Читать книгу "Мы, Мигель Мартинес. Накануне - Влад Тарханов"

в областной совет как беспартийного — альтернативную кандидатуру. Чтобы были лучше шансы — по району дальнему. Там, в основном, будешь работать с рыбацкими деревушками. Помощь мы тебе окажем. Вот, немного денег, чтобы продержался до выборов.

Из портфеля в портфель перекочевал сверток, обернутый в газетную бумагу.

— А когда станешь выдвиженцем, подкинем еще немного, и водкой обеспечим, чтобы агитация была более наглядной. Всё понял?

— Не подведу, пал Ильич, слово даю!

— Последний шанс, Никита, для тебя этот шанс — последний…

Вскоре они разошлись. Как в море корабли. Надо сказать, что и этот шанс Никита Сергеевич просрал, против него сработало сарафанное радио. Не учли товарищи, что рыбаки получали сети на фабрике сетевязальной, а там слухи про чудачества Хрущева нашли свое подтверждение. И нечего считать народ в селах глупым и отсталым. Прокатили они Никитку, как есть прокатили!

* * *

Москва. Кремль. Кабинет Сталина.

22 марта 1935 года

Сталин читал отчет по объекту «Насекомое», предоставленный сотрудником Абакумова. Читал, и сам себя хвалил, что не отдал приказ быстро разобраться с Никитой. Всё-таки троцкист троцкистом останется, особенно когда он иудушка по сути своей. Ему было интересно, сможет ли тот снова подняться, найдет ли себе новых покровителей, а если найдет, то кто будет тянуть этого клоуна вверх? И интересные ниточки стали появляться, интересные, потому что Иосиф Виссарионович понимал, что борьба за власть в стране не затихает ни на минуту. И с каждым поражением враг набирается опыта и начинает действовать иначе, пытаясь всё равно добраться до вожделенной цели — власти, которую никто и ничто не будет ограничивать.

Создавая культ Ленина, Сталин понимал, что инициирует и опасность идейной косности, замшелости мышления. То, что к культу Ленина прилепится культ Самого Сталина тоже понимал, но твердо знал, что иначе в России нельзя. В ЭТОЙ стране власть всегда персонифицирована. Царь, император, князь, секретарь партии — не имеет значения! Народу нужна безгрешная и сильная персона на троне, как ты это кресло не назови! Иначе — неверие, нигилизм. Падение авторитетов — и свержение власти, которая гниет очень быстро, если процесс начинается с головы.

Он сейчас понимал, что созданная им для обуздания ленинцев-троцкистов, продвигающих на повестку дня мировую революцию любой ценой, нарождающаяся советская бюрократия становится центром торможения, центром сопротивления сталинским реформам. И именно новая Конституция должна была эту гегемонию власти подорвать! Не всё было так просто. Первоначально этот проект даже в Политбюро поддержали только Маленков и Жданов, но, постепенно, Иосиф Виссарионович сумел перехватить инициативу и додавить своих соратников, хотя те и морщились, слишком резкие ограничения накладывал этот проект на всесилие партийной клики.

И вот сейчас сложился как раз тот момент, когда враги на местах стали срывать с себя маски. И надо было решать, что с этим делать. Главное — избегать простых и очевидных решений. Начать вал репрессий просто, остановить его — задача архисложная.

[1] Это было не так сложно — всего Главрыба имела в своем составе три сетевязальные фабрики.

Глава двадцать третья

Апрель — никому не верь!

Глава двадцать третья

Апрель — никому не верь!

Особняк Шехтеля на Большой Садовой. Издательство «Фантастика»

12 апреля 1936 года

Двенадцатое апреля — мой день рождения в ТОЙ реальности, которую я покинул и не по своей воле. И я его всегда отмечал. Очень скромно. На этот раз уже на новом рабочем месте, впрочем, вечером обещал прийти брат Боря, который всё так же плодотворно работает в ведущих сатирических журналах страны, впрочем, его политическими карикатурами не пренебрегает и «Правда». Талантлив он, собака!

(одна из карикатур Б. Ефимова, говорят, актуальна и по сей день)

Чем хорош брат Боря, так тем, что я с ним могу распить бутылочку водки и ничего при этом не говорить. Он прекрасно чувствует, когда «надо», и никогда не отказывается составить мне компанию. Почему не публикую меню нашего заседания? Типа, что мы будем кушать, так ее, водочку родимую и будем кушать, ибо на Руси водку (хлебное вино) не пьют, а именно кушают, вкушают, я бы даже так сказал. В общем, программа праздника проста до безобразия, вот его, безобразие, мы делать и будем.

А пока дело до праздничного стола не дошло, я занялся обычными своими делами: сначала папки с аналитикой, благо, ситуацию по Европе, и не только, наши товарищи отслеживают и приходят сообщения от самых разных источников. Военные атташе, газеты и журналы десятков стран, радиоперехваты и расшифровки информационных передач, донесения разведки и сотрудников Коминтерна. Хотя структуры Коминтерна, добывающие не слишком проверенную информацию, мы и разогнали, частично включив в систему внешней разведки (подчинив Артузову), частично отправив в свободное плаванье, информационную составляющую их работы «в поле» никто не отменял. Свободных агентов объединили в организацию «Информационный блок Коминтерна», сокращенно ИнфобКом. И с этой конторой нам пришлось тесно сотрудничать.

Надо сказать, что сотрудников у меня в наличии, откровенно говоря, недостаточно. Сами судите: шесть человек аналитиков по основным направлениям: два — Европа, два — СССР, один — Америка, один — Азия и Африка. Тот, что Азия и Африка, еще отвечает и за Тихоокеанский регион, точнее, Австралию с Океанией. И пока что расширение штатов не предвидится. Ибо мы официально — издательство, занимающееся фантастикой. И тут у меня есть небольшой штат: один редактор, один корректор, два полуредактора (в смысле, работают на полставки каждый) и один журналист. Это при том, что нам в план поставлено публикацию шести книг фантастического содержания в год и еще я пробил издание журнала «Советская фантастика», первый номер которого мы запланировали выпустить в мае этого года. Так что редакционная часть отдела пашет в мыле. Правда, у меня еще есть ставка секретаря. Тут такое дело, работавшая на этом месте Панагея Павловна Патрошинская уволилась по семейным обстоятельствам. А выглядели эти обстоятельства в виде ревнивого мужа, которому наш веселый и общительный коллектив категорически не нравился. Дабы избежать постоянных сцен, Панагея вынуждено поменяла работу. Не знаю, спасло ли ее это от представлений в стиле Шекспировского Отелло, но я даже вздохнул облегченно, ибо не без основания полагал, что эту даму мне аккуратно навязали из ведомства товарища Кирова. Впрочем, тут все прошли проверку и какое-то отношение к этой конторе имели.

(особняк Шехтеля на Большой Садовой)

Отдельная история вышла с нашим