог констатировать:

– Ну, князь, теперь я верю, ты знал, что делаешь.

Постепенно формировался будущий класс, менялись некоторые предметы, и… Петр Федорович стал заходить на уроки. Он сидел смирно, время от времени подбадривая сына и проясняя непонятные для себя моменты. Взгляд наследника все чаще стал останавливаться на Игоре, и однажды, после окончания урока математики, цесаревич спросил его:

– Мне в Шляхетский корпус требуется директор. Возьмешься?

Глава 6

Комплекс зданий Шляхетского корпуса впечатлял, бывший Меньшиковский дворец выстроен был с таким размахом… Ну а затем – здания строились дополнительно, так что кадетам, обслуге, воспитателям и учителям было очень просторно.

Знакомство с кадетами и персоналом проходило штатно. Игорь просто заезжал сюда, когда появлялось свободное время. Сидел на уроках, посещал уроки фехтования и верховой езды, заходил в спальни и подсобные помещения, общался с людьми.

Первое впечатление было благоприятное. Точнее, он изначально настраивался на низкий уровень, ну а раз уровень оказался не слишком низким, то уже замечательно. Компетентность большинства преподавателей особых сомнений не вызывала, но вот расписание занятий было составлено достаточно бестолково, да и свободного времени у кадетов просто не должно быть!

Здесь же занятия шли три-четыре часа до обеда, да после обеда пара-тройка часов уходила на военную подготовку – и все… Считалось, что этого вполне достаточно, ну а если есть желание, то господа кадеты могут заниматься дополнительным самообразованием в библиотеке или с помощью педагогов.

Щаз! Дети и подростки не слишком-то желали заниматься дополнительно, хотя были и исключения – нечастые. В основном же свободное время было занято играми, шатанием по городу (кто постарше) и прочими, столь же «интеллектуальными» занятиями.

Князь же видел полноценное военное училище – без чистки картошки и прочих нарядов по кухне, разумеется. Ну и составил…

– А отдыхать когда?! – с ужасом воскликнул наследник, увидев предполагаемое расписание.

– Лучший отдых – перемена занятия, – спокойно ответил попаданец. Он привык постоянно чему-то учиться и просто не понимал «лентяев».

– Но не столько же! – помахал Петр бумагами со священным ужасом в глазах.

– Почему?

– Ну сам смотри, – ответил цесаревич и начал читать: «Подъем в шесть утра (зимой позже, летом раньше); в шесть десять – молитва; в шесть пятнадцать – семь ноль-ноль – зарядка; семь пятнадцать – завтрак…» У тебя же день курсантов расписан до самого вечера!

– Неправда, – обиделся Грифич, – только до четырех, а дальше – всевозможные клубы и время на самоподготовку.

– Хоть объясни мне, что такое клубы в твоем понимании? – с видом мученика сказал Петр.

– Ну как же, – удивился попаданец непониманию очевидных (для него) вещей, – собираются вместе под руководством наставника и занимаются чем-то полезным – фехтованием, борьбой, химией, музыкой.

Утвердил.

Нововведения вводились не сразу, так что у кадетов была возможность оценить всю степень «коварства» нового директора, и подростки начали роптать. Однако князь не унимался и придумывал все новые и новые затеи. Вот и сейчас вызванный к начальству кадет стоял, боясь пошевелиться.

Еще бы – ладно сам полковник, но здесь же был и цесаревич, приехавший инспектировать Корпус…

– А мундир кадетский чем тебя не устраивает? – откровенно веселясь, спросил Петр. – Смотри, какой вид бравый!

Кадет приосанился, но князь только фыркнул. Проведя рукой по парику подростка, он с видимым отвращением отряхнул ее и проговорил:

– Пудра – не порох, букли – не пушки, коса – не тесак, а он – не немец, а природный русак!

Наследник аж приоткрыл рот от столь высокой поэзии, хохотнул… Затем погрузился в молчание. Длилось оно недолго, и Петр Федорович встал из кресла и махнул рукой на Игоря.

– Убедил. Все. Корпус полностью на твоем усмотрении.

Если окружающим действия попаданца казались необыкновенно энергичными, то самому Игорю казалось, что время как будто застыло – настолько неторопливо относились люди к своим обязанностям. За обучение Павла он взялся в сентябре, в октябре взялся еще и за Шляхетский корпус, а что-то конкретное удалось сделать только к концу ноября.

Не сказать, чтобы много, но, по крайней мере, воспитанники уже поняли, что такое утренняя зарядка и клубы. По поводу же «грифичски жестокой» учебы недовольство нивелировалось нормальной одеждой. Она пока еще только шилась, но кадеты успели оценить отсутствие париков и удобство покроя. Оценили и клубы – для начала князь выбил химическое оборудование из Академии наук и нашел хорошего преподавателя – одного из учеников Ломоносова.