Читать книгу "Фуа-гра из топора - Дарья Донцова"

– Зачем устраивать эту комедию? – справедливо спросил Трофимов.

Вот тут я отвела глаза и промолчала.

Думаю, госпожа Комиссарова кого-то покрывает, я не верю, что она отравила Ксению. Но домоправительница каким-то образом узнала про токсин (боюсь, мы никогда не выясним, каким путем к Ванде приплыла данная информация) и прибежала к нам, направив бригаду по следу преступника. А потом вдруг сама догадалась, кто загнал в гроб ее подругу, и испугалась. Потому что убийцей, судя по всему, оказался близкий и любимый ею человек. Но расследование уже стартовало, и просто так остановить его не представлялось возможным. И тем не менее сделать это было необходимо, иначе рано или поздно нанятые сыщики докопаются до истины. Ну а как притормозить следствие? Очень просто – признаться в том, что она сама лишила жизни Кауф и имитировать самоубийство.

А теперь вопрос: кто так дорог Ванде? Ксения? Она умерла. Владимир? Маловероятно. Алина? Весьма и весьма сомнительно. Думаю, этот человек – Беатриса, которую няня качала в колыбели. Вспомним, что Комиссарова грудью встала на защиту Триси от Вани. Непонятно, чем ей не угодил парень, но ради разрыва их отношений она была явно готова на все.

Я отступила на шаг от инвалидной коляски. Значит, Ксению травила дочь? Не всегда отношения между родителями и детьми базируются на любви, подчас в семейном огороде колосится ненависть. Иван умер на зоне. А Беатриса прекрасно знала: ее жених не мог совершить кражу, его подставили. Девушка решила отомстить и придумала, как извести мать. Почему гнев Триси обратился против Ксюши? Кауф была плохой матерью, она не интересовалась девочкой, не разговаривала с ней, не решала ее проблем, всегда оставалась равнодушна и холодна.

Я невольно поежилась. Триси еще студентка, она творческий человек, в силу юного возраста крайне эмоциональна, и мне сложно представить ее в роли убийцы. Конечно, я не встречалась с Беатрисой и, вполне возможно, после личной беседы изменю мнение о ней, но пока, учитывая известную информацию, считаю, что она не способна на расчетливую жестокость.

Мне встречались дети, которые убивали своих родителей, но большинство из них в припадке гнева толкали маму-папу с лестницы или швыряли ей-ему в голову какой-нибудь тяжелый предмет, попавшийся под руку. Недорослей на преступление толкает аффект. В случае же с Кауф мы имеем дело с медленным отравлением. Каково это, каждый день подливать матери яд, наблюдать, как она мучается, теряет зрение, координацию движений? Кем надо быть, чтобы так поступить? Неужели очень обиженная на мать Беатриса могла пойти на подобное?

– О чем задумались, Татьяна Сергеева? – вклинился в мои размышления баритон Никиты.

– О том, как спуститься к воде и не сломать себе шею, – соврала я.

– Надо дойти до шоссе, затем свернуть налево.

Трофимов, продолжая говорить, нажал на кнопку, и кресло медленно покатилось вперед.

– Шагайте за мной, Татьяна Сергеева. Ванда ловко выполнила акробатический этюд с веревкой, а ведь отрепетировать трюк не могла. Представляете, как трудно сохранять хладнокровие, шагая вниз с обрыва? Не говоря уж о том, что нужны физическая сила, хорошая координация движений, отсутствие страха высоты. Не всякий молодой человек отважится на подобное, Комиссарова же дама, что называется, в возрасте. Вот вы, Татьяна, отважились бы шагнуть в пропасть?

– Сложный вопрос. Смотря ради чего. Или, вернее, ради кого. К тому же, повторяю, Ванда спортсменка, имеет разряды по альпинизму и скалолазанию, совершила не одно восхождение в горы. И до сих пор она два раза в неделю ездила на специальный полигон, тренировалась. Я, кстати, сразу обратила внимание, что у нее фигура, как у молодой – крепкая, подтянутая, руки сильные, мускулистые. Выбирая способ «самоубийства», Комиссарова учла свои навыки.

– Женщина-паук с железным характером… – пробормотал Трофимов и резво покатил вперед.

Минут через пятнадцать он остановился у большой груды камней возле подножия холма и пояснил:

– Дальше мне не проехать. Лезьте через валуны, поверните направо и по узкой тропке спускайтесь к реке. Только осторожно – там легко упасть и больно пораниться, вокруг острые камни. Ого! Обратите внимание – следы от шин. Здесь стояла малолитражка. Если снять отпечаток, будет улика. Зовите эксперта.

– Неподалеку шоссе, – напомнила я, – кто-то мог просто припарковаться здесь. Отчего вы решили, что автомобиль ожидал Ванду?

Никита побарабанил пальцами по колену.

– Сюда никто не ездит. Местные в курсе, что ответвление от дороги приведет к груде камней. Да, деревенские жители и обитатели коттеджного поселка знают, что, преодолев препятствие, очутишься на крохотной полоске земли, обрамляющей Волчью яму. Но за фигом, простите, туда переть? Что за удовольствие лезть через валуны, рискуя сломать руки-ноги? Омут – гиблое место, его обходят стороной и взрослые, и дети, и даже подростки. А люди, которые просто едут мимо и сворачивают в надежде обнаружить тихий уголок для стоянки, увидев нагромождение камней, быстро ретируются. Авто ожидало «самоубийцу». Спиной чую.

Я не смогла скрыть улыбку.

– Что смешного я сказал? – не понял Трофимов.

Ну не рассказывать же ему про Федора Приходько и его чувство спины…[16]

– Моя улыбка – свидетельство искреннего восхищения вами, – нашлась я. – Сейчас вызову эксперта. Правда, у моей бригады своего такого специалиста пока нет, приедет кто-то посторонний, но высококвалифицированный.

– Почему вам не положен криминалист? – удивился Трофимов.

– Его просто не успели нанять, – вздохнула я, – моя бригада еще недоукомплектована. Знаете, я по валунам сейчас карабкаться не стану – могу затоптать следы. Пусть на бережок прогуляется и все там осмотрит, запротоколирует сам криминалист.

– Разумно, – согласился мой спутник. – Вы же расскажете мне, чем все закончится?

– Спасибо за вашу помощь, – увильнула я от ответа, – думаю, мне пора. Вот только провожу вас назад.

– Не следует считать колясочника беспомощным существом. Кое-куда мне не проехать, но до дома я прекрасно доберусь без няньки, – с насмешкой произнес Никита.

Я картинно всплеснула руками.

– Ну вот, хотела заботу и доброту проявить, а вы не дали. Конечно, я вижу, вы, Никита Трофимов, ловко управляетесь с коляской. Она у вас настоящее чудо техники, великолепно оснащена. Но мой джип остался возле вашего особняка. Мне поневоле придется идти туда, и появился прекрасный повод проводить человека, который мне очень помог.

Никита прищурился, но не сказал ни слова, и весь путь назад мы проделали в молчании. Когда инвалидная коляска подъехала по пандусу к широкой, двустворчатой двери, хозяин наблюдательной башни обернулся и помахал мне рукой.

– До свидания, Татьяна Сергеева.