Читать книгу "Флэшмен на острие удара - Джордж Макдональд Фрейзер"

Поначалу она была довольно широкой, и при движении вдоль восточного края по правую руку от меня оставалось значительное пространство, покрытое снежными барханами. Постепенно коса сузилась примерно до полумили, и я ехал, словно по очень широкой насыпной дороге, которая по обеим сторонам плавно спускалась к замерзшим водам Азова и Сиваша. Смрад был нестерпимым, даже лошади трясли головами и дергали, так что приходилось быть постоянно начеку. Позади остались две брошенные почтовые станции. Мы с Истом сменяли друг друга, и по прошествии четырех часов он принял вожжи, чтобы проправить, согласно нашим расчетам, остаток пути до Арабата.

Пробравшись через задний полог в сани, я хорошенько закрепил его и приготовился прикорнуть на заднем сиденье, когда Валя вдруг завозилась в темноте в своей куче мехов, пробормотав: «Гарр-ии?» Я опустился рядом с ней на колени и взял за руку, но в ответ на мои слова она только пробормотала что-то и повернулась на бок. Лауданум и коньяк все еще делали свое дело, и толку от нее не было никакого. Впрочем, мне пришло в голову, что девчонка в достаточной степени очнулась, чтобы составить мне компанию, потому я запустил в меха руку и нащупал теплую, нежную плоть. От этого прикосновения кровь застучала у меня в висках.

— Валя, любовь моя, — прошептал я, чисто из вежливости; до меня, даже вопреки запаху коньяка, доносился чувственный аромат ее кожи. Я погладил ее по животу, и она тихо застонала. Забравшись повыше, я завладел ее грудями, и Валя повернулась ко мне, уткнувшись влажными губами в мою щеку. Слившись с ней в упоительном поцелуе, я в тот же миг оказался под шкурами, распаленный, как моряк на побывке. Даже в полубессознательном состоянии она со страстью набросилась на меня. Дельце получилось не из простых: наэлектризованные меха сыпали в самый неподходящий момент искрами. Мне казалось, что я познал все вершины мастерства в этом ремесле, но уверяю вас, нет ничего более пугающего, чем заниматься любовью на куче шкур в санях, мчащихся по снегу морозной русской ночью. Чувствуешь себя так, будто оказался на постели из шутих и петард.

Новый опыт оказался потрясающим, но также утомительным, и я, должно быть, некоторое время продремал, прижавшись к лежащей в забытье Вале. Тут до меня смутно дошло, что сани замедляют ход и останавливаются. Я вскочил, опасаясь, не случилось ли чего, наскоро привел себя в порядок и в этот момент услышал, как Ист спрыгнул с облучка. Я выглянул наружу. Скороход стоял у саней, вытянув голову и прислушиваясь.

— Тихо! — резко говорит он. — Слышал что-нибудь?

У меня промелькнула мысль, не привлекли ли его внимание наши с Валей шумные упражнения, но следующие слова Иста эту идею вытеснили, заменив ее иной, более тревожной.

— Это сзади, — сказал он. — Прислушайся!

Я выбрался на снег и мы встали бок о бок, навострив уши. Поначалу все было тихо, если не считать слабого дыхания ветра, перетоптывания лошадей и стука наших сердец. Но вот… Откуда-то сзади донесся едва слышный ропот — звук неразличимый, но непрерывный: то слабее, то громче, и так снова и снова. Волосы зашевелились у меня на голове. Это не могут быть волки — откуда им здесь взяться, но что же тогда? Мы всматривались назад. Коса уже сильно сузилась, до пары сотен ярдов, но мы как раз достигли места, где она плавно поворачивает на восток, и изгиб, и темнота мешали нам разглядеть что-либо далее чем в четверти мили от нас. Сверху мягко сыпался снег, запорашивая нам лица.

— Мне показалось, я слышу… — тихо начал Скороход. — Но я, видно, ошибся.

