Читать книгу "Божество пустыни - Уилбур Смит"

Потом я вернулся в свою опочивальню в зиккурате. Я думал, что Техути спит, но, когда я лег рядом с ней, она плакала. Я прижал ее к себе и оплакивал боль, которую причинил ей, и свою вину, ведь я задул бесценный огонек жизни, рожденный мужчиной и женщиной, которых я так любил.

В зиккурате в Уре мы провели еще только двенадцать ночей. К тому времени Техути оправилась от своего испытания. Красота ее не пострадала.

В последнее утро я вместе с вельможей Ремремом выехал за городские ворота. Наш караван стоял лагерем за стеной. Шатры уже были сняты, животные навьючены. Все были готовы к последнему короткому переходу до Вавилона.

Телохранители окружили Ремрема. Ремрем – отличный воин, он благородный и учтивый человек, но локоть в его обществе едешь как целую лигу. Час с ним похож на месяц. Я был счастлив, что он уезжает.

Я подождал, пока он займет свое место во главе колонны. Военачальники окружили его. Он поднял правую руку, и рога взревели, возвещая выступление. Загремели барабаны, и колонна двинулась. Я развернул лошадь и с легким сердцем поехал назад в Ур.

Когда я спустился на берег, царевны со свитой уже ждали на пристани. Баржи, которые нанял Фат Тур, стояли посреди реки, украшенные разноцветными флагами. Как только я спешился и обнял своих подопечных, первая баржа снялась с якоря и направилась к причалу. Началась погрузка.

Фат Тур со своей обычной деловитостью подготовил экипажи. Он проводил царевен на борт и провел к дневному ложу под навесом на корме первой баржи. Слуги принесли им медовый шербет в серебряных чашах; лакомство охлаждали льдом, привезенным с Загросских гор быстрыми колесницами в особых плотно закрытых ящиках. Девушки никогда не пробовали ничего столь сладкого и холодного и запищали от удивления и радости.

Попутный ветер наполнял паруса и помогал гребцам быстро вести баржи по могучей реке. На открытой палубе играли музыканты, острили шуты и бросали кольца жонглеры. Я позволил Бекате победить меня в игре в бао, а Зарас услаждал Техути своими последними стихами. Эти стихи не отвечали высоким меркам, которые он сам установил своими рассказами о столкновениях легионов и о битвах на смерть. Напротив, они повествовали о разбитых сердцах и неутоленной страсти; по меньшей мере одна слушательница разрыдалась, но меня эти стихи не тронули, и я хотел, чтобы они побыстрее закончились.

Когда мы не участвовали в развлечениях царевен, мы с Фат Туром строили планы, как лучше взяться за командование отрядами воинов и боевыми колесницами царя Нимрода. Нас не задерживал вельможа Ремрем, и еще раньше, чем наша баржа прошла последний изгиб реки и мы оказались в виду великолепного Вавилона, мы выработали и обсудили свой замысел.

Это был один из редких случаев, когда я онемел от удивления. Я сразу понял, что описания города, которые я отвергал, как преувеличенные, на самом деле были сдержанными и бесцветными.

Мои возлюбленные Фивы, город с сотней ворот, казался деревней в сравнении с этим сверкающим городом, раскинувшимся на обоих берегах реки. Многие памятники я узнавал по рисункам и чертежам, которые видел раньше. Однако описания этих великолепных сооружений на свитках папируса были так же убоги, как попытки описать великое Среднее море, показывая сосуд с соленой водой.

На южном берегу господствовал дворец Мардука, построенный исключительно из сверкающего белого мрамора. Фат Тур, стоявший рядом со мной на носу баржи, подтверждал то, в чем сомневались мои глаза.

– Фасад дворца длиной с запада на восток в пол-лиги и в три раза выше дворца фараона в Фивах. – Он радовался моему изумлению. – Прямо перед ним на северном берегу Висячие сады. Мардук расположил их так, чтобы из каждого дворцового окна можно было увидеть все их великолепие.

Сады состояли из ряда открытых галерей во много раз выше стоявшего перед ними дворца. Гениальные архитекторы царя Мардука создали иллюзию, будто галереи не стоят на земле, но чудесным образом свисают с неба. Они были наклонены под таким углом, чтобы наблюдатель во дворце на противоположном берегу реки видел каждое дерево, каждое растение, покрывавшие галереи, как лес.

С тех пор как фараон подарил мне поместье Мечир на берегу Нила, мое увлечение выращиванием растений превратилось в одержимость. Этот чудесный сад в небе делал мои плодородные поля жалкими.

– Я люблю деревья и люблю зелень. Они радуют мое сердце и облегчают душу, – сказал я Фат Туру, когда мы стояли рядом и смотрели на воздушный сад.

– Царь Мардук любил растения, как ты, – сухо ответил Фат Тур. – И, доказывая это, разорил страну.

Я счел благоразумным заговорить о другом. Посол не знал, что в седлах моего каравана верблюдов хранится серебряный клад. Неосторожным словом мог бы сообщить царю Нимроду о существовании сокровища, а все правители в глубине души разбойники и жаждут сокровищ. У меня не было причин считать Нимрода исключением.

– Как доставляют воду к этим деревьям? – спросил я у Фат Тура.

– Механики царя Мардука создали винтовые насосы. – Он показал на бронзовые колонны, которые поднимались к верхней галерее сада от самой поверхности реки. Рассмотрев колонны внимательнее, я увидел, что они полые и все время тяжеловесно вращаются.

– Что заставляет их поворачиваться? – спросил я.

– Как видишь, на верху у них ветряные мельницы. Под поверхностью реки лопасти насосов, – объяснил Фат Тур. – Течение реки вращает винты внутри труб. Крутящиеся лопасти захватывают воду и поднимают вверх по трубе. – Он показал наверх. – Вон! Видишь?

Я посмотрел туда и увидел, как речная вода вытекает из труб и по канавам разносится во все части галерей внизу. Как и все прекрасные идеи, эта была очень проста. Я пришел в ужас оттого, что сам об этом не подумал. Как только я вернусь в свое поместье Мечир, первым делом займусь ее осуществлением. Применяя компост и удобрение, я вчетверо увеличил урожаи своих полей. И еще удвою их, подавая на поля воду с помощью таких винтов. Конечно, я не стану рассказывать всем в Фивах, что это не мое изобретение. Весь Египет считает меня гением. Незачем их разубеждать.

– А что за сооружение за садами?

Я показал на каменную башню, такую высокую, что она словно задевала облака, идущие со стороны Персидского залива.

– Это Облачная башня, посвященная богине Иштар. Ее тоже построил царь Мардук, после того как причислил себя к божествам. Он хотел жениться на богине Иштар. Как ты знаешь, Таита, Иштар – богиня любви, в том числе плотской, и военных побед. Именно этого жаждал царь Мардук. Он приказал построить башню, чтобы поразить Иштар своим богатством и могуществом и соблазнить спуститься в башню, где он мог бы на ней жениться. И впоследствии они стали бы править миром как супруги. К сожалению для них обоих, Мардук умер раньше, чем башня достигла задуманной высоты в триста локтей. Поэтому Иштар смогла воспротивиться искушению и не спустилась на землю.

Фат Тур усмехнулся такой иронии судьбы. Я улыбнулся вместе с ним.

– Что с башней теперь, когда Мардуку она ни к чему? – спросил я.