Читать книгу "Улан. Экстремал из будущего - Василий Панфилов"

Откинувшись назад, он осмотрел компанию и продолжил:

– Если едину чарку выпить – все! Клинком махать хуже получается, на кулаках то же самое, устаешь быстрее.

– Байки! – недоверчиво пробасил глуповатый, но самоуверенный Андрей Улин, не раз из-за «удачного» совпадения двух качеств влипавший в «истории».

– Проверяли… Не могу сказать – где и кто, – развел руками князь, – но намекну лишь, что проверяли на сильных бойцах. То есть солдатикам, стоящим в строю под пушечными ядрами, чарка и в самом деле не лишняя – страх притупляет. Ну а скорость им особо и не нужна. А вот бойцам серьезным…

Тут Грифич слегка развел руками, как бы охватывая присутствующих…

– Нам-то зачем? Храбрости чарка не добавит…

Все согласно закивали, дворяне не без оснований считали себя весьма храбрыми и высоко оценивали свои бойцовские навыки.

– Вот после боя – тут да, не возбраняется, если в меру.

Лица присутствующих разгладились, пить-то, оказывается, все-таки можно, просто реже.

О водке и табаке гвардия судачила долго, но пришлось признать, доля истины в словах Грифича была.

– Эт ежели в охотку шпагами позвенеть, то лишняя чарка не во вред, – охотно разглагольствовал капрал из рода Мещеряковых, – а ежели всерьез учения, то да… Вспомните, браты, как тяжко после симпосиума на учениях, коль те на целый день затянутся. А вот после – так и ничего, чарка да трубка славно идет!

* * *

Понятие «полосы препятствий» уже было, пусть и называлось по-другому. Однако понять, что учиться преодолевать крепостные стены или обычные заграждения лучше заранее, известно было хорошо. Собственно говоря, в Шляхетском корпусе и прочих учебных заведениях для дворян этому специально учили, ну а большинство постигали основы паркура, таская яблоки у соседей… Позже это искусство несколько забывалось, но все равно средний гвардеец, дяденька весьма габаритный, скакал по полосе препятствий как бы не лучше молодых современников попаданца.

– Неплохо, неплохо, – почти искренне сказал Игорь, проверив сноровку семеновцев в спортзале, а затем показал класс… Гвардейцы восхитились и прониклись – видно было хорошо.

– Ну а теперь представьте, что перед вами – не гимнастический зал, а обычное пехотное укрепление. Вы ж после этакой подготовки его белками перелетите – враги и моргнуть не успеют!

Ну и все – через неделю в Семеновской слободе начали строить полосу препятствий, и вскоре Игорь дважды в неделю начал гонять формальных… Да нет, уже полноценных сослуживцев. Сперва дела шли туго, поскольку на тренировки по рукопашному бою, фехтованию и фланкированию Игорь допускал только после «разминки»…

Не сразу, но постепенно появились и результаты. Семеновцы стали заметно подвижней и улучшили свои показатели в мордобойном искусстве. Хотелось бы сказать, что пить стали меньше, но увы… Реже – это да, князь сдержал свое обещание и не пускал с перегаром на занятия. Однако после занятий многие компенсировали вынужденное воздержание. Улан надеялся, что со временем дозы алкоголя уменьшатся, но ясно было, что произойдет такое событие не скоро. Впрочем, были и приятные моменты, больше половины курильщиков выбросили свои «соски».

Продолжалось и общение с Павлом Петровичем, тот оказался совершенно обычным мальчишкой, который с упоением слушал рассказы попаданца о разных странах. В октябре тяжело болеющая Елизавета завела разговор об этом:

– Мальчик привязался к тебе, – сказала императрица с одышкой, полулежа в кресле. От нее ощутимо и весьма неприятно попахивало – многие лекарства были… специфическими, да и больное тело пахнет отнюдь не розами.

– Знаю, – флегматично отозвался князь, – я к нему тоже. Не буду врать, что «умру за него» и прочий бред, но так, если смогу чем помочь без вреда для себя, помогу.

Государыня слабо улыбнулась:

– Вот за это тебя и люблю – стараешься не врать.

Помолчали, затем женщина продолжила:

– Хочу назначить тебя воспитателем Павла наравне с Паниным.

– А сам Панин как настроен? Если против, то сразу отказываюсь, он мне приятель, да и учит вполне хорошо.

– Никита Иванович не против, сказал, что «кого бы другого предложили, он бы с себя полномочия воспитателя снял, а князь Грифич на Павла хорошо влияет».

Панин и в самом деле был не против, так что попаданец скоро принялся за свои обязанности, и первое, что он сделал, так это потребовал план занятий. Его не было…

Было нечто, очень приблизительное, одни учителя приходили до обеда, другие – после. И нет – сам Панин и Игорь уроков почти не вели и не должны были вести. Скорее, время от времени они должны были вести «познавательные и нравственные» беседы, контролируя обычных учителей.

– Какой план занятий? – искренне удивился придворный. Не менее искренне удивился попаданец – его отсутствию. С классно-урочной системой (а точнее, ее зачатками) уже были знакомы, но понятие «план занятий» полностью отсутствовало.

В итоге Грифичу пришлось вспоминать то немногое, что он знал об учебном процессе, и писать, затем править и снова писать… Править приходилось много – некоторые понятия были просто незнакомы в восемнадцатом веке. К примеру, у Павла пока отсутствовали уроки физкультуры.

В дальнейшем планировалось начать обучать его верховой езде пару-тройку раз в неделю да столько же фехтованию. И надо сказать, что отводилось на это прискорбно мало времени. Пока же мальчишке приходилось довольствоваться уроками танцев, причем танцев придворных, когда учили не столько движениям, сколько расшифровке поз и ужимок.

Выглядело это примерно так:

«Ваше высочество, извольте поставить ножку вот так», – и чопорный педагог показывает, как надо ставить ножку. Затем следует разъяснение, что таким образом повернутый носок показывает, что кавалер заинтересован в даме. Мальчик выслушивает это со скучающим видом и стоит в «изысканной» позе. Затем повторяет несколько движений под руководством танцмейстера, и история повторяется.

Бегать, прыгать, играть в лапту и другие подвижные игры Павлу было «невместно»… Бороться с этим? Так сама государыня занимается подбором учителей…

– Елизавета Петровна, – не выдержал попаданец при очередном споре с императрицей, – либо вы меня увольте, и я больше не занимаюсь воспитанием мальчика, либо увольтесь сами!

От такой фразы глаза императрицы выпучились…

– Да как ты сме… – и женщина закашлялась.

– Погоди, Лиза, – остановил ее Разумовский, – кажется мне, что князя нужно сначала выслушать.

Игорь стоял, скрестив руки на груди, и выглядел весьма мрачно.

– Спасибо, Алексей Григорьевич, – поблагодарил он фаворита, – но я говорю серьезно. Либо я, либо вы. Точка. Поясняю, не знаю, кто вам вбил в голову подобную ерунду, но ребенок воспитывается неправильно!