— Ошибся или нет, нет смысла ждать, пока все выяснится! — говорю я. — Как думаешь, сколько еще до Арабата?

— Миль шесть, наверное, вряд ли больше. Оказавшись там, мы будем в безопасности. Согласно той моей книжке за городом полно маленьких холмов и овражков, в которых можно при желании затеряться, так что…

— Так что мы тогда тут торчим, черт побери? — вскипел я. — Чего ради мы тут прохлаждаемся, парень? Давай убираться с этого проклятого места, где даже спрятаться негде! Полезай и поехали!

— Ты, ясное дело, прав, — говорит Ист. — Я просто… Ну-ка, погоди! Что это?

Я прислушался, нервно сглатывая, и уловил звук — слишком хорошо мне знакомый! Откуда-то издалека, доносился легкий, но вполне различимый топот, сопровождаемый позвякиванием. По косе ехали всадники!

— Живо, — взвизгнул я. — За нами погоня! Быстрее, приятель, гони лошадей!

Он взгромоздился на облучок, и стоило мне запрыгнуть на полоз, как щелкнул хлыст и сани заскользили по снегу. Я прильнул к стенке, отчаянно вглядываясь в снежную пелену в попытке разглядеть признаки движения на стрелке. Мы прибавили ходу, и скрип полозьев заглушил пугающее топ-топ и звяк-звяк.

— Это могут быть просто другие путешественники! — кричит с облучка Скороход. — Ну кто может нас преследовать?

— Путешественники? В такой час ночи? Бога ради, приятель, гони!

Мы уже разогнались, набрав изрядную скорость, и я был вынужден нырнуть под полог, но задержался, чтобы бросить еще один взгляд на косу, и увидел такое, от чего едва не свалился с саней. Сквозь снежные хлопья проступили очертания изгиба стрелки, и на ней показалась бесформенная темная масса — слишком большая и неровная, чтобы сойти за сани. Потом луч лунного света выхватил из темноты несколько серебристых искорок, и я в ужасе закричал Исту:

— Это кавалерия, всадники! Они преследуют нас, парень!

Те, должно быть, тоже заметили нас, так как до моего слуха донесся отдаленный крик, и прямо на глазах масса начала разбиваться на части: одна из них, с добрый взвод, перешла на галоп, и дистанция между нами начала сокращаться прямо на глазах. Ист нахлестывал лошадей, сани кидало и раскачивало на полном ходу. Неужели они приближаются? Я пытался прикинуть расстояние на глаз, но уверенности не было. Быть может, это страх повлиял на меня, заставляя выдавать желаемое за действительное, но мне показалось, что мы пока сохраняем интервал.

— Быстрее! — заорал я. — Быстрее, приятель, или они догонят нас!

Если бы этот чертов идиот не остановился, чтобы послушать… если бы мы не потратили драгоценный час на сон в Геническе! У меня не было ни малейшего понятия, кто эти люди и почему они за нами гонятся, — важно, что они гнались, несясь на полном скаку следом за нами. Четыреста ярдов? Пятьсот? Скорее всего пятьсот, может, даже побольше. Я не мог различить, гусары это или драгуны, но предполагал, что это должна быть тяжелая конница. Дай бог, чтобы так! Я нырнул под полог и сел на заднее сиденье, выглядывая из-под оконного клапана. Нет, дистанция не сокращается. Пока. Преследователи рассредоточились по косе, насколько позволяла ее ширина — правильное решение, так как в колонне задние ряды начнут зарываться в рыхлый снег, разбитый передними всадниками. Ну, уж русской ли кавалерии не знать об этом?

Они не нагоняли нас, но и не отставали тоже. И это не удивительно: верховой может легко перегнать коляску, даже фаэтон, но состязаться с хорошими санями на плотном насте — совсем другое дело. Лошадь с седоком на спине глубоко проваливается в снег, зато идущая налегке способна тянуть сани практически на полном галопе